Ноэми Норд - Алгоритм страха. Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель

У каждого прайда свое название, так или иначе привязанное к месту обитания.

Мы «скарабеи». Так нас прозвали за «ученый состав» и тайные знания.

«Вепри» – наши соседи, сильные ребята, атлеты, можно сказать.

Чуть дальше в зоне воронок обитают «кроты» и «землеройки». Неизвестно где – «мухи», «ночные горшки», «дневальные» и шакалы».

Во время фестивалей война районов прекращается. Мы, скарабеи, братаемся с вепрями, мухи с кротами, и праздник начинается.

Это только с виду кажется, что файер легко крутить.

Главное – цветовая гамма, которую удается извлечь в момент вращения. Лимон или апельсин приветствуются не особо, верх мастерства – ультрамариновая птица или зеленая звезда.

А вот малиновый взрыв дается не каждому. Он извлекается в момент приторможенной раскрутки. Нитью при этом надо слегка вибрировать.

На словах не объяснить. Надо родиться файером, чтобы чувствовать огонь мозгами.

Жаль, что внутри театра с факелами ничего кроме копоти не получалось. Зато снаружи на берегу, я своими светящимися па-де-де доводила зрителей до коллапса.

– Научи, малявка, прыгать, – однажды ко мне подкатила Кабаниха Бонна.

Она была чемпионкой по файерам четыре года подряд. Но судьи в последнее время десятки поднимали только за акробатику.

– Научу. Приходи в полночь на пляж.

– Почему на пляж?

– Там ровный утрамбованный песок, для тренировок в самый раз.

Кабаниха явилась не одна.

Все семейство обступило меня кругом, пожирая глазами. Они были крупными накаченными атлетами. Майки трещали под буграми мыщц.

Они знали, как нелегко дается победа. Я только что обломила им финал. Но вепри – замечательные ребята, пришли не для разборки.

– Поздравляем!

– Все по правилам.

– Победа есть победа!

Простили, черти, бить не стали.

Вепри – настырные ребята и трудолюбивые. У них это в крови – доводить любое дело до победного конца. Измажут чушки, но нароют золота там, где другие погнушаются.

Этот прайд уважали все изгои.

Они никогда не отступали.

Черный Вепрь поглядел на меня страшными глазами исподлобья.

На кулаках с ним никто бы не отважился. Без оружия с одним ломиком в руках мог в одиночку уложить отряд стражей.

Трудно поверить, но подбитый танк, из которого сделали пилораму, перевернул гусеницами вверх тоже он, и в одиночку (использовал хороший домкрат и наклон площадки)

– Не бойся. Драки не будет, – сказала Кабаниха.

– Мы пришли за другим. Научи, балерина, танцам, – попросил Черный Вепрь и улыбнулся.

У меня даже дух перехватило.

– Главное в балете – растяжка, – с этими словами я свернула тело в умозрительный узел, который назывался ужом. При этом моя голова поменялась местом с ногами, а ступни ног вылезли вместо ушей.

– Ух, ты, малявка! – Кабаниха закусила губу, засучила рукава и сделала шаг ко мне. – Издеваешься? Намекаешь на мой вес?

Она хотела дать мне подзатыльник.

Но братья успели ее остановить.

Пока она жевала пляж, я научила свинскую банду садиться на шпагат.

Тренировки обошлись не без казуса, конечно.

Кабан Брус, братан Кабанихи, порвался.

– Прощаю, балерина! – прохрипел он на прощание, держась за шеи братанов, уносивших его на скрещенных руках.

И все равно он не пропустил ни одной тренировки.

– Учи, балерина, и расти скорее! Женюсь на тебе, люблю таких славных, – иногда говорил Черный Вепрь, отжимаясь на двух пальцах своих здоровенных рук.

Его в шутку называли моим женихом. Но какой же он был красавец! И как силен! Мы гоняли с ним на байке по пустоши, я обхватывала его стальной торс и не боялась никаких головокружительных кульбитов.

Он научил меня правильно падать с байка и группироваться во время неудачного сальто. А я обучала вепрей гимнастике.

И?

Научила себе во вред.

Они в групповых фаерах стали непревзойденными мастерами.

Выходили на плац всей семьей, взбирались на плечи друг друга, – дух захватывало!

Кабаниха с Брусом и Толстожопом стояли, растопырив ноги, им на плечи залезали еще двое, а на тех – еще пара. На вершину пирамиды вскарабкивался Малыш, поджигая факелы россыпью искр.

Это было зрелище!

Народ сходил с ума от восторга, когда мигающая огненная башня начинала крутиться.

Нашим файерам финал с тех пор не светил, и Кеклус всегда по этому поводу огрызался:

– Чем обучать соперников, научи, Ана, старушек прыгать в пуантах по сцене. И тогда победа будет наша!

Скарабеи не отчаивались:

– Ничего страшного. Пусть кабаны получат приз. За год мы их догоним.

Жаль, что вепри засветились и не дотянули до состязания.

Стражники засекли танцующую башню во время репетиции и устроили облаву.

Вепри увлеклись, на фоне ярких огней пропустили сигнальную ракету. Говорят, стражи вышли на прайд по запаху керосина.

Мы с нашими ребятами в это время находились далеко от нор вепрей, вскарабкались на площадку полуразрушенной башни, чтобы издали полюбоваться на репетицию. Были уверены, что вепри снова уведут приз. Вздыхали, сидя на холодном бетоне, передавая бинокль из рук в руки и ахали от восторга.

Вдруг заметили кольцо пластиронов.

Наши ребята побежали предупредить, но было слишком далеко, помочь не смогли.

Стражники подступали, сужая кольцо со всех сторон. Сначала закидали газом, потом прошлись магмой. Голубое пламя широкой волной раскатилось от горизонта до высоток, где скрывался прайд.

Мы видели в бинокль, как выбежавшие из подземных туннелей вепри на ходу замирали в странных позах, не в силах доковылять до убежищ. Никто не избежал радиуса поражения.

Рожи у них были – класс!

Оскал Кабанихи с дергающимся в зубах оторванной конечностью пластирона долго не сходил с экранов. Зато Черный Вепрь выглядел отлично.

Пекло всегда пугает хомячков и муззий парализованными преступниками, чтобы народ живее раскошелить на содержание секретного производства.

Жаль вепрей.

Они были отличными ребятами и хорошими соседями. Иногда помогали отбиться от стражников, да и мы их не бросали в трудные моменты.

В этот раз не повезло.

Повязали и вывезли в Мегаград всех до одного.

Мы поняли, что и нашей свободе тоже скоро конец.

На месте выжженных нор Вепрей ребята нашли Малыша.

Он спал, когда начался рейд и проснулся, когда взрослых уже увезли. Мальчик стоял возле костра, где в беспорядке валялись брошенные копья, бутылки с бензином и разное тряпье.

Костер пластироны загасили пеной, и мальчишка через пару часов мог замерзнуть. Он посиневшими губами твердил, не переставая, лишь одну фразу:

– Жрец. Это он. Я видел его.