Владимир Науменко - Космияне. Часть 1

– Сядьте, Николай, и ведите себя так, как подобает себя вести студенту вашего курса.

Сев на место, студент потупил свой взор. Желдин знал, что поступает сурово, но в душе ему было стыдно за студента. Он понимал, что и он в какой-то степени тоже виноват. «Значит, я что-то упустил, или у парня просто молодая кровь вскипает от игры гормонов», – подумал Желдин, произнося: Прошу прощения. Так, где мы остановились?

– На формуле, гипотетически доказывающей n —ое количество космических цивилизаций, – послышались голоса с задних рядов.

«Ага! – подумал лектор, – исправились».

– Ах, да! Так вот. Nц, согласно формуле, есть выражение числа цивилизаций, существование которых можно предполагать где угодно, будь это созвездия Скорпиона и Девы. Не является исключением и Орион, с его звёзд, согласно учению Живой Этики Рерихов, на нашу планету спустились махатмы, считающие себя Учителями Человечества. Следует учесть и то, что знаменитый астрофизик допустил вероятность их физического образа жизни вне зависимости от землян. Он предвосхитил появление астробиологии, – науки, изучающей биологические аспекты проблемы существования жизни на различных космических телах во вселенной. Новая модель миропонимания вписывает в себя очень многое, что нам было неизвестно. Вторая часть формулы Дрейка, – N зв есть n-ое число звёзд, вблизи и благодаря активности которых возникли КЦ, в чём-то сравнимые с Землёй. Но это лишь моё предположение. Значение L и есть среднее время жизни космических цивилизаций. А L и F в расчётах астрофизиков по настоящее время не могут быть расчитаны и с малой вероятностью. Поэтому оценки колеблются от единиц до 10 в 6 степени. И по настоящий момент ситуация остаётся неопределимой.

При этих словах Желдин слегка поморщился. Он-то знал цену этой неопределимости.

– За последнее время, как в России, так и в международном сообществе, наблюдаются попытки создания модели позывного сигнала, в максимуме привлекающие к себе внимание внеземных цивилизаций, но они наталкиваются на большие затруднения. Казалось бы, очевидным то, что такой сигнал, с одной стороны, должен отличаться от сигнала естественного, но этого невозможно достигнуть. Это было бы равносильно идеалу, основываясь на нём можно выходить за рамки известных законов природы, и, как правило, противостоять им. Предположим, что пара сигналов, каждый из которых реально присутствует в природе, в действительности есть нечто общее, что их связывает. Но быть вместе и вместе существовать в условиях космического неустройства они не могут. В ньютоно-картезианском мировоззрении, если конечно мы не примем во внимание гипотезу об инопланетных формах жизни, это входит в явное противоречие с его фундаментальными законами. Принцип противоречия я сформулирую и разобью на несколько пунктов.

1. Чтобы увеличить мощность критерия искусственности, позывные сигналы должны сопровождаться множеством сигналов, которые один за другим посылает во внешнюю от планеты среду технологическая цивилизация. Этим самым ставится под сомнение мнение получателей о сигналах, как о естественной причине. В последнее время в разных странах мира стали в рабочем режиме запускаться объекты со сложными и дорогостоящими маятниками. Лично я, не знаю, как вы, сомневаюсь, что таким способом, возможно, обеспечить высокую вероятность решения проблемы дешифровки сигналов. Даже в наш век невозможно с точностью установить, что тот или иной сигнал, поступивший к нам с космической орбиты, носит искусственный, а не естественный характер. Применение, к примеру, закона увеличения степени идеальности систем для анализа проблемы критериев искусственности сигналов привело меня к пониманию второго пункта.

2. Самостоятельное существование сигналов в природе при заданных условиях невозможно. Это пахло бы мистификацией с уклоном в научную терминологию. Далее. В своих космических позывных использовать принцип запрета путём посылки сигналов, о котором сказано мной выше.

3. Чтобы обнаружить искусственный характер радиосигналов, поступивших к нам из космоса, вполне возможно использовать сигналы с несколькими этапами понимания.

4. Существует вероятность управления процессом принятия решений субъектом путём реализации управляющих сигналов и возможности их обнаружения.

…Лекция завершилась. Аудитория напоминала всеми забытого ребёнка. Отрывая взгляд от быстро опустевших кресел, Желдин стал консультировать нескольких студентов по поводу курсовых работ, Потом он засобирался домой и покинул помещение. После беседы со студентами он, было, направился на кафедру, но по пути к ней вдруг вспомнил, что оставил авторучку у своего друга.

«Эх, математик Игорь Сафонов. Сколько лет мы уже с тобой в одной упряжке, а дать себе отдых и побеседовать о жизни мы не вправе. Наука!» – астрофизик взгрустнул от этих мыслей. Ему вспомнилась студенческая жизнь. Он уже и не помнил, какое количество лет пролетело с того дня, когда они с Игорем в последний раз чувствовали себя студентами. Закрывая за собой дверь кафедры, он увидел его.

– Жив, старина? Здоров, здоров, дружище! – астрофизик дружески похлопал Сафонова по плечу – Давненько мы с тобой не виделись. О! У тебя в волосах появилась проседь. Стареем, приятель, стареем.

– А как твои дела, вечно юный старик? – вопросил Игорь – Наслышан о последних твоих изысканиях. Неисправимый мечтатель. Всё ищем гуманоидов? Дерзай, пока есть воля.

– Знаешь, Игорь, – ответствует Желдин – в последнее время меня не покидает смутное предчувствие каких-то явлений, происходящих со мной.

Взглянув на Игоря, Желдин понял, что попусту потрясает воздух своими заботами. Сафонов, явно измождённый рабочим днём, слушал друга, время от времени позёвывая в ладонь. Бессмысленный диалог с таким человеком обнаружился быстро. Вежливо попрощавшись с ним, он направил шаги в свою лабораторию.

«Какая досада, – подумал Желдин с горечью – Подумать только, а ведь когда-то умел, и выслушать, и советом помочь. Что делает с нашими людьми наше незадачливое время».

По пути к себе он опять резко изменил привычный ход своих мыслей и, долго не раздумывая, поторопился выйти из здания. Оставив позади себя вестибюль института, он поневоле поёжился. На улице погода была сыровата, но безветренна. Ему нравилось, когда на улице цвела природа, вместо облаков наблюдалась просинь высокого неба, а привычные городские будни вселяли в людей здоровый оптимизм и стимул к работе. Он любил свой город, который подарил ему жизнь и знание, как в ней жить. Осматривая аллейные деревца, радовавшие взор, он ни на минуту не прекращал думать о тех загадочных явлениях, которые, словно предостережение свыше, явились ему в этот погожий день, с ужасающей ясностью осветив тёмные лабиринты астрономических хитросплетений ума.