Валерий Шестаков - Умри вовремя

Рэд поднял руку, пытаясь погасить гул, вызванный его ответом. – Туда можно поместить все население острова (ликование в зале). Но вас интересует, скорее всего, другой вопрос: сколько людей можно прокормить до тех пор, пока им можно будет выбраться на поверхность.

Он оглядел притихший зал.

– Вы обязаны знать все, чтобы со знанием дела вести трудную работу. Если сейчас же начать консервировать продукты, напрячь все силы для создания Ковчега, можно обеспечить на это время две тысячи взрослых или три тысячи детей. Учитывая то, что через несколько дней воспроизводство растительности на острове прекратится, животные погибнут, продовольствия для остального населения не останется.

Будто холодом повеяло из открытого окна.

Минуты три стоял невообразимый шум.

–Мы считаем,– громко начал, перекрывая его, вновь поднявшийся министр финансов, – мы считаем, что если все сказанное хоть немного соответствует действительности, то нужно оценить стоимость пребывания человека в Ковчеге в течение необходимого времени, а затем выпустить билеты по числу возможных мест в нем и продать на аукционе. Это самый демократичный способ решения проблемы и другого не может быть.

Министр сел, решительно поджав губы.

Весь зал смотрел на Президента. Тот молчал.

Чем дольше длилось молчание, тем большее беспокойство проявляли офицеры. Один из них даже привстал, порываясь что-то сказать, но Президент движением руки усадил его на место.

–Сколько будет стоить место в Ковчеге? – спросил кто-то из финансистов.

– А сколько будет стоить кусок хлеба? Если он последний на планете? – вопросом на вопрос ответил Рэд.

В зале между тем нарастало напряжение. Поль чувствовал это буквально кожей.

– Продолжайте, доктор, – напомнил Президент, оторвавшись от каких-то своих мыслей и подняв голову. Казалось, он давно знает все, о чем говорилось в зале, и теперь проводит совещание как старый учитель давно вызубренный, опостылевший урок.

– В связи с тем, что в течение 15 лет необходимо будет оберегать людей от пребывания на поверхности земли, – продолжил Рэд,– решено оставить в Ковчеге детей от трех до пяти лет. Они будут находиться под землей, потребляя минимальное количество пищи и ресурсов весь этот период, а когда наступит возраст размножения, уже смогут выйти наружу. Всего три тысячи детей. И еще 100 человек взрослых. Их задача – воспитать, обучить и вырастить будущее поколение, поддерживая одновременно работу механизмов, а значит и жизнь в Ковчеге.

–Кто же войдет в число воспитателей?– хрипло и с ехидными нотками в голосе спросил кто-то из группы финансистов.

– Да-да, кто? – раздалось еще несколько голосов.

– Если мы начнем делить места в Ковчеге или устраивать в него по протекции, по политическим или религиозным убеждениям, по финансовому положению в нашем обществе, мы можем упустить последний шанс спасти цивилизацию. Поэтому я предлагаю всем находящимся здесь дать клятву в том, что никто из нас не будет претендовать на место в Ковчеге, а также не будет устраивать туда своих детей или близких.

Садился Рэд на место в такой тишине, что слышно было тяжелое дыхание министра финансов, который тут же вскочил.

– Откуда возьмут деньги ваши дети,– закричал он, и лицо его побагровело, и вены на лбу вздулись,– неужели вы думаете, что я отдам свои, а сам побегу на кладбище?

– Нужно национализировать частную собственность,– приподнявшись и оглядывая зал в поисках сочувствующих, проговорил Рэд. – Вы что же, верите, что специалисты, без которых невозможно соорудить подобный Ковчег, будут делать его вам за ваши обесценивающиеся деньги? – обратился он к Министру. – Нет, только чувство долга и самопожертвование могут заставить теперь работать человека знающего истинное положение вещей.

– Это коммунистическая пропаганда,– Министр чуть не задохнулся от злости, – он просто хочет, воспользовавшись ситуацией, произвести социалистический переворот! Да все он врет!

–Не стоит горячиться, – спокойно заметил Президент. – К сожалению, в словах доктора горькая правда. При тех же затратах гораздо перспективнее спасать детей. Мы с вами слишком стары, чтобы быть сыновьями Ноя.

– Ка-ак, и вы…?!– свистящий шепот Министра был слышен во всех уголках зала. – Да это заговор! Я пойду в казармы, я открою глаза всем остальным офицерам, мы раздавим революцию в самом ее начале…, – он рванулся из рук державшего его соседа.

– Вы что, угрожаете мне?– холодно, с оттенком презрения произнес Президент. – Успокойтесь. Постараемся учесть все ваши пожелания. Дайте мне время уговорить вас. Вы нам нужны…

– Вы тоже коммунист! Я раскусил вас! – орал вошедший в раж Министр. – Мы не договоримся. Каждый честный человек пойдет за мною для спасения свободы и демократии, против преступников, захвативших власть!

Министр бросился к выходу из зала. Несколько человек из его окружения решительно поднялись с мест.

Поль понял, что происходит нечто незапланированное. Однако Президент был спокоен. Он даже головы не поднял, будто и не слышал шума в зале, не посмотрел на бегущего, уже взявшегося за дверную ручку.

И тут раздался хлесткий звук выстрела.

Министр застыл у двери. Затем медленно повернулся лицом к залу и тяжело рухнул навзничь. Роговые очки стукнулись об пол.

Поднявшиеся было финансисты медленно опустились в свои кресла. Богомол, а это был он, сидевший на первом ряду у выхода, судорожно совал пистолет в кобуру.

Дверь распахнулась. Несколько солдат охраны вбежали, на ходу щелкая затворами автоматов.

– Уберите это, – Президент презрительно махнул рукой в сторону трупа.

От скрежета пуговиц о палисандровый паркет, пока солдаты волоком неумело тащили труп за дверь, у Поля заныли зубы.

– Еще кто-нибудь стремится к демократии? – устало произнес Президент, оглядывая притаившийся зал. – Человеческая жизнь нынче ничего не стоит. Всем нам осталось несколько дней. И эти несколько оставшихся дней просто подарок, которым нужно распорядиться разумно. Если возражений нет, считаю решение принятым. Все полнота власти в государстве отныне принадлежит всем присутствующим. Вы все обязаны работать по обустройству Ковчега. Для отличия от остальной части населения будете носить металлические пластинки на груди, на которых будет указан род занятий, к примеру: электрик, сантехник, безопасность и тому подобное, чтобы можно было обращаться друг к другу по роду занятий, избегая потерь времени на знакомства. Офицеры безопасности будут следить, чтобы население до конца не подозревало о том, что оно обречено на гибель. Кто будет мешать, будет уничтожен без суда и следствия как и министр финансов только что. Кстати, семья министра будет уничтожена сегодня же. Это чтобы каждый знал, что ждет его за отказ от сотрудничества. Иначе, как верно заметил наш доктор, наступит хаос и никто не будет работать на идею. Операцию по спасению детей мы так и назовем – Ковчег. По радио и телевидению объявим, что создается убежище для всего населения острова на период выпадения осадков и пережидания краткосрочного похолодания, и призовем помочь правительству в решении этой задачи. За высказывание других версий – смерть паникерам на месте. Все рабочие с производств, не занятых работой на Ковчег, все солдаты, полиция должны сегодня же быть мобилизованными и приступить к работе в Ковчеге.