Александр Фролов - Гребень Дракона

– Я не против, Роза. Кстати, так меня звали в школе с пятого класса, когда начался английский язык. Но Вы меня слегка удивили: я и не предполагал, что мне придется уворачиваться от пуль и в кого-то стрелять.

– Это не обязательно, но не исключено. И ещё, Ник. На Илоне не принято обращаться во множественном числе к одному человеку, будь это даже сам Президент. Ну а сейчас – мы отправляемся в ЦОН.

Стоящая рядом Люси тронула меня за локоть:

– Фомич, если придется надолго задержаться, сообщи мне об этом.

– Стыдно признаться, но я не знаю номер телефона нашей квартиры.

– А на Илоне и не бывает телефонов. Просто представь меня и скажи: «Люсик». И я тебе отвечу, на каком бы континенте ты не находился, – подсказала прислуга.

– О! Я вижу, вы уже подружились, – с улыбкой констатировала Ласка АУ.

Когда мы шли к транслифту, наставница сказала:

– Ник. Минимум на шестьдесят циклов, то есть Илоновских суток, мы с тобой станем единым звеном. Мне бы хотелось, чтобы мы понимали друг друга не с полуслова, а с полужеста.

– Постараюсь быть понятливым. В детстве у меня был закадычный друг, и у нас с ним был разработан язык жестов. Например: если он на своей реплике левой рукой чесал правое ухо, то это означало, что фраза имеет противоположный смысл.

Роза удовлетворенно хмыкнула.

– Значит, сработаемся, – подытожила она и скомандовала транспортному средству: – В ЦОН!

Дверь кабинки растворилась, и мы оказались в Центре Особого Назначения.

На Ласке уже был белый сплошной комбинезон, плотно облегающий её стройное тело с гордой осанкой. «Ёкарный бабай! Как она быстро переодевается!» – изумленно подумал я, а Роза, словно в ответ, усмехнулась, но через миг уже с серьезным видом сказала:

– На Центр работают все научно-исследовательские институты планеты. Здесь много лабораторий, экспериментальных комплексов и производственных цехов. Тут рука об руку трудятся программисты, химики, физики, археологи, биологи, промышленники, математики-вертуалы и многие-многие другие.

– Роза, моя квартира расположена в районе И-9 Светлограда. А в каком районе находится этот Центр? – поинтересовался я.

– Мы с тобой проживаем в одном городе, только в разных районах. Я – в А-17, ты – в И-9. Но наш Светлоград находится на континенте Октава, а ЦОН – на материке Надежда, в городе Рубинске, заметь, с ударением на втором слоге. А всего на Илоне восемь материков; четыре – в северном полушарии: Октава, Пионер, Венера, Надежда; и четыре расположены – в южном: Муссон, Пятница, Апрель и Полюс, – охотно поделилась она.

Мы шли по правой стороне широкого бесконечного коридора, разбитого на две полосы светящейся пунктирной линией. Мимо нас проносились работники ЦОНа, спеша куда-то по своим делам, одни по встречной полосе, другие – обгоняя. Они не шли, не бежали, а летели над покрытием. Многим из них Ласка приветственно кивала или делала отмашку.

– Здание очень большое. Чтобы сэкономить время на ходьбе, да и другим не быть помехой, на-ка возьми самокат на первый случай, пока ты не освоил виртуазность, – сказала наставница; она из ниоткуда достала поддон, напоминающий корыто, и поставила на пол. – Он управляется твоей мыслью. Куда захочешь – туда он и понесет. Чтобы ты не травмировался, я вначале нашей встречи уже поставила на тебя повседневную защиту. Ну, поехали?!

Новое транспортное средство оказалось, и впрямь, весьма послушным. С нескрываемой радостью я быстро летел в полуметре от пола по правой полосе коридора, обгоняя попутчиков. Роза безо всякого корыта неслась рядом, поглядывая на меня с довольной улыбкой.

– Молодец! На лету схватываешь, – одобрительно крикнула она сквозь шум встречного ветра и показала рукой на двери, мимо которых мы пролетали. – Эту часть здания занимает Научно-исследовательский Центр Пространства и Времени. Здесь – Отдел Времени… Здесь – Отдел Пространства… А тут – Отдел Совмещения.

– Совмещение чего? – выкрикнул я.

– Пространства и времени.

На дверях были таблички, но прочитать их на такой скорости было невозможно; спасибо Ласке – за озвучку.

Мы миновали огромный актовый зал, химическую лабораторию, Отделение реанимации и влетели в Филиал подготовки. На одной из дверей было написано: «Роза Ласка АУ». В неё мы и вошли.

В центре помещения, вся внутренняя поверхность которого была выкрашена в бледно-зеленый цвет, стоял круглый стол с четырьмя грави-стульями. На этом достопримечательности интерьера закончились – больше ничего в кабинете не было.

Мы уселись, и Роза приступила к первому занятию.

– Наша учеба будет проходить ежедневно и начинаться с часу. Никогда не опаздывай. Сбор в моём кабинете. В транс-лифте назовешь адрес – Филиал подготовки – и выйдешь как раз напротив моего кабинета… На уроках мы будем заниматься теорией, практикой, спецобучением и физподготовкой. На первых пятнадцати занятиях я вкратце расскажу тебе о главном и о самом необходимом, на остальных сорока пяти – мы изучим досконально физику всех процессов в свете Теории Виртуазности и наиболее сложные вопросы программирования. Чтобы ты мог ориентироваться, сразу расскажу о времени. На Илоне применяется несколько иная градация временных отрезков, чем на Земле. Мы не используем такие интервалы, как минута, час, сутки, неделя, месяц. Тем не менее, в нашей речи употребляются словосочетания с применением некоторых из них, например: сию минуту, сейчас, тотчас, семь пятниц на неделе и так далее. Теперь заостри внимание. За единицу времени у нас принята секунда. Кстати, забегая вперед, скажу, что система СИ оставлена без изменения, и на ней зиждется вся виртуальная физика. Мы используем минору, в которой – сто секунд; штрих содержит сто минор и равен десяти тысячам привычных для тебя секунд; в Илоновском цикле, в твоём понимании вроде суток, всего десять штрихов, но наши «сутки» получаются дольше Земных. Утро начинается с нуля, день – с двух, вечер – с шести, ночь – с восьми штрихов. Год и летоисчисление оставлены нетронутыми, как дань уважения Земле. Однако год получается дробным, и поэтому последний 315-й его цикл длиннее на этот дробный хвостик. С этим тебе всё понятно?

– Чего тут неясного. Даже очень удобно, и легко считать: в цикле – сто тысяч секунд, – ответил я бойко.

– Замечательно! Поехали дальше. Ник, в нашей совместной работе нам никак не обойтись без связи.

– Половой? – ляпнул я. Ляпнул – и сразу пожалел об этом, заметив, что она сильно смутилась.

– Ну, насчет половой – сомневаюсь; это ещё надо заслужить. Я имела в виду иного рода связь, – строго сказала Роза, глядя на меня с осуждающим прищуром.

– Прости. Как-то само вырвалось, – извинился я, но в глубине души это её «заслужить» меня немного закусило, а сама идея приобрела статус цели.