М. Хрумин (но это не точно) - Привет из 70-х

– Кто вы?

– Вам несказанно повезло, милейший, что я оказался поблизости, когда эти, с позволения сказать, хулиганы решили воспользоваться вашим уязвимым положением. – Перец выражался весьма интеллигентно, что было странно – незнакомец словно копировал вышедшую из употребления манеру речи, забытую более века назад.

– Как вы это сделали? Они что? Просто убежали? – у меня отвисла челюсть, с нижней губы, кажется, капала слюна.

– Возможно, на них подействовало особое электромагнитное устройство, воздействующее на комы избирательно в близком радиусе. Если мне угрожают, я включаю его, и агрессивные личности вроде наших хулиганов вынуждены ретироваться, поскольку не в состоянии выдержать гудение ультразвука в своих мозгах – таким образом работает мой приборчик.

– Ни хрена себе… И как выглядит эта ваша штуковина? Покажете?

Он показал двумя сложенными пальцами на свой висок.

– Вшита под черепом. Включается автоматически. Вероятно, нам стоит удалиться, пока эти приятели не вернулись с оружием посерьезнее. Пойдемте, мой друг. Я провожу вас к выходу из парка.

– А что вы тут делали? Как вы тут оказались?

– О, поверьте, совершенно случайно. Почувствовал, что необходимо развеяться перед сном и обдумать кое-какие идеи. Ночная прогулка подходит для мыслительных процессов как ничто другое. Я вовсе не собирался вас выручать, но и пройти мимо мне тоже не позволяла совесть. Поэтому у вас есть повод считать себя чертовски, чертовски везучим.

Мы следовали по аллее. Я ковылял за ним медленно, хромая на одну ногу. К счастью, хулиганы дубасили меня не особенно старательно. До лужи крови и фекалий, хвала Всевышнему, не дошло. Временами я оборачивался, но те нехорошие люди не появлялись более. Снова пошел снег. Крохотные пушинки кружились вокруг фонарей, точно стайки мотыльков летним вечером. Стылая сырая осень распыляла вокруг тоскливую меланхолию, запуская в ночь щупальца тумана, но в тот момент я не ощущал холода: кровь так и кипела в венах, разгоряченная стычкой с негодяями, и совершенно определенно я окончательно протрезвел, уподобившись в чистоте и незапятнанности богемскому стеклу. Незнакомец убрал руки в карманы и не торопился, но и не оборачивался.

– Особенно никогда не считал себя везучим. Возможно, всё поменяется с сегодняшнего дня.

– Все может быть, – пришелец усмехнулся.

– Но как-нибудь я хотя бы могу вас отблагодарить? Вы избавили меня от многих неприятностей… Поверить не могу, что со мной такое произошло. Я чувствую в себе сильнейшую потребность любым подходящим вам образом выразить свою признательность, – кажется, я против воли перенимал его утонченную манеру речи.

– О, не стоит, – на его губах играла холодная улыбка. – Я вовсе не преследовал выгоду во время этого маленького происшествия. Впрочем, если желание оказать мне услугу действительно так сильно укоренилось в вас, возможно, и найдётся нечто, чем вы можете оказаться мне полезным.

– Как мне вас найти?

Мы вышли из парка на стоянку для автомобилей, и незнакомец подступил к черному блестящему немецкому купе: дверь услужливо распахнулась с присущей дорогим маркам элегантностью, и он забрался внутрь. Машина тут же завелась, фары вспыхнули голубоватым сиянием. Он опустил окошко и протянул мне бумажную визитку – я даже не подозревал, что такие еще распространены. Обычно обменяться контактами можно меньше чем за секунду, предоставив доступ к публичной анкете кома. Но отчего-то этот хлыщ решил поступить иначе.

– «Скрипчел Крухов», – прочитал я на визитке, далее следовал номер телефона, который я тут же попытался отыскать в поисковике, впрочем, без малейшего полезного результата. Забив имя в поиске, я также ничего не обнаружил. Скорее всего, какой-то псевдоним, призванный скрыть настоящие данные хозяина.

Хлыщ в дорогом авто сдержанно и снисходительно улыбнулся.

– А я…

– Ваше имя, Милен, мне уже знакомо. Прощайте! – произнес этот загадочный человек, закрывая окошко.

Машина подала задним ходом и укатила в ночь.

Я вернулся домой, разделся и принял душ; грязную одежду одним комком забросил в стиральную машину. Хорошенько почистил зубы и прошел в зал, по совместительству спальню. Кларочка сладко спала. От нее пахло домом и тепленькой хорошенькой женщиной, моей. Я лег с ней рядом и обнял сбоку. Она заворочалась и что-то забормотала, но не проснулась и, к счастью, не стала подсоединяться к моему кому, чтобы узнать, где я гулял последние часы…

Утром мне дали как следует выспаться. Я забыл перед сном принять очередную таблетку, и теперь тело выло от слабости, требуя подкрепиться. Милосердная Клара оставила на прикроватной тумбочке стакан воды и положила рядом пилюлю L@rn’а. Только проглотив ее и запив водой, я ощутил прилив сил и некоторое облегчение, но в целом состояние оценивалось как на редкость гадкое, даже отвратительное. Голова гудела от ночных побоев, и на теле выступили синяки и ссадины. Я осматривал собственные бедра, поднялся с постели и, шатаясь, обошёл квартиру: все куда-то запропастились. Кажется, жена говорила что-то о выступлении Лайлы утром, и может быть, поехала с ней на репетицию, а может, и по своим делам. Рафаэлло ходил до обеда в гимнастическую секцию и висел на кольцах, упражнялся – это полезно для него, он с детства рос довольно хиленьким, и я искренне надеялся, что силовые упражнения помогут ему стать настоящим мужчиной и позволят защитить себя в ситуациях, подобной той, что случилась со мной накануне. Впрочем, против троих молодчиков, каким бы сильным ты ни был, пожалуй, вряд ли сумеешь одержать безоговорочную победу. Лучше просто не вляпываться в дерьмо.

Я уже лет сто не наблюдал своё жилище утром в лучах солнца, пробивающегося сквозь смог, вечно висящий над промзоной. Я упоминал, что наш город был построен чуть более ста лет тому назад вокруг промышленных предприятий нефтехимической промышленности? Когда нефтеперерабатывающая промышленность захирела после неизбежного распространения альтернативных источников энергии, эти заводы частично перепрофилировались, какие-то закрылись, иные стали сдавать свои площади в аренду различным частным компаниям (L@rn тоже располагался на этой площади), где предпринимателям дали свободу работать по сниженным налоговым ставкам, чтобы подстегнуть экономику края, но все эти меры принесли не совсем ожидаемые результаты из-за повсеместного разгильдяйства и воровства, как всегда у нас, – сколько бы лет ни проходило, устройство нашей страны неизменно. Обычные работяги вроде меня и посредственности, не обладающие средствами приобрести доступ к престижным профессиям, не особо разбогатели. Пожалуй, мне не стоит далее распространяться на эту тему, дабы не вызвать на себя обвинений в оскорблении власти – sed lex dura lex.