Светлана Бринкер - Исток бесчеловечности

Минц ловко снял с края деревянного сруба последнее ведро, перелил, задвинул крышку и только тут перевёл дыхание. Бретта и Алисия подхватили по ведру. Они осторожно, стараясь не расплескать, внесли воду в дом. Старуха посторонилась, пропуская внутрь, зажгла светильники, махнула рукой: проходите, не заблудитесь. А сама сразу ушла.

– Где дедушка? Он здоров? – крикнула вслед Алисия, но ответа не получила. Компания молча прошагала по неосвещённому коридору в гостиную. Дом пришёл в полное запустение. Похоже, даже шушуны оставили его. В гостиной оказалось светло, тепло, но странно. Повсюду свисала паутина, кое-какие ставни держались на одном гвозде. Широкий стол был завален кусками дерева, стружкой, опилками, среди них прятались столярные инструменты, обрывки верёвок, кусочки дублёной кожи, пятна олова, поблёскивающие камушки. Один конец стола был освобождён от хаоса. Там на прожжённом в нескольких местах полотенце стоял кувшин молока среди хлебных крошек.

За столом сидел старик – высокий, широкоплечий, бородатый, одетый по-оомекски в длинную рубаху по самое «больше некуда» – и вытачивал из деревяшки то ли небольшую тарелку на ножках, то ли маску без прорезей для глаз.

– Дедушка!

– Алиска приехала, – удивился старик. – Настоящая.

– Они все четверо настоящие, – доложила старуха с порога комнаты. В руках у неё был горшок с чем-то горячим. – Я проверила. Болотные твари хотят не хотят – сразу в колодец сигают, – объяснила она доверительным шёпотом, и вдруг объявила громко: – Ужин! – Бретта и Рен аж подпрыгнули. И не только они. Вся утварь, весь бедлам на столе подскочил под тёмный потолок – да так там и остался висеть. Минц присвистнул с уважением.

– Долго ведь не продержится? – осторожно спросила Бретта.

– А нам долго и не надо, – довольный произведённым впечатлением, ответил дед. – Работы много, через неделю явятся гномы из Еремайе, а у меня половина амулетов не готова. – Так что за дело! – и он раздал каждому по ложке.

Ели по очереди из горшка какую-то сытную овощную мешанину. Рен этот оомекский обычай знал, а потому и не удивился. А вот Алисия такие нюансы предпочла не запоминать, выловила ложку-другую сбоку и объявила, что сыта. В заключение полагался сладкий травяной чай из гигантских кружек, их пришлось брать на колени: на стол со звоном и стуком уже опускались амулетные заготовки.

– Рассказывайте, чего притихли! – потребовал дед тоном королевского гвардейца, поймавшего на базаре торговца иллюзорной рыбой.

И ему выложили всю историю о сделке зятя. Старик долго читал договор через толстое прозрачное хрустальное яйцо. Затем, строго взглянув на Минца, сидящего напротив, спросил об их намерениях. Тот ответил: собрались с утра на болота. Поговорить. Откупиться. Пригрозить…

Дед хмыкнул:

– Ага-ага. И как вы на болото попадёте?

Этого вопроса никто не ожидал.

– Э-э-э, вы об опасностях, связанных с переходом через трясину? – уточнил Штиллер.

– Нет, я о том, каким образом вы туда попасть-то задумали?

Выяснилось: уже некоторое время топи для путешественников недоступны. Самая гиблая, зловещая территория за Оомеком однажды спряталась, удалилась в легенды и страшные сказки. Знакомые тропинки незаметно сворачивали к чужим колодцам. Где прежде проезжали целые неверские телеги, вырос кустарник с ядовитыми цветами и такими же манерами. Болота никуда не делись: останки башни в их тёмном сердце хорошо видны были с любого холма. Просто подойти к ним поближе стало невозможно.

Что, по сути, совсем неплохо, заметил дед. Меньше трупов и пропавших без вести. Подоомекская область с её родниками и ягодными оврагами становится привлекательной для гостей. Доставка воды упростилась. По окрестностям водят группы «охотников». Поймать им, правда, удаётся разве что лягушек-алмазниц. Да стадо бугоев разглядеть вдали, если повезёт. Но приезжие, особенно столичные и ночеградцы, всё равно остаются довольны.

Если гости не верят, могут поутру отправиться на болота. Внучку же старики задумали свозить к тётке, живущей по соседству.

– Нет, я с остальными пойду, – нерешительно возразила Алисия.

– А сходи, деточка! – ласково согласилась бабушка и подмигнула мужу. – Погуляйте кругом, цветочков соберите…

Минц фыркнул.

– А если выйду к болотам? – язвительно спросил он.

Старики помолчали, не поднимая глаз. Очевидно, тайный ход к трясине был им известен. Однако делиться секретами дед с бабушкой и не думали.

– А если… Нет, Маруш, не говори, кто его знает? Вдруг? Тогда будь начеку! Легко ходи, будто чтоб спящих в трясине деток не разбудить, – страшно сказал дед. – Наступил – сразу вторую ногу вслед тяни, как зимой по льду. На топком месте не стой, не то увязнешь, устанешь. Деревьев, кустов, кочек держись, зелёнь-мох на воде обходи. Палкой тропинку перед собой пробуй. А идёшь – держи палку поперёк, – старик показал, сжав пальцы в кулаки перед грудью. – Провалишься – удержит, по ней и выберешься. Знай кати, вперёд перебрасывай, за кусты цепляй. Ноги увязли – не бейся, не ори, не топочи без толку, ещё вернее в трясину уйдёшь. А лучше упади на колени али даже плашмя в грязь – и змеёю назад ползи, туда, где ещё на крепком стоял. Что я забыл, Маруш?

– Дорогу отмечай, чтоб назад воротиться, – пожала плечами бабка. Похоже, она совершенно не верила, что советы пригодятся. – Гурьбой не толпитесь, разойдитесь шагов на десять друг от друга, след в след за первым ступайте…

– Но не там, где под ногой трясина рвётся, дрожит, – поправил старик. – Есть верёвка у вас? Если нет, дам: первого обвяжете, чтобы вытащить. Если что.

– Под водой много старых гнилушек, ноги себе о них переломаете! – вспомнила старуха. – Сумки несите так, чтоб их легко сбросить было. Вот и всё. Спать пора. Я вам в большой гостевой спальне постелила. Выспитесь, а поутру и болото ваше, небось, найдётся.

5.

Штиллер ещё успел подумать, что прошлой ночью чуток подремал в поезде, а до того не спал, обморок не считается, – и сразу задремал. Минц тоже дисциплинированно занялся просмотром сновидений, как и подобает буролесцу перед охотой. Бретта и Алисия проболтали далеко заполночь, выяснив, что по невероятному совпадению родились в один день. Алисия, зевая, объявила, что Рен – совсем как братишка, а Минц вполне ничего. Бретта – что наоборот. Обе сошлись на том, что в слухах о скорой свадьбе Короля с принцессой-вампиркой из Города Ночь правды ни на полшушуна. У ночеградки такой дикий, нелепый смех!

Пытаясь имитировать странное принцессино хихиканье, они тихонько хрипели, кудахтали, повизгивали почти до самого рассвета. Когда их разбудила бабушка, у обеих подружек от смеха побаливало горло. Сырость тоже была тому виной.