Эндрю Лапкин - Исход

– На следующий день мы отменили все дела и помчались на инструктаж в игорную комиссию. Мы были так счастливы, я никогда не чувствовал такого азарта! – глаза Мичнера были безумными, как у парней, которые присасываются к «однорукому бандиту». – Мы прослушали инструктаж и были согласны со всеми правилами. Я и сейчас считаю, что всё честно. И, конечно же, подписали все бумаги. После обеда мы забрали дочерей из школы и отправились устроить небольшой праздник. Пошли поесть мороженого, потом гуляли в парке. Наши девочки раструбили всем в школе о том, что мы будем участвовать во «Все или ничего». Вся эта эйфория продолжалась до вечера, – именно в этот момент с лица Майлза исчез весь восторг, уголки губ опустились вниз, веки снова приняли нейтральное положение, а взгляд перешел в другую галактику, очень пустую, где всегда играет грустная музыка. – После ужина Дженет мыла посуду, я читал газету за кухонным столом. Внезапно она остановилась и сказала: «О боже, Майлз! А что, если мы проиграем? Что будет с детьми? Мы же будем жить на улице!» И бог мне свидетель, мы с женой не могли заснуть до утра, потому что это никак не могло выйти из головы. Пока мы готовили завтрак, мы решили, что можно купить дом на колесах, где-нибудь его спрятать, в нем будет всё необходимое, какое-то количество налички. Мы бы могли уехать в другой штат и там затеряться, например. Времени на более продуманное и изящное решение у нас не было. Вечером мы с Дженет наняли сиделку и отправились в пригород. Искали места, где за наличные можно купить машину, без документов. Это заняло много времени, но мы нашли подходящий нам автомобиль. Я отправил Дженет домой, а сам сель за руль этой махины. Я знал один заброшенный детский лагерь в нашем округе, поэтому решил спрятать его там. В лагере был небольшой сарай, в который эта громадина с трудом влезла. Черт возьми, я парковался целую вечность! – после этой фразы у него началась одышка, и он рукой сделал знак, что ему нужно отдышаться. Тяжелый физический труд и недоедание сказывались на его самочувствии.

– Не торопитесь, – оборвал разговор интервьюер и обратился к охраннику: – Принесите ему стакан воды, – охранник кивнул и удалился.

Пока охранник ходил за водой, в зале кофейни стояла гробовая тишина, изредка прерываемая чьим-то кряхтением или стуком чашки о блюдце. Миллионы взглядов переживали за героя на экране. Каждый мысленно примерял на себя его шкуру и размышлял, как бы он поступил в этой ситуации. Сломался бы?

Наконец охранник вернулся и дал воду Мичнеру. Он жадно осушил стакан, громко выдохнул и продолжил рассказ:

– На следующий день нам удалось собрать около трех тысяч долларов. Из вещей взяли только необходимое, и я отвез это в лагерь, спрятал в машине. Все эти дни я переживал, что какой-нибудь бомж или группа пьяных подростков найдут нашу машину. Тогда бы план отхода исчез. Но, чтобы исключить возможность того, что комиссия может проследить за мной, я решил не возвращаться в лагерь до шоу.

– Расскажите, что произошло в день, когда была игра.

– Утром мы встали, наши девочки были словно на кофеине. В них было столько энергии! Однако мы с Дженет не могли похвастаться таким же зарядом бодрости. Все эти дни до шоу измотали нас, мы очень боялись, что комиссия найдет фургон. Когда мы оказались в студии, мы почувствовали облегчение: похоже, всё было нормально, никто ни о чем не подозревал. Мы заметно взбодрились и повеселели. В принципе, все было круто. Ну и что, если проиграем? Мы сможем начать все заново!

– Что вы ощущали, когда началась сама игра? Как вы оценивали ваши шансы?

– Я помню, что за кулисами мы очень долго спорили, какую сторону монетки выбрать. Наконец, одновременно сказали: «Орел». Когда мы выходили из-за кулис, сердце бешено колотилось, а потом волна аплодисментов оглушила меня. Но я улыбался. Изо всех сил старался улыбаться, хотя, наверное, со стороны это выглядело, будто меня электрошокером долбанули. Тогда я не был твердо уверен в победе. Я все не мог перестать думать: «Да когда же этот чертов треп закончится!» Боже! – его взор устремился в центр экрана. – Прости Саймон, но ты трепло! Нужно что-то с этим делать.

Но Ронни был не согласен с данным заявлением. Ему нравились все эти диалоги, они подогревали его аппетит перед главным блюдом, к тому же так больше раскрывались личность и мотивы игрока.

– Когда на все вопросы были даны ответы, я, наконец, получил предложение взять в руки монетку. Я помню, как посмотрел в глаза Дженет, они словно говорили мне: «Не подведи меня, милый! Я верю, что ты сможешь сделать это!» Когда я взял ее в руку, то почувствовал ее обжигающий холод. Она так блестела! Та самая монета, которую однажды хочет бросить каждый американец. Я приготовился, почувствовал, как мои ладони сделались липкими от пота, и сделал бросок! – глаза Майлза чуть увлажнились, хотя он старался изо всех сил сдерживать слезы, а голос стал звучать очень тонко. – Когда монета взмыла вверх, у меня весь воздух в легких кончился. Клянусь, я не мог дышать! Меня всего трясло, а эта чертова монета никак не хотела опускаться на пол. Кажется, я слышал, как весь зал ахнул, но я не уверен. Когда она упала на пол, звук был таким, будто вдали грохнула пушка. Я не шучу, он был таким громким и одновременно далеким! Такой гул, понимаете? От этого звука я зажмурился. Боялся, что если открою глаза, то у меня будет разрыв сердца. И по-прежнему не мог дышать. Понимая, что долго так не протяну, я собрал всё, что осталось от моей смелости, и открыл глаза. Все вокруг уставились на меня. Я посмотрел вниз и увидел «Орла». А потом Саймон Джексон подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал: «Майлз, ты выиграл!». Зал ревел, а я мог снова дышать! – Пока Майлз рассказывал, то и дело на экране появлялись кадры из того выпуска. – Ко мне подбежала Дженет, мы были на седьмом небе! Я никогда такого не испытывал! Мое тело стало таким легким, я почувствовал огромную свободу! В тот момент я знал: теперь всё хорошо. Всё всегда будет хорошо.

– Это было приятное ощущение?

– Да, это чертовски приятно. И это точно не испытаешь в обычной жизни. Такое бывает только раз, и это невозможно повторить. – Майлз прикрыл глаза и улыбнулся. На мгновение он снова стал победителем.

– Что было дальше? – журналист делал вид, что сгорает от любопытства.

– Дальше было много фотосессий, куча бумаг. Комиссия напомнила, что по условиям мы получим выигрыш лишь неделю спустя. И я снова почувствовал страх. Что, если они найдут его? Фургон еще там. Нужно избавиться от него. Два дня спустя, когда шумиха немного поутихла, я решил сделать это. Поздно вечером мы с Дженет уложили детей. Кажется, я выпил кофе, попрощался с ней и поехал в лагерь. Всё прошло как нельзя лучше, никто не заметил, как я выезжал, по дороге почти не встретилось автомобилей. Когда я оказался на месте, то открыл сарай, выкатил фургон к озеру, потом заблокировал руль, отпустил педаль тормоза, и он просто покатился прямиком в рай для старых фургончиков. Знаете, когда его крыша уже начала исчезать под водой, он сделал такой «Бух!» – воздух резко вышел из него. Мне тогда это так понравилось, – Майлз улыбнулся. – А на следующий день в дверь постучали, – он вздохнул. – На пороге оказались представители игорной комиссии в сопровождении полиции.