Арсений Коваленко - Трубы

Из дома мы всей торжественной процессией вышли к тротуару, прошли пять метров вправо и повернули к соседскому дому. Я предпринял последнюю попытку немного ослабить бабочку на моей шее, это было бесполезно.

Позвонили в синий звонок, нам почти сразу открыли.

Жена соседа была одета в полосатое зеленое платье, что было удивительно при их нездоровой мании к синему цвету, которая уже бросалась в глаза. В доме у них было шумно, видимо, это не только у нас большое событие.

Сосед в своей любимой жилетке синего цвета сидел перед телевизором, а его двое сыновей носились по дому. Мы вошли внутрь, сосед подошел к нам, крепко пожал мне руку и вернулся обратно. Ему обязательно надо было досмотреть этот кусок передачи до конца. Я оставался еще в холле, но через диван и голову соседа видел телевизор. Очень странно, мне казалось, что я уже видел эту передачу, и этот момент хорошо отпечатался в моей памяти. Это было вчера? Позавчера? Не помню.

Приятные хлопоты поглотили наших женщин, они скрылись на кухне, сын пошел играть с соседскими ребятами. И только я не хотел идти на диван и смотреть это шоу по телеку. Я понимал, это неизбежно, но сей миг хотелось оттянуть подольше. Мне нужен был повод, и я его нашел – меня выручила стена прихожей. Вдоль всей стены, которая была частью лестницы на второй этаж, были повешены квадратные рамки с фото. Маленький черный стол, и на нем телефон. Вот и все мое поле битвы, где мне предстояло выиграть хоть немного времени.

– Что-то сегодня долго.

Это сказал я себе, и сам не понял, что я имел в виду. Роящиеся мысли в голове напали на меня, но я встряхнул голову и стал подробно рассматривать фотографии в рамках. Впрочем, они все были похожи, были скучными и однотипными. Их семья в сборе на этой фотографии, потом их семья в сборе на следующей, и так, сколько хватало глаз. Создавалось впечатление, что они даже сняты были в один день. Одежда на всех была почти одинаковая и отличалась лишь деталями, присутствием пиджака или отсутствием жилетки на соседе. Даже его одинаковая щетина кочевала из фото в фото, видимо, из-за этого и складывалось такое впечатление.

Меня звали, я сделал вид, что не слышал этого и очень погружен в разглядывание фотографий. Прошло несколько секунд, меня позвали опять, и теперь уже надо было реагировать. Несколько секунд – это тоже неплохо, особенно для тех, кто не торопится.

– Соседушка, ты слышишь меня?

Меня передернуло от этих слов, надеюсь, этого не было заметно, внутри все съежилось, и захотелось орать.

– Да?

– Иди сюда, ко мне, посидим вместе, сидя лучше нагуливается аппетит!

Он похлопал рукой по обивке дивана, я подошел и сел рядом с ним. Надо было что-то у него спросить – соседская вежливость.

– Ну как дела?

– Делишки великолепно!

Его отвратительная манера искажать слова, как в старых фильмах, очень выводила из себя, или это я просто такой нервный?

– Что ты так долго в прихожей возился? Передача закончилась интересная!

– На ваши фото засмотрелся, очень мило, надо нам в прихожей тоже повесить свои.

Мимо шла моя милая, она вставила:

– Да, ты прав, дорогой, отличная идея!

Теперь меня передернуло от милой, сегодня я был явно злой и нервный, но этого нельзя было показывать. Я решил замаскироваться и всячески с ними согласиться.

– Конечно, милая, сегодня же вечером выберем фото!

Она ничего не ответила и ушла обратно. Тут вставил пару слов сосед:

– Не знаю, не знаю насчет вечера!

Я не понял его.

– Что это ты не знаешь?

Я уже начинал злиться, а удавка на моей шее становилась ошейником с шипами настоящего боевого пса.

– Не бери в голову, соседушка!

Я промолчал, потом он задал еще несколько вопросов, рассказал про свою проблему – у него на ветру шатался забор впереди дома, и он спрашивал моего совета, как бы его укрепить.

После этого всех позвали на кухню, сосед стремительно побежал вперед меня, видимо, так сильно гнал его голод, в его глазах бегали нездоровые огоньки, этот возбужденный взгляд мне совсем не понравился.

Потом прибежали дети, я же замыкал шествие. Все мы уселись за длинный стол на кухне, и это было единственное помещение в их доме, где не преобладал синий. Я почувствовал себя спокойнее и добрее.

Во время еды я предпочитал молчать, и только сосед иной раз вставлял свои слова и искал одобрения, скользя по мне своим недобрым взглядом с огоньком. В основном говорили женщины, детишки ели и иногда перебрасывались двумя или тремя словами.

Моя милая была в классическом белом накрахмаленном платье с красными маками, платье было почти бумажным, казалось, что от любого ее движения исходил шелест бумаги. После каждой фразы она мило улыбалась, показывая маленькие ямочки щек. Она была прекрасна, волосы убраны в хвост, получился званый ужин в ретро-стиле.

– Правда, соседушка?

С милой взгляд вернулся к соседу, я, видимо, засмотрелся и перестал слушать.

– Что правда?

– Я так и знал, что ты меня не слушаешь!

– Извини, я сегодня какой-то рассеянный, мыслями где-то далеко, но я же не порчу тебе этим аппетит? И вообще, если знал, что не слушаю, зачем говорить-то? Мог и подождать!

Я многозначительно посмотрел на его тарелку, она была пуста, и вся еда в пределах длины его рук тоже отсутствовала. Видимо, последняя фраза прозвучала немного грубовато, и мне стало немного стыдно, ее говорить не стоило.

В целом он неплохой человек, хороший даже, но сегодня меня все нервировало, мне было тяжело дышать от дурацкой бабочки, а еще было очень тревожно на душе, и эта тревога выливалась во внутреннее раздражение.

Говорили о том о сем и ни о чем конкретно, все было буднично, как всегда, как мы и привыкли. Как только тема меняла свое направление, прошлая сразу стиралась из памяти без следа. Я опять ушел мыслями куда-то очень далеко, погрузился в дальние дали.

Я посмотрел на него, а увидел лишь дуло дробовика, которое смотрело прямо на меня. Что происходит?

Я перевел глаза на милую и не узнал ее. Она лежала головой в тарелке, все платье было красное от крови, волосы разбросаны по столу и тоже все в крови. Ее руки были на столе, пальцы лежали в салате. За ее спиной с пистолетом стояла его жена, я посмотрел на сына. Он лежал примерно так же, костюм был весь в крови. За ним стояли два сына соседа. Я встретился взглядом с дулом, а потом и с глазами соседа, они пылали совсем не добрым огнем.

До меня дошла суть происходящего, первые несколько секунд были для меня дурным сном или непонятной картинкой, суть которой сначала непонятна, и лишь всмотревшись в нее, видишь весь ужас.

Я инстинктивно вскочил с места, стул с шумом упал за мной. Тяжело дышал, удавка еще сильнее душила меня. Лихорадочно вертя головой, я смотрел на волосы милой в крови, на сына.