Светлана Бринкер - Исток бесчеловечности

Покидая столицу через Тролльи Ворота, путешественники заметили и поприветствовали чету вернувшихся с Острова садовников, вчерашних знакомцев. Мать и отец, всё ещё бледные, но с решительными, сосредоточенными лицами, куда-то спешили в компании Фенны-ясновидящей. На пожелание здоровья они не ответили, лишь взглянули встревоженно, как на назойливых незнакомцев. Бретта приготовилась задать им не менее сотни вопросов. Но Минц простонал и с энтузиазмом голодного вурдалака повлёк спутников к Вокзалу.

Железнодорожных троллей можно упрекнуть в принципиальном отказе от мыла, в прожорливости (порой даже по отношению к пассажирам и рабочим частям механизмов), в неуклюжести на поворотах – справедливо и громко упрекнуть. Но только если с утра маешься зубной болью и мечтаешь расстаться с её виновником незатейливым и брутальным способом.

Надо отдать им должное, тролли пунктуальны. И только они способны управляться с невообразимой конструкцией – железной дорогой, случайно попавшей в Новомир. Тролли, гениальные механики (к счастью, это никак не проявлялось наружно), происходили из тайного поселения «Депо». Там они ремонтировали поезда, раскрашивали их, расписывали охранными рунами – и кто знает, что ещё. Утверждалось, что ни один нетролль ещё не входил в Депо.

Да и зачем бы?

Когда команда наёмников с заказчицей явились на Вокзал, поезд уже стоял: стреноженный, накормленный, воняющий ядом, во всей своей безумной красе, готовый к отправке незадолго до исчезновения Солнца. Тролль по имени Машинист с виду напоминал мохнатый камень в халате. Он сидел, поджав лапы, на платформе и «продавал билеты».

Бессмысленный, но красивый ритуал очаровывал пассажиров. Они охотно делились с Машинистом сладостями, рыбой, яблоками и пивом. Всем было интересно, что сделает тролль с их подношением. Одно он засовывал в отверстия на теле: например, в ухо вместимости изрядной. Другое немедленно съедал. Третьему оказывал знаки трогательного уважения: сажал в своё кресло внутри локомотива, благодарил за честь совместного путешествия. Взамен выдавались маленькие квадратные кусочки пергамента. Ловкие, гнущиеся в немыслимых направлениях пальцы Машиниста придерживали кучу подарков одновременно, справляясь и с раздачей «билетов». Монеты предлагать троллям было бесполезно и скучно. С ними Машинист поступал всегда одинаково: с размаху, со свистом зашвыривал вдаль.

Штиллер нетерпеливо ждал, когда очередь дойдёт до него. У ключника имелся свой, особый способ попасть на поезд. Когда троллья лапа выжидательно раскрылась перед ним, он продекламировал:

– Если деньги нашёл, утром двинувшись в путь,

Ты ленивых засонь не спеши упрекнуть.

Ведь бедняк, что кошель потерял на дороге,

Знать, ещё до рассвета отправился в путь!

Тролль некоторое время молчал, выкатив глаза, улыбаясь всё шире и шире, а потом довольно забулькал и протянул Рену билет.

– Просрочено, – прокомментировал Машинист. – Рассветным ехать с таким билетом надо было, а теперь закат. Ничего, в одну сторону повезу. Сам придумал?

– У кого-то подслушал, – честно признался Штиллер. На Станции Нигде, на тролльих ежегодных бранных поединках, ключник слыхал всякое, порой рифмованное. Такой стих, кажется, назывался хайям.

– Отправляемся, – пробормотал тролль и, не вставая, отворил дверь в вагон. Все желающие ехать, с билетами и без, поспешили внутрь. Машинист полез в локомотив, стал тянуть за цепи и рычаги – словом, колдовал, как мог.

Поезд выпустил облако радужного дыма, затрубил и побежал, набирая скорость. Рен почувствовал резкое, как удар, ощущение неустойчивости и потери – нехарактерное для пассажира. Обычно ключник, наоборот, был беспричинно счастлив внутри надёжного, забавного тролльего механизма. Потом он вспомнил о возможной причине и заметил мелочь поганую, прилипшую к заднему окну вагона. Штиллер окинул сочувственным взглядом хмурые лица попутчиков и молча указал им на монстра.

– Так, я вынужден… – Минц не договорил, несколькими шагами одолел расстояние между их скамьёй и задним окном, рывком сдвинул стекло и, не колеблясь, спихнул тварь на рельсы. – Прошу прощения у женщин и детей, – присовокупил наёмник коротко, садясь на место. Плащ он, кстати, так и не сменил.

Штиллер надеялся, что наглец Минц не имел в виду его, упоминая о детях. Видимая разница в возрасте у них была некритической, в рамках одного поколения. Пора бы уже понять, что возраст – результат личного могущества и вкуса. Апеллировать к нему обожали только идиоты.

Но после исчезновения болотницы сердиться на попутчиков расхотелось. Все выдохнули с облегчением, заулыбались и завертели головами, любуясь на живописную долину между Хребтом Амао и столицей. В сумерках широкое поле, расшитое затейливым узором тропинок, озарял глубокий сиреневый свет Вод. Время Луны должно было настать позже, в Оомекской области.

– Рен, что это было? – Бретта подскочила с воодушевлением. – Тролли берут плату за проезд стихами. Кто бы мог подумать, что они в таком разбираются!

– Не слишком уж разбираются, – скромно признал Штиллер. – А то сидеть бы мне на Вокзале. Сейчас будет красивое место, так называемая Яма, – ключник сменил тему, не дожидаясь, что Минц подтвердит его поэтическую несостоятельность.

Поезд загремел по мосту. Под ним на мгновение раскрылся бездонный провал, наполненный туманом. Сам мост, держался, видимо, на уверенности пассажиров, что катастрофа произойдёт не сейчас, а со следующим поездом.

– Красивое место? – Алисия отшатнулась, прикрыв глаза, подождала, пока туман остался позади, и поезд заскакал по извилистому пути у подножия гор. – Скорее бы Оомек!

– Ждёшь не дождёшься увидеть своего владыку и повелителя? – Минц мог быть ядовит не только для ключников. Штиллер тоже удивился: амулетное дело, понятно, требует присмотра, но торопиться на болота стоило, только имея хороший план. Общую стратегию. Пусть бы тень замысла. Если имелись таковые, от ключника их тщательно скрывали.

– Ха-ха, – произнесла нанимательница угрюмо. Глаза её снова припухли, но девушка проявляла беспримерное самообладание. Расстроенной её видели, в слезах – никогда. Штиллер решил, что Алисия в полной мере полагалась на компетентность спутников и мечтала поскорее вернуться к повседневным амулетным хлопотам. В Оомек и назад, чего уж проще…

– Минц, с чего начнём, как прибудем? – Бретте наскучил однообразный предгорный ландшафт, лужки и нагромождения камней, неустанно повторяющееся в низком вагонном окошке. – Ищем Прово? Попутно режем всё, что встанет у нас на пути, на удобные ломтики. Идём к чародею, воздействуем на него словом и оружием, он отказывается от претензий, мы отправляемся домой? – для Бретты задание было практически завершено.