Ноэми Норд - Алгоритм страха. Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель

Мама произвела сложнейшую операцию, в результате близнецы только с виду разделились, а по внутренним органам остались единым существом.

Хитрость заключалась в том, что третья общая рука стала каналом связи кровообращения обоих близняшек. Они могли бегать, танцевать, играть на пианино, стучать на клавах, при этом вынуждены были постоянно держаться за руки.

Сердце осталось в Лили, а Лулу, как ребята шутили, была «бессердечная». Но именно она стала автором самых безбашенных взломов Мегаграда.

Зайка Пессо

Зайчик Пессо – последний поэт на Земле. И не просто поэт, а гений. «Наш трубач», – называют его тетушки Эли.

Зайчику в свое время досталось, он потерял всех родных. Плачущего новорожденного дедуля Тропос вытащил из окоченевших рук беженки. Она не нашла верную тропу к норам, так и замерзла у занесенного снегом костра. Но малютку успели спасти, выходили.

Он стал любимчиком тетушек Эли.

Вольные птицы

Вольными птицами называют себя наши девушки Ночной Мотылек, Бет, Марта, Розочка и Снежная Королева. Они веселые, красивые, всегда хорошо накрашены, поесть не дуры.

В Мегаграде им не по нутру. Кто-то в розыске, по кому-то палачи соскучились. Иногда они уходят в другой прайд, потом возвращаются.

Кеклус никогда не отказывается их принять обратно.

– Дело молодое, понятно, – ворчит он, когда потеряшка находится. – Но, милые девушки, пожалуйста предупреждайте нас о вечеринках и знакомьте с избранниками.

– Да, девушки, разве трудно предупредить, что идете к парням? – подключаются Эли. – Мы же беспокоимся, ночами не спим. А вдруг – маньяки? Маньяки, они такие – умеют обольстить.

Хорошие ребята

Ребят у нас тоже много. Но не слишком. Они часто ввязываются в драки, пропадают в городе.

Остались только подростки Джонни Борец, Смоляной Торс и Вилли Уголь.

Мы все здесь кровная родня, повязаны по гроб одной судьбой, одной семьей.

Мужчины района – герои. Каждого из них судьба протащила сквозь конвейер, ломающий кости. И пусть жители города называют их беглыми ворами, отступниками и разбойниками, для нас они братья, с которыми выросли у одного закопченного котла.

Возвращаясь в развалины, мы порой удивлялись переменам внутри лабиринтов.

Людей прибывало. Они тайно покидали город, и Кеклус их с радостью принимал.

Люди бежали из Мегаграда по разным причинам. Одним из них грозило выворачивание, других выворачивало от Манза, третьи жаждали отомстить за смерть близких.

Больше всего прибывало любовных пар. В городе страха их ждала жестокая смерть. Совсем молоденькие девочки и юнцы приходили к нам, не в силах отвести взгляды друг от друга.

Кеклус соединял их руки цепью Любви, влюбленные обменивались кольцами, и толпа, собравшаяся посмотреть на молодых, разряжалась аплодисментами и умильными слезами.

– Благослови их, Кеклус!

– Браво, детишки!

– Виват Любви!

Молодые пары обживали новые отсеки в холодных лабиринтах. Сколько радости слышалось в их щебечущих голосах!

– А давайте-ка переименуем район развалин в район Любви, – пошутил однажды Кеклус. – Любовь – главный закон природы. Выживет природа – выживет и человек.

Иногда старушки стонали:

– Зачем ты принимаешь в прайд лишние рты?

– Это не лишние рты, а лишние руки! – отвечал Кеклус.

– Зачем нам лишние руки, если мы должны скрываться и прятаться под землей?

Но Кеклус знал – зачем.

– Беженцы – враги Мегаграда. Они предпочитают жить по нашим законам. Столкновение неизбежно. Ребята станут верными защитниками своего счастья.

Рабочих рук становилось все больше.

Мы очистили почти все лабиринты и подвалы, кое-кто поговаривал, что норы под землей вплотную подошли к метро.

Чувствовалась дрожь земли. Со стен отрывались пласты бетона и осыпался потолок.

Иногда, приложив ухо к стене, можно было услышать, как наверху завывал Манз, гудели поезда, и толпы хомячков спешили по неотложным делам.

Большой город жил своей комфортной, недоступной, но презираемой нами жизнью.

– Эх, нам бы керосина раздобыть, мы бы тоже интернет запустили.

– Чуете? Там, в Мегаграде, запах жареного мяса и каких-то немыслимых приправ.

– Это запах жареной человечины.

– Ни один праздник без казни не обходится.

– Завидовать нечему.

– В городе слишком строгие законы. Зато мы свободны.

– Правильно, Кеклус. Развалины – обитель свободы.

– А детки у нас, посмотрите, какие веселые да румяные!

– Громче музыку, Пессо! Не жалей инструмент!

– Когда умирает старый мир, на развалины приходят стаи крыс, – вмешался в разговор напарник Кеклуса по фишкам Секретный Кейс.

Развалины мертвого города – наш родной дом. Приходится иногда выходить с пушками, чтобы отогнать от них сталкеров.

Сталкеры – конкуренты. Они заняты поиском сокровищ, приходят за поживой, сгребают из наших запасов до последнего уголька и уходят куда-то в скалы, оставляя за собой следы хорошей обуви и пустые консервные банки. По этим сокровищам мы догадались, что сталкеры не страдают от холода и голода, как мы.

Но кто они, где скрываются?

Понятно, что жестянки сталкерам не нужны, а нам – первая необходимость.

Мы заботимся не о своих рюкзаках, не о найденных сокровищах, а о том, как с их помощью продержаться до следующего лета. Поэтому чужакам нет хода на нашу территорию.

Сталкеры углубили туннель вправо, и далее вверх, вынесли со своей территории все до последнего гвоздя, и начали заглядываться на нашу зону.

В нашем углу сохранился довоенный мир. Именно он был когда-то самым удобным и уютным для человека. Этот мир безумно скучал по живым людям, пока мы не вернули тепло его ледяным стенам.

В этом месте раньше находилась ветка метро, из обломков первые изгои настроили временные жилища, свет оживил холодные норы.

Дом родной спасает нас от охоты наверху. Пластироны давно вынюхивают это место, но не могут запеленговать. Глубоко и слишком запутано для их заскорузлых мозгов.

В районе развалин дети вырастают невероятно выносливыми и проворными. Жизнь в холодных подземных лабиринтах пробуждает в человеке древние силы и отличные навыки выживания.

И девочки, и мальчики одинаково хорошо владеют шпагами, заточенными из арматуры, прекрасно мечут кольца и стреляют из дудок сонными шипами. Все они замечательные байкеры, отважные, смелые, неуловимые сталкеры и добытчики вкусняшек.

Больше всего аплодисментов достается файерам. Они кумиры и стариков, и детей.

Удивительным зрелищем можно любоваться по праздникам.

На фестиваль собираются изгои со всех окрестных районов. Приходят «похрюкать» даже вепри с восточных лабиринтов.