Арсений Коваленко - Трубы

С правой стороны дома неожиданно вылез старший сын соседей и стал стрелять в разные стороны, как свойственно неопытным и молодым, он стрелял во все подряд, думая, что мы сидим за деревянным забором. Он рассудил, что забор не выдержит очереди из автомата, в принципе, он был прав – не выдержит. Но нас там уже не было, и он нас уже заметил. Не прекращая стрелять, он повел автомат в нашу сторону, огонь полоснул по нам, но милая была ближе к нему и закрыла меня своим телом, я видел только пару пуль, которые вошли ей в плечо и грудь. Огонь быстро стих, пули закончились. Я выстрелил, не вылезая из-за спины моей Зайки, и несколько пуль попало ему в шею и грудь. Он упал, не двигаясь с места, я выпустил еще пару очередей в него, на всякий случай. Милая сникла и лежала ко мне спиной, облокотившись на дом и ступеньки.

Не по правилам, скажете вы? По правилам, отвечу я вам. В дом я не пошел, решил проверить задний вход и стал обходить дом слева, стараясь не высовываться. Дойдя до задней двери остатков дома, я увидел труп моего сынишки с прострелянной головой и в пороге дома еще один труп подростка. Это был их второй сын, явно мертвый. Значит, остались двое. Не все пошло по плану, но время еще есть, еще не проиграли, можно сказать, что пока дружественная ничья. Я вернулся к парадному входу и заглянул в то, что осталось от внутренней части дома. Внутри был сущий бедлам и все перемешалось, я разглядел ногу, женскую ногу, отдельно, она валялась у остатков стены, ближе ко мне. Значит, уже в нашу пользу шел счет, с жизнью такие травмы не сопоставимы. Значит, остался наш сосед в синей жилетке и красной рубашке в клетку, это хорошо, его сейчас хорошо видно в любом месте. Я увидел кровавый след, ведущий через сломанный забор в мой дом, крови было прилично, значит, скоро и победим. Сейчас нельзя было расслабляться, даже если он ранен и очень серьезно, он мог подкинуть сюрприз или спрятаться где-то рядом и пустить меня по ложному следу. Перед решительной победой всегда можно оступиться на мелкой глупости и в итоге потерпеть фиаско. Не расслабляясь, я пошел по следу, насколько было видно, след заворачивал за мой дом, я делал несколько шагов вперед, после чего осматривался или искал укрытие, в нем я оглядывался по сторонам и, если все было нормально, – шел дальше, я совсем не торопился, сейчас время играло на нас.

У черного входа моего дома лежал-полусидел мой приятель в синей жилетке, почти как моя милая, у крыльца. Жилетка и красная рубашка все были в крови, но видимых повреждений не было. «Может, и выживет», – подумал я.

Поднял автомат и, не искушая судьбу, сделал две короткие очереди, тело вздрогнуло и повалилось на бок, на бетонные ступеньки полилась кровь. Еще раз я сделал очередь, патроны закончились. Я достал пистолет и сделал еще два или три выстрела. Сейчас важно исключить даже маленькую вероятность поражения.

Счет явно был в нашу пользу. Довольный и уставший, я пошел к их крыльцу посмотреть, что стало с моей милой Зайкой. Она лежала, облокотившись на ступеньки, дыхания не было. Значит, счет 2:4 в нашу пользу, хотя как можно считать в нашу пользу, если нас трое, а их четверо? Что-то тут не вязалось с математикой, я даже попытался как-то посчитать, то ли себя за 1,5 или за 2, но, не будучи уверенным, я решил не думать об этом сейчас. Какая разница, главное – победа! Любой ценой!

Я сел на крыльцо, положил автомат на мусор от взрыва, слева от меня лежала моя милая, и я смотрел на здания впереди и на небо, облака были просто восхитительны.

– Она же душит меня.

– Ты как маленький, зато очень красиво!

– И очень непрактично, мне так кусок в горло не полезет.

– Тем лучше, в гостях много есть неприлично.

Я ворчал, крутился у зеркала, я пытался хоть палец засунуть за ворот рубашки. Бабочка темно-синего цвета явно покушалась на меня. А я думал, как избежать таких телесных мук. Я надеялся найти выход, лазейку, которая бы спасла меня от этой бабочки. Потерять ее? Глупо. Придумать очередной довод? Тоже глупо. Все было бесполезно, я почувствовал свою полную беспомощность в борьбе с бабочкой при массированной поддержке моей милой. Иногда мы такие беспомощные, и любая мелочь может взять верх над нами, и какие бы горы мы ни сворачивали, какие бы страны ни бросали к ногам любимых, всегда есть маленькая бабочка из темно-синей твердой ткани, которая будет душить тебя, и ты ничего не можешь сделать с этим. Что для меня было перенести тяжелее? Беспомощность в вопросе выбора одежды или удушье, которое грозило более радикальными, но телесными муками? Что чувствуешь ты, император вселенной, громовержец и хозяин всего, когда тебе надо надеть бабочку? И ты не можешь ее снять, противиться этому нет никакой возможности! Было бы приятнее, если эта необходимость, твой злой рок, путы твоей шеи приносили тебе радость и удовольствие. Тогда можно было сказать себе внутри – я согласен с этим, потому что мне это нравится самому, так сложились звезды, и я, император вселенной, принимаю эти правила игры. Если эту игру нельзя назвать приятной, а себя обмануть нельзя, никогда нельзя, мы ищем причину, повод найти в этом что-то, что не унизило бы наше достоинство – это испытание, я должен пройти его до конца! И таким образом мы смиряемся с удавкой на шее. В такие чувственные для своей шеи миги понимаешь, как силен человек в большом и как слаб в малом.

Перебрав в голове еще несколько вариантов, но не найдя спасительной соломинки, я тяжело вздохнул, надел пиджак и, ворча про себя, проклиная эту бесполезную деталь, которая была не к месту, не к делу, спустился вниз на кухню.

Внизу в гостиной уже сидел сын и возился с солдатиками, ему повезло чуть более моего – бабочки у него не было, и он был просто торжественно и немного по-деревенски одет. Детские костюмы и рубашки всегда смотрятся немного кукольно и забавно. Так наряжают детей на званые обеды в деревнях. Собственно, практически все так и обстояло на самом деле. И он полностью соответствовал своему образу.

Я попытался еще раз засунуть палец под ворот своей рубашки в надежде выиграть немного места для моей шеи, дышать становилось все сложнее. Выиграть не получилось, все было тщетно.

– Дорогой, твой кофе готов!

Я прошел на кухню, милая возилась с каким-то блюдом, мы должны были взять его с собой в гости. Я сел за стол и взял в руку кружку кофе, привычное пятно, на том же самом месте, загадочно улыбалось мне, если, конечно, пятно на белой кружке может улыбаться. Кофе уже безнадежно остывал, видимо, выпить горячий кофе было невозможно, и я второй раз за утро покорился своей судьбе.

День был солнечный, всегда солнечный и теплый. Теплый зной, томные длинные тени от дома и забора, сверкающий асфальт перед домом и блики на зданиях через дорогу – это был очень хороший день.