Альба Тенгра Джез - Анакреон: ошибка выжившего

– Грабитель явно берега попутал, – вздохнул Эстебан, – Я бы хотел сказать, что тенденция вырезать дипломатов, но Саймон не вписывается. Как он?

– Джай занимается его транспортировкой в город. Прогнозы утешительны.

– Саймон работал над дипломатическими вопросами тоже, – говорит Киндра.

– Строго говоря, не так много персонажей Техонсора вылезают наружу, практически все, кто бывает наверху – дипломаты. Мы не можем составить статистику. Суть в том, что нас кто-то невзлюбил, – говорит Эстебан, – Нас – это не дипломатов, а техонсоровцев.

– С кем-то были разногласия, достойные такой кары?

– Король Биверна хотел двигатели в обмен на людей, но это было в процессе обсуждения и без ноток конфликта. На последнем задании Марта нашла, что ему предложить. Да и Авель уже был мертв к тому моменту, – докладываю я, утирая пот рукавом со лба.

– Все ваши результаты переговоров есть в отчетах, а, значит, и в моей голове, – мягко говорит Атыл-Геч, – Поразмыслите. Кому мы могли помешать? Может, кто-то что-то недоговаривает. Не в смысле сокрытия чего-либо. Может, вы что-то видели или подозревали, но это не относилось к работе и казалось безынтересным.

Король шагает по своему пьедесталу, огороженному перилами. Смотрит на нас. Движения короля плавные, словно он парит в эфире. За его спиной необъятный цилиндрический аквариум со светящейся голубым неоновым светом субстанцией. Это сердце города, чистая энергия, подобно несгибаемому стержню пронзающая весь Техонсор.

Мы с Киндрой законтачились и поменялись соображениями. У нас почти никогда не бывает такого, чтобы мы не знали одно и то же. Можно сказать, у нас пара одинаковых мозгов. По информации, и только, мыслим мы не одинаково. Однако, идей не возникло.

Глухой удар в стену, затем открылась дверь, и к нам вошел Джай. Весь его обнажённый торс залит кровью, перья слиплись, волосы разбросаны.

– Жить будет! Саймон не узнал в нападавшем никого из знакомых. Лицо видел.

– Арлахазар, сними с Саймона информацию и найди преступника. Киндра, ступай в Биверн, узнай, что думают и чувствуют люди о кончине Марты. Эстебан, отправляйся в Одаринн, вынюхай, что сможешь о нападавшем. Джай, на твоей совести узнать, кто занимается разведением, дрессировкой и продажей беркутов. Следите за собой больше, чем за заданием. Возьмите оружие группы Б. Если основания для подозрений выше средних, подозреваемый должен оказаться здесь. Любой намек на угрожающую вам опасность – повод отказаться от всей работы и сразу вернуться. Больдо – подготовь три группы спецназа в среднюю готовность и пять групп марионеток. Любой из отправляющихся может вызвать тебя в подкрепление. Повторяю: любое опасение – повод вернуться.

Мы поднялись и направились к дыре в стене. Король занялся оставшимися учеными. Кажется, он немного подозревает их, но больше обеспокоен передачей дел Саймона, дабы работа не стояла.

Холодный свет заливает лабораторию. Тихо гудят приборы, Саймон распластался на койке и выглядит он неважно. Левая сторона его головы, шеи и плеча покрыты десятками швов, и сейчас они выглядят криво и уродливо. Мне всегда казалось, что чем ровнее сшили, тем ровнее заживет, но я как-то видел зашитые последствия укусов крокодила: тоже выглядело скроенным наспех каким-то коновалом, однако, все зажило замечательно. Вероятно, швы выглядят кривыми потому что раны рваные. Но не мне судить, пусть занимаются профессионалы.

В его правой руке катетер, к нему идет капельница. Рядом висит вторая. Саймон в сознании, но еще не отошел от препаратов, которыми его накачали. Тирмгарда решили оставить в зале филогенеза с другими мелкими гибридами – вернее, он так решил. Это хорошее место.

Здесь довольно тесно. В отличие от остальных залов лаборатории, эта комната небольшая и белых стерильных стен практически не видать за стеллажами с расходными материалами, лекарствами и бумагами. Это скорее личный кабинет, чем рабочее место. Здесь могут отлеживаться только свои.

За рабочим столом сидит Страль, смотрит диаграммы на экране. Листает бесконечные таблицы статистики. Сравнивает с показателями прошлых недель. Для нее в них все очевидно, она знает, куда смотреть.

Я сижу на неудобном стуле около койки и смотрю на серо-белое лицо ученого.

– Страль, – глухо позвал Саймон, не открывая единственный уцелевший глаз.

– Да, персик? – отозвалась она своим вечно ласковым, позитивным голосом, не оборачиваясь.

– Добавь успокаивающее в воду в третьем секторе. Два процента.

– Будет сделано. Расслабься, я обо всем позабочусь, а тебе нужно отдохнуть.

– Им очень тревожно…

– О чем речь? – спрашиваю я Страль после минутного молчания.

– В третьем секторе оплодотворенные самки вынашивают наших будущих гибридов. Они чаще всего не в восторге от принудительной беременности, что само по себе скверно, им не нужно волноваться. В редких случаях, они пытаются навредить себе и будущему ребенку, поэтому важно вообще не давать возможности беспокоиться.

– Разве вы еще не перешли на эксплуатацию искусственного организма?

– Нет, у нас только одна синтетическая утроба и ее возможности очень ограничены. Все еще используем людей.

– Как-то это нехорошо.

– Ну извините. Пятьдесят лет назад искусственного оплодотворения не было, вот это было нехорошо. Мы стараемся как можем.

Я думаю, как глупо из моих уст звучит это «Нехорошо». В чем принципиальное отличие, подселяешь ты в женщину нежеланного ребенка или загружаешь в голову чужеродные мысли? И там, и там нечто сродни преступлению против личности.

Вот только в моем случае есть конкретная конечная цель махинаций… Хотя погодите, здесь тоже есть. И в обоих случаях человек не может судить, насколько цель благородна и оправдана. Я немного спотыкаюсь о клубок сложного этического вопроса и решаю думать о своих прямых обязанностях.

Я получил из головы Саймона облик злоумышленника, а заодно скопировал все, что происходило с ним последние несколько месяцев. Я бы взял вообще всю информацию, но и это – колоссальный объем, я перегружен, мне думать и думать, пока все утрясется.

Пока я искал напавшего на Саймона верзилу, я сопоставлял встречи и разговоры Саймона с моими, Марты и Киндры. Нигде не было видно злого умысла и недоброжелателей. Конфликты не назревали. Нам всюду были рады. Нам – техонсоровцам.

В сущности, никто не видел в нас жителей подземного города. Видели или обаятельных личностей – во мне и Марте, или специалиста и спасителя – в Саймоне. Кому мы могли перейти дорогу, я не представлял. Вероятно, обида затаилась намного ранее этого года, но что-то же послужило толчком для действий.

– Арлахазар, – тихо выдыхает Саймон, – мне очень жаль. Прости, я должен был раньше обратить внимание, ты бы не искал так долго, ты же прав был…