Роман Дальний - По вашему слову память: да будут их грады построены

Экран с вызовом тоже закрыл. На третьем уже неделю на заднем плане висел детализированный 3d-чертёж экиммы. Масштабируй, как угодно, крути, как угодно, извлекай любую деталь до самого мелкого винтика… Чем я всю текущую неделю и пытался заняться, приступами по несколько раз в день. О чём особенно не переживал: экимма уже месяц как стоял на стартовом столе, проходя все возможные и невозможные предстартовые тесты. А вероятность того, что обнаружу какую-нибудь ошибку в проекте, который изначально и на всём его протяжении вылизывала и полировала вся Агрегация в меру сил каждого из своих элементов, стремилась к тем значениям, которые с цифрового на аналоговый переводились так: не прокрастинация, а бессознательная защита от бессмысленной траты времени и сил.

Последнюю правку внесли более двух лет назад. А внёс её некто под ничего не значившим ID, к которому имела прямое отношение перехваченная в закрытых каналах докладная записка с квантовым шифрованием, начинавшаяся так: «Существует высокая вероятность, что Прайм не один. Сам Прайм (известный нам) информацию не подтверждает, но и не опровергает. Осторожные запросы, в том числе и через ангажированные СМИ, либо игнорируются, либо получают уклончивые ответы, оставляющие широкое поле для домыслов и спекуляций…»

У меня тут только один ответ: ну а фигле вы хотели? Наша субцивилизация вплотную подошла к самой что ни на есть переломной вехе своего существования, наипереломнейшей. Нам оставалось только надеяться, что уж сейчас-то мы не накосячим так, что потом придётся долго и нудно исправлять, как бывало уже не раз и даже не два. Но на всякий случай мы на пару со вторым Консулом решили пробудить ещё четверых из Восьмёрки, а Агрегация согласилась.

И только двоих Праймов мы, по всеобщему согласию, оставили спать на тот случай, если за той дверью, которую мы собрались открыть, живут монстры страшнее, чем мы могли себе представить. И прозреть через дверь в неизведанное не мог никто из Праймов, даже слив наши сознания воедино, даже вооружившись всей совокупной мощью наших субквантовых предикторов. Мы пытались. И не смогли. Дверь оставалась непроницаемой. Но не открыть её представлялось уже невозможным.

Тут вот ведь какое дело: любой неглупый индивид, если не окуклился по дороге в какой религиозной догме с инфантильным «Я в домике!», где-то сразу после пубертата начинает осознавать, что жизнь – игра с отрицательной суммой. Как верно заметила Чёрная Королева, тут нужно бежать со всех ног только для того, чтобы оставаться на месте. Стоит остановиться в развитии, начинаешь деградировать. И дело даже не в том, что окружающий мир не стоит на месте, мировая относительность тут совершенно ни при чём. Мир ведь не обязательно движется в правильном направлении, верно? Дело в том, что сколько бы ты ни выиграл по дороге, казино «Хронос» оставит тебя ровно с тем же, с чем пришёл.

Богачи и нищие, цари и рабы, гении и идиоты – финал один на всех и избежать его не удавалось ещё никому, даже анкида, хотя и по другим причинам. Основной вопрос в том, что происходит в процессе. И меньше всего тут должно волновать, как мне кажется, мнение каких потусторонников и смыслоискателей. Как я искренне надеюсь, все причастные прекрасно понимают, что и те, и другие существуют по одной причине: простые житейские радости не про них. И что тому причиной – вопрос для раскрытия темы вторичный и несущественный. А существенно для раскрытия темы то, что в процессе можно столкнуться с разными вещами, в том числе и с очень неприятными. Как-то пресловутый потолок возможностей. О который, знаете ли, можно не только пребольно удариться, но и вообще расшибить голову напрочь.

И наша субцивилизация своего потолка благополучно достигла, несмотря на все местами многовековые огрехи, затупы и косяки. И дальнейшее развитие представлялось невозможным без смены всей цивилизационной парадигмы, по сути дела, без отказа от самой нашей природы. А на это мы, какгрицца, пойтить не могли. Мы твёрдо намеревались открыть чёртову дверь. И, как нам попутно представлялось, людям вовсе необязательно было знать, что позывной у пилота экиммы – Пандора.

Воду я нашёл. Иначе, как подсказывает Кэп, стал бы совсем мёртвый и ничего сейчас не писал бы. А нашёл буквально в паре километров. Вполне себе такой живописный лесной ручей – на рыбалку не сходишь, но жажду утолить – самое то. Вода, негромко журча, весело бежала в окружении буйной на тот момент зелени и прочей флористики. Извините, но на этом всё, ибо не старина Жюль ни разу, а потому описаний рододендронов на полстраницы не будет. Вкратце: меня действительно окружала красота, так красиво может быть в лесу только поздней весной.

Да, упыри, будучи относительно человеческой статистической нормы весьма своеобразными существами, всё же не лишены чувства прекрасного. Другое дело, что наше понимание красоты тесно связано с пониманием функциональности. Одной фразой: бесполезное для упыря красивым быть не может. Как фразу не читайте. Но из ручья напился? Напился. Ставим галочку в поле функции. А на полях замечаем: для того же упыря функция, не облечённая в достойную форму – недоразумение. И пока достойная с его точки зрения форма не будет задана, упырь будет чувствовать смутное беспокойство. Тем сильнее, чем функция, так сказать, ближе к телу. А после утоления жажды ближе к моему тогдашнему телу оказались вопросы пропитания. Один выполненный приоритет акцентировал второй – зверский голод.

Но никакого беспокойства по поводу я не испытывал. Пока дошёл до ручья, всем своим нутром успел понять, что для голодной смерти в таких краях нужно как следует покалечиться. Каковой участи я благополучно избежал совсем недавно, а ваши далёкие предки даже в те лохматые времена умели заботиться о своих сородичах, временно выбывших из общественно-полезного строя. По крайней мере тогда, когда забота о нетрудоспособных не ставила племя в затруднительное в плане выживания положение. Так что в мимими тут впадать несколько преждевременно.

Чего уж там: для современного человека «выкинуть на мороз» – забавный фразеологизм, а вот по тем незатейливым временам – суровая необходимость. Время от времени. Что ничуть не облегчало участь того, за чей счёт продолжался праздник жизни. И уж тем более не делало её забавной. Особенно в голодную годину, когда человек человеку становился другом, товарищем и кормом. Отдельно можно упомянуть и ритуальный каннибализм, но тут пришлось бы вспоминать и другой фразеологизм: «рыльце в пушку». А потому окончательно закроем тему тем, что привычка не бросать своих павших и раненых на поле боя возникла задолго до того, как кто-то из ваших предков произнёс первое слово и в итоге подвёл под неё сказительно-героический базис.