Пётр Безруких - Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны

Танк высоко задрал орудие и медленно вращал башней по сторонам. Вдруг раздалась громкая очередь из немецкого пулемёта. Пули с визгом ударили по башне танка сзади и некоторые из них рикошетом впились в стены и окна их барака. Зазвенели разбившиеся стёкла, осколки их посыпались на пол. Все, кто находился у входа, тут же упали на пол. Яша лежал в углу и смотрел в маленькую щёлку между досками снизу-вверх. Танк быстро повернул башню орудием в том направлении, откуда стреляли, и выпустил туда длинную пулемётную очередь трассирующими пулями. Немецкий пулемёт замолк, но на другом конце лагеря ещё слышалась автоматная и пулемётная стрельба. Она продолжалась минут десять, после чего тоже затихла. Танк, стоявший у входа, тронулся и медленно поехал задом к воротам лагеря.

– Неужели наши?!! Значит, всё же есть на свете Господь Всемилостивейший!!! Услыхал он мои молитвы. Спасибо тебе, Господи!!! – тихо прошептал сосед, мужик лет тридцати пяти, и перекрестился несколько раз.

Несмотря на то что стрельба закончилась, все лежали на полу и боялись встать. Так продолжалось около четверти часа, а потом снаружи послышался топот десятков ног. Дверь в барак широко распахнулась, и на пороге появился сержант с автоматом наперевес в компании ещё восьмерых красноармейцев, тоже вооруженных автоматами ППШ. Сержант включил фонарик и начал осматривать барак, вырывая из тьмы измождённые и небритые лица пленных.

– Немцы есть? Никто из них здесь не спрятался? – громко спросил он.

– Наши!!! Братцы, это наши пришли!!! – раздались возгласы.

Сосед, который лежал на полу рядом с Яшей, поднялся на ноги, подошёл к красноармейцу, стоявшему у двери, и крепко обнял его. Он повис у него на шее и плакал навзрыд, приговаривая:

– Спаситель ты мой, родненький!!!

Пленные, которые находились поблизости, тоже бросились обнимать красноармейцев. Остальные просто стояли или лежали на нарах, восхищённо глядя на красноармейцев, и у многих из глаз катились слёзы. Красноармейцы опешили от такого проявления чувств. Первым пришёл в себя сержант, он осторожно отстранил от себя обнимавшего его пленного, и громко спросил:

– Так есть тут у вас немцы или нет?

– Нет их тут. Они сюда редко показываются, здесь одни доходяги. Они на таких смотреть не любят, – ответил старший по бараку.

– Лопатин и Повышев! Остаётесь здесь в бараке. Всё осмотреть и занять позицию у входа. Остальные за мной, – скомандовал сержант.

Шестеро красноармейцев вслед за сержантом вышли из барака, один остался у двери, а другой включив фонарик пошёл осматривать барак.

– Браток, а скажи, правду говорят, что Сталин умер? – спросил молодого красноармейца, стоявшего у двери, старший по бараку.

– Правда, батя. Ещё в сентябре прошлого года.

– И кто теперь за него?

– Товарищ Бекетов Георгий Николаевич.

– Что-то я про такого не слыхал. Ну и как он?

– Хороший мужик, батя! Строгий, но справедливый. Людей бережёт, зазря под танки и на пулемёты не посылает. Только тогда вперёд идём, когда у нас перевес в силах над немцем. Если немец сильнее, то останавливаемся и стоим, пока его бомбят и артиллерией накрывают. Техника появилась новая, немцы её до жути боятся, и связь отличная. У каждого командира теперь маленькая рация есть, он по ней даже с Москвой связаться прямо из окопа может. Немец теперь всё своё преимущество растерял, и не он нас окружает, а мы его. Мы вот сейчас в составе передовой дивизии ударной танковой армии идём. Позавчера утром немецкую оборону в районе Бреста прорвали, за двое суток сто пятьдесят километров прошли. Позади нас немцы под Белостоком в окружение попали. Теперь их там добивать будут. А мы дальше к Варшаве идём. Нам поставлена задача освободить Варшаву и закрепиться на западном берегу Вислы, а потом остановиться и добить всех немцев, оставшихся в тылу.

– А как там у нас в тылу, браток? Что пишут?

– Нормально, батя. Работают много – всё для фронта, всё для победы. Продукты по карточкам, но хватает, голода нет. Деньги на заводах платят хорошие, можно на рынке что-нибудь купить. После того как Сталин помер, органы присмирели и больше никого не арестовывают. Теперь никто к словам не цепляется, говори что хочешь. Почти всех врагов народа условно досрочно освободили, на фронт воевать или на заводы работать отправили. Спокойнее как-то стало, у людей страх прошёл и они духом воспряли, – сказал второй красноармеец, постарше, который вернулся после осмотра барака.

– Чудные вещи вы рассказывайте, братцы! И что, вот так, что хотят, то и говорят?

– Всё говорят.

– И советскую власть открыто ругают?

– Вначале поругали, душу отвели, а потом как-то всё само по себе смолкло. Ругай не ругай, а другой-то нету. Эта же вроде нормальная стала. Немца бьёт, голода нет, врагов среди своих не ищет. Вот народ и подумал: будешь власть ругать, так быстро всё по-старому станет. А кому это надо?

Снаружи раздался шум шагов. Дверь в барак отворилась, и на пороге появился капитан в окружении трёх автоматчиков.

– Ну, что у нас тут? – спросил он красноармейцев.

– Барак для больных и ослабленных, половина лежачих. Всё осмотрел, товарищ капитан. Немцев нет, – доложил красноармеец постарше.

– Товарищи! Кто из вас может ходить, пройдите, пожалуйста, на площадь у ворот лагеря. Сейчас подъедет командир дивизии. Он хочет с вами поговорить. Не бойтесь, вся немецкая охрана сдалась в плен, в лагере безопасно, – громко сказал капитан и вышел.

Пленные, теперь уже бывшие, начали выходить из барака, пошёл вместе со всеми и Яша. Выходили из всех бараков и медленно шли к воротам лагеря. Ворота валялись на земле. Видимо, танк на полном ходу их вышиб, сорвав с петель, и раздавил гусеницами. Пулемётные вышки, стоявшие у ворот, постигла та же участь. Проволочные заграждения во многих местах тоже оказались повалены, сквозь них проехали танки. Три танка Т-34 стояли полукругом за воротами лагеря и освещали площадь своими фарами. Кроме этого на площадь направили несколько немецких прожекторов с вышек и крыш бараков, развернув их. Позади танков, во тьме, угадывались силуэты около десятка грузовиков.

Перед танками плотной группой стояла пленённая немецкая охрана лагеря без оружия под конвоем автоматчиков. Вид у немцев был растерянный. Видимо, атака лагеря оказалась настолько внезапной и неожиданной, что застала их врасплох и они ничего не сумели сделать. Тем более, воевать с танками оказалось совершенно бесполезно. Похоже, что некоторых офицеров вытащили из постели, и они до сих пор думали, что спят и всё это им снится.

Бывшие пленные начали выходить на площадь со всех улиц лагеря, заполняя её полукругом. Становилось довольно тесно. Яша хотел встать где-нибудь в сторонке, но его потеснили и вытолкнули вперёд так, что он оказался в первом ряду. Посередине площади прохаживался капитан, явно в ожидании прибытия начальства. Всю площадь по периметру оцепили красноармейцы с автоматами наперевес. На уцелевших вышках виднелись красноармейцы с пулемётами. Вдалеке послышался шум мотора на дороге, ведущей к лагерю, он довольно быстро приближался, но света не было видно.