Андрей Киров - Сказка про доброго дракона. Сказка для взрослых

А у Власика в душе творилось дракон знает что. Хаос, неразбериха, апокалипсис. Есть-то он её теперь уже точно не собирался. И старался подбодрить взглядом, мол, не боись, девчонка, азу по-балаклавски я из тебя делать не буду!

Староста же его загоревшийся взгляд истолковал по-своему. «Да, жалко девицу. Но что поделаешь, планида такая». И сказал:

– Так, если вы не возражаете, Влас Ихтиозаврыч, мы тогда пойдём, а через две недели я её пришлю. Пусть подготовится, простится с родителями. К тому же вам надо пещеру привести в нормальное состояние, чтобы жить по-человечески, я дам приказ нашим мастерам – они ваше жилище за несколько дней приведут в достойный для проживания такого уважаемого… теперь нашего хозяина вид.

– Хорошо! – согласился Власик, взволновавшись от мысли, что будет, когда она придёт к нему.

Тут он вспомнил, какая она в обмороке лежала красивая и беззащитная в сарафане и лаптёнках, и твёрдо решил, что есть её ни-ни, даже не догадываясь, что просто в неё влюбился, как зелёный юнец, пусть и драконьего сословия.

«Точно не съест», – опять подумала Маша, исподтишка наблюдая за Власиком.

И староста с девицей отправились в село. Солнце уже скатилось за лесную гряду. Воздух посвежел, и лес притих, словно его обитатели прислушивались, что между этими тремя происходит на поляне и чего им ждать от нового лесного такого грозного фантастического квартиранта, умеющего не только летать и решать какие-то важные дела с людьми, но и пускать огонь из пасти: он, пожалуй, будет пострашнее, чем медведи и волки, в большом количестве населявшие их лес.

Когда в селе узнали новость, что староста мало того что успел наладить продуктивный контакт с драконом, о чём он сам сообщил не без гордости, но уже и готовая ему есть девица на съедение, то пересудов и разговоров было чуть ли не до полуночи, селяне никак разойтись не могли по своим избам, домам и даже теремам среднего уровня сельской жизни – всё обсуждали это дело. Всем, конечно, было жалко Машу. Да, не повезло девице, сразу без предварительного кастинга он пожелал её на съедение. Но с другой стороны, сама виновата, уж больно любопытна, кузнец их избаловал. А один её наиболее страстный поклонник и потенциальный кандидат в мужья Иван – молодой парень, уже засылавший к кузнецу сватов и не один раз получавший отказы, – собрался идти на битву с драконом.

– Выкуй мне хороший меч, – сказал он Вакулу. – Может, я дракона… отрублю ему страшную его голову и ты меня тогда возьмёшь в зятья.

На что кузнец ему ответил:

– Зелен ты, Ванька, для таких делов – сражаться с драконами, да и не твоё дело, на то витязи есть, это их забота, и посылать тебя, дурака, на верную смерть неохота, тем более после этой глупости мало того, что сам погибнешь и деревню подставишь, не дай бог дракон рассвирепеет, прилетит отряд боевых драконов-ниндзя, нас всех съедят, да и другим посёлкам не поздоровится. Ты, парень, свои мозги проветри маленько. А невеста тебе – вон у старосты аж четыре дочери, да у Никодима – рыбака – пять. Выбирай любую, что у вас всех свет сошёлся на Машке, за неё вон какие козыри сватов засылают, даже из-за Стены были, ты сам в курсах, за какого-то полудегенерата-банкира, он в плане наследственности оказался гниловат, пришлось отказать, не хватало, чтобы моя дочь дефективных придурков там в городище за Заколдованной Стеной нарожала, пусть что в роскоши живут. Хотя и дочь жалко, мочи нет, такое нам с матерью испытание дали боги, да если б ты вдруг и победил его, всё равно Машку я за тебя… Ты понял, да? Не обижайся, парень!

Кузнец хотя и был не глупый и дока в кузнечном деле, но тоже упрямый и себе на уме: вбил в голову, что такая дочь – красавица – не для этого парня, вот теперь и пришла расплата за своё упрямство. Выдал бы уже давно замуж, кандидатов в избытке, чуть ли не каждую неделю порог околачивают, она бы сейчас уже родила и стала матерью, и, может быть, матерью будущего витязя или полубога, правда, такие тоже давно их мир не посещали, и забот никаких: качай дитя в люльке да смотри по телевизору сериалы, щёлкая семечки между делом…

– Не хочешь, кузнец, ковать мне меч, тогда я дракона застрелю из лука, у меня брат лучно-арбалетных дел мастер. А дочь твою я тогда посажу на коня и ищи бегемота в Гаграх (то есть ветра в поле)!

Кузнец никак не отреагировал, только горько усмехнулся:

– Иди, иди, парень, домой, и без тебя тошно!

Мама её, Афросинья Меркуловна, заплакала, когда узнала эту печальную новость.

– Что же, дочка, моя кровинушка ненаглядная, зачем ты пошла за старостой, не надо было этого делать, вот какая ты у меня озорная, теперь дракон тебя скушает! А-а-а-а-а-а!

И Машины сёстры тоже вместе со своей матушкой заплакали. Прямо в три ручья стали лить слезы:

– А-а-а-а-а-а-а!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Кузнец не выдержал, плюнул в сердцах:

– Хватит, бабы, выть! Слезам горю не поможешь, головой его об угол! – И выскочил из дома, чтобы не поддаться общему унылому настроению. В сенях наступил на ногу домовёнку, тот подслушивал, что в горнице происходит: – Ты ещё тут под ногами крутишься! Пойду, там у меня работа осталась в кузнице, лавочник заказал подкову на пенишаварского гоблина – тот ему муку помогал молоть. Покую маленько, пока они там воют, черти их разбери!

– Да не плачь ты, мама, – начала утешать её Маша, – и вы, сёстры, тоже не плачьте, не такой уж Власик и страшный! Может, ещё и есть меня не будет!

– Его Власиком зовут? – сразу от любопытства перестала плакать Настя. – А какой он сам из себя? – вытерла глаза платком. Младшая сестра была ещё любопытнее средней (только старшая меньше всех страдала этим женским грешком, очень серьёзная девушка, читала современных поэтов и философов; младшие-то сёстры были полегкомысленнее). – А как он выглядит: очень уродливый? Такой же, как и твои ухажёры, какие к тебе приходят свататься? – несмотря на надвигающееся на семью горе, она не удержалась от безобидной подколки: сёстры постоянно смеялись и перемывали косточки всем кандидатам в мужья, какие к ним приходили свататься.

А уж над городскими, из-за Стены, деградантами, курящими сигаретки, и пьющими пивко, и уже смолоду имеющими животики и толстые щёчки, выросшими на пище, сделанной из нефтепродуктов и клонированных бурёнок и овечек, а так же курочек и поросят, и принимающими перед интимом с женщиной специальные таблетки, чтобы «дрын» стоял, они умирали со смеху. В те стародавние времена всё-таки древнеславянские женщины, жившие задолго до последнего ледникового периода (кстати, этот период, его специально придумали маньяки в белых халатах тогдашней цивилизации как климатическое оружие, чтобы за двадцать лет «заморозить» государство, какое они хотели захватить по причине избытка у того энергоресурсов, но не рассчитали и заморозили все пригодные для проживания гомов – отчасти сапиенсов – участки суши; ледник, начав наступление по всем фронтам, вышел из-под контроля и, разросшись до невероятных масштабов, в том числе заморозил страну, откуда учёные, маньяки того времени, придумали эту поганку; кто не верит – почитайте хроники Пантикапея Марроканского – 112 век до н. э.) и отделённые стеной от мира научно-технического прогресса, а точнее регресса, ещё не были такими имплизуотерными, то есть порчеными с рождения, не смотрели на мужчину исключительно как на кошелёк, зная, что больше с него взять нечего, правильно понимали генеральную линию партии и правительства, то есть генетический код расы, особенно в этой параллельной реальности, чтили и соблюдали законы брачных и семейных отношений, замуж выходили девственницами, были верными жёнами и настоящими труженицами.