Роман Дальний - По вашему слову память: да будут их грады построены

© Роман Дальний, 2021

ISBN 978-5-0053-3354-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я хочу рассказать вам одну историю. Вот только не знаю, с чего начать. У меня даже имени своего нет. Возможно, когда-то имелось, но мы не помним. Легенды Призванных гласят, что все мы когда-то были людьми, но я точно знаю: легенды есть легенды. И растут они прямиком из Катехизиса, а Катехизис – лишь направления, но не путевые точки. И чем руководствовался его автор, глядя на заре нашей истории в зыбкое марево вероятностей, то ему только и ведомо. Беда в том, что сам автор с блаженной улыбкой Будды нажал кнопку детонатора, восседая на сингулярном реакторе. И теперь ни на один вопрос не ответит. Но мне почему-то кажется, что уже ответил. На все сразу. Получилось ярко, даже ослепительно.

Также для меня весьма непросто выстроить вменяемую хронологическую цепочку событий. Тех, что уже произошли; тех, что происходят сейчас; и тех, что скоро, как нам кажется, произойдут. Люди делят время на прошлое, настоящее и будущее, у нас такого деления нет: наше прошлое существует сейчас, простираясь в наше будущее – всё сходится в одной точке с равноценными переменными, которыми мы балансируем на канате текущего момента, всем естеством ощущая пропасть небытия под ногами.

На практике такая лирика означает, что мы с одинаковой лёгкостью можем говорить «недавно» как по отношению к событиям, произошедшим полчаса назад, так и по отношению к тем, что происходили четыре тысячи лет назад – для нас воспоминания имеют одинаковую ценность, а масштаб контекста – он ведь сильно разный. В том числе и прогнозов. О содержании которых мы также можем говорить так, как о том, что уже произошло. Future perfect? – Какая тонкая ирония. И видения. И случайности. И предопределения. Орёл или решка? – Если бы: навечно зависшая в воздухе монета. Но кота Шрёдингера давно нет в том ящике. Он лежит у нас на коленях и мурчит.

Будущее… Если достаточно долго смотреть в пляшущий перед глазами калейдоскоп неизбежных в своей хаотичности фракталов, не столько постигаешь Нирвану, сколько становится попросту скучно. В чём есть первая причина наших постоянных ошибок: маленькие дети постоянно падают, раздражая мамок, не потому, что не в состоянии видеть дорогу под ногами, а потому, что окружающий мир и открывающиеся перспективы – гораздо интересней. Что ещё понятней на фоне последующего дзена: количество всех возможных комбинаций квантовых вероятий полностью совпадает с количеством времени, которое требуется на их постижение. И вот мы уже едва ли не воочию видим, как горизонт событий равнодушно наматывает на себя концепцию Всеведения.

Вот мы и не претендовали, никогда. Иногда нам приписывали, но мы сами всегда помнили про масштаб. И тогда, когда безошибочно вели ваших далёких предков по лесу за добычей; и тогда, когда последними поднимались на борт Ковчегов; и тогда, когда с чужого неба падали звёзды. Практики, а не фундаменталисты. Я объясню. В некоей неопределённой перспективе каждый из нас умрёт. Далеко не факт, что безболезненно. Меняем масштаб, делаем его больше: расширяющееся Солнце пожирает Меркурий, а Землю превращает в Венеру – глобальное вымирание всего живого на планете. Ещё увеличиваем масштаб: тепловая смерть Вселенной (как считают некоторые) или такое изменение констант в известной нам её части (как думаем мы), что конкретно для нас в текущем виде (экий каламбур) на выходе – хрен редьки не слаще. Возникает вопрос: зачем нам такое будущее? А вот если уменьшить масштаб до котировок на завтра, гопников в подворотне или путей объезда пробок на дорогах… Совсем ведь другое дело, не так ли?

Где-то тут мы и получаем то бытовое видение будущего, которое позволяет идти в него по Жёлтой кирпичной дороге, весело насвистывая, а не ставить неуверенно ноги на топкой, заболоченной сомнениями тропинке, настолько затянутой туманом неопределённостей, что слабый фонарь разума не столько освещает путь, сколько порождает отсветы и тени, из которых одобренная эволюцией паранойя столь мастерски ткёт страхи, ужасы и прочих чудовищ. Вот разница. А комические куплеты в том, что нам не нужно в Изумрудный город. И мы порою теряемся на ровном месте.

И вот тут мы выходим к вам из теней, протягиваем руку, а вы её благодарно принимаете, наивно полагая, что если мрак и ужас вокруг немного и ненадолго рассеялись, приобретя понятную и такую знакомую форму, то мы-то уж знаем – куда идём. Но ни один из нас не Вергилий и уж тем более не Данко. Правда совсем в другом: мы выводим вас туда, где свет и ясность нужны только затем, чтобы вы сразу забыли о нас в характерном для вас избытке благодарности и выбрали – куда вам (а потому и всем нам) идти дальше. Так было, так есть, так будет. Я только не совсем понимаю, где одно переходит в другое, чтобы стать третьим.

А если в пёстрый винегрет выше добавить ещё особенностей мышления и памяти, то получится совсем антихудожественно.

Мышление у нас, вкратце говоря, двухпотоковое. В грубом приближении выглядит так: оба наших полушария могут работать настолько независимо, что при решении какой-нибудь сложной задачи могут параллельно рассматривать диаметрально противоположные варианты. От шизофрении нас отделяет в результате только необычное (относительно человеческого) строение мозолистого тела, выступающего в роли своеобразного нейроморфологического арбитра и предохранителя. Если использовать традиционно хромающие аналогии, из компьютерного мира ближайшая будет: двухъядерный процессор. И вишенка: с возможностью виртуализации.

Без дураков: две равноценные личности, разведённые по разным углам черепной коробки, могут у нас по необходимости распадаться на дополнительные субличности, чтобы, как вариант, оценить некую проблему ещё глубже, ещё объёмней. Очень полезно для оценок и прогнозов, например, но фатально для стройности повествования. Скорей всего, вам приходилось слушать историю, которую одновременно увлечённо рассказывали два-три участника. Представили? Вот. Но история всё же одна. От слушателя требуется только не потерять канву в исказительных восторгах перебивающих друг друга увлечённых рассказчиков. Да, я знаю, что такого слова не существует. Собрались дальше? – Привыкайте.

И память. О, эти наши жадные до внимания тени, которым требуется свой Харон, чтобы вовремя бить веслом по башке. Нет оболов – нет приоритета. Некогда, в том же громоздком, компьютерном ещё, мире существовало такое поветрие: облачные хранилища данных. Ну, или распределённое хранение информации. Вот и мы, кроме локальных записей в конкретной голове, можем как записывать, так и считывать общие предковые и текущие воспоминания. Куда? Да прямо в и поверх генетической памяти ныне живущих представителей Агрегации. Как? Могу сказать только одно слово: ганцфельд. Как именно? А вот тут никто не скажет. Ровно по тем же причинам, по которым мы крайне неохотно делились с людьми своими наработками в области генетики, а некоторыми не делились вовсе.