Александр Тебеньков - Темна вода во облацех. Научно-фантастический роман

– Вот что… Предлагаю эксперимент. Сейчас ты проведешь сеанс – короткий, диагностический. Или ознакомительный – считай как хочешь. Ну, ты психотерапевт, ты знаешь. Легенький сеансик, в одно касание. Посмотришь сам, что у меня в мозгах. Годится?

Баринов недоверчиво посмотрел на собеседника. Предложение не просто неожиданное, скорее, из разряда невероятных.

– Очередная хохма или как?

– Я шутить не умею и не люблю, хотя шутки понимаю. Так как?

– Без ассистента, без подстраховки? А вдруг я попробую…

Банник отстраненно махнул рукой.

– Не болтай ерунды. Давай, валяй. Надо же когда-то начинать.

Свою силу гипнотизера Баринов знал, без ложной скромности принимал место в негласной тройке по Средней Азии и Казахстану – по оценке коллег. Хотя практикой не занимался, разве что в исключительных случаях, по настоятельным просьбам. К гипнозу он прибегал только по необходимости как экспериментатор. Например, с той же Афанасьевой.

Правда, случились в жизни периоды, когда приходилось проводить по нескольку сеансов подряд и ежедневно.

Элементами гипноза он, как все старшекурсники, естественно, владел. Но по настоящему, поначалу смутно, потом все четче, смог осознать свои возможности только в одной из экспедиций «гребенки» по выявлению скрытых экстрасенсов – в Пензе или в Воронеже, сейчас Баринов уже и не помнил.

Обычно трое-четверо сотрудников лаборатории ехали в намеченный город, с недельку штудировали истории болезней в местной «дурке», если она была, а также в психоневрологическом диспансере, отбирая потенциальных «клиентов».

Откровенные психи и маразматики не годились. У кого нервишки разгулялись, кто розовых слонов и зеленых чертей периодически наблюдал – тоже отсеивали. Гребенкой вычесывали других – «странных». Если человек утверждал, что строит вечный двигатель второго рода, или сделал на коммунальной кухне выдающееся открытие оборонного значения, или в соседях у него маньяк, который каждую ночь из своей квартиры облучает его «лучами смерти», или он сам – второе воплощение Будды, или, скажем, прошлой осенью в колхозе на картошке ему сама Богородица явилась – вот это был их клиент… Разумеется, не обходили вниманием известных в местном народе знахарей и знахарок, «колдунов», «ведьм» и гадалок.

Без особого шума, под благовидным предлогом, перспективного человечка быстренько госпитализировали, а как набиралось три-четыре палаты, выезжала в город Энск бригада уже узких специалистов… И начинался отбор под видом медкомиссии из столицы.

Баринова использовали как лаборанта – запиши, подай, оформи…

Однажды очередной «клиент» никак не хотел впадать в гипнотический транс, а Михайлов, руководитель группы, то ли устал, то ли перебрал накануне – начал сердиться, кричать, ругаться, еще больше его нервируя… Баринов не выдержал, сунулся по молодости: «Станислав Соломонович, можно мне попробовать?»

Стал перед седым дядькой с помятой мордой, пористым носом и оттопыренными ушами – зубным техником, изобретателем подводной лодки, способной также выходить в космос – глянул ему в лицо, провел раскрытой ладонью перед глазами… Дядька звучно икнул, расслабился на стуле, даже щеки одномоментно обвисли, и – уснул!

У Михайлова челюсть отпала.

Но надо отдать должное – немедленно взял Баринова под личный патронаж. Учил гипнозу практическому , с множеством тонкостей и нюансов, в том числе абсолютно ненаучных , однако действенных. Искренне радовался, когда очень скоро ученик превзошел учителя… И неустанно повторял, особенно подшофе: «Запомни, парень, гипноз – дубина о двух концах. Может откликнуться стократнее, чем сам аукнешь… И всегда помни: когда лезешь к кому-то в мозги, то совершается самое страшное, что только возможно – насилие над личностью. Тыщу раз подумай, тыщу раз прикинь – а надо ли?»…

Баринов пристально посмотрел на Банника, и что-то похожее на сочувствие шевельнулось внутри. Это ж как требуется ушатать мужика, чтобы сам, добровольно…

– Ну что ж, – сказал он негромко. – Раз так – садись поудобнее. Начинать действительно когда-то надо. Как себя вести – знаешь. Готов?.. Приступим.

В транс Банник вошел быстро, на удивление. Видимо, помогал сам. И Баринов недовольно поморщился – надо было все ж напомнить, чтобы не суетился, не бежал впереди паровоза. В таких случаях помощь пациента только мешает, мажет объективное восприятие. Его подсознание начинает услужливо подсовывать не то, что есть на деле, а то, что желает гипнотизер… Ну да ладно, зондаж сегодня не глубинный, а прикидочный, ознакомительный. Удастся хотя бы начерно набросать эскизы зон и областей его личности, и то, слава богу.

Открыв глаза, Банник первым делом глянул на часы.

– Двадцать минут… Немного… Что скажешь?

Что, что… Первое, медик медику врать не станет, второе, с какой стати ему щадить Банника? Есть и третье с четвертым-пятым…

– У тебя, Николай Осипович, не мозги, а слоеный пирог, – ворчливо ответил Баринов, потирая виски. С отвычки в голове ощущалась некоторая напряженность. – Сплошные барьеры, блоки, недоступные зоны. Я откровенно не понимаю, где среди всего этого прячется твоя личность. И как она вообще может функционировать.

Банник помрачнел.

– Настолько серьезно?

– Я провел только первичное сканирование, – уклончиво ответил Баринов.

– Плохо. Что-то вроде этого я и подозревал последнее время. Еще Барковский предупреждал – не занимайся самогипнозом, ничего доброго не получится.

– Как? – удивился Баринов. – Кирилл Витольдович знал?

– Вычислил меня в Бехтеревке, – нехотя ответил Банник. – Отец водил на консультацию по поводу снов, а у старика там имелись информаторы. Я как раз школу заканчивал.

– И что, сеансы проводил?

– Очень давно, на заре туманной юности, так сказать, – усмехнулся Банник. И сказал, предупреждая следующий вопрос: – Результатов не знаю, Барковский не говорил. По-моему, он даже записей не вел, все держал в голове.

– А что с самогипнозом?

– Да так, кустарщина, – уклончиво ответил Банник. – Пробовал медитировать, входить в транс, погружаться в нирвану… ну и другие благоглупости.

– Ладно, приляг, отдохни. Можешь вздремнуть. Подробности – попозже.

Банник вяло махнул было рукой, но передумал и лег тут же, на диване.

Баринов открыл дверь в смежную комнату. Так и есть, здесь что-то наподобие кухни-буфетной.

Он сел перед окном, забранным кованой массивной решеткой.

Вот как получается.

Вот тебе и лавры первооткрывателя. Не то чтобы щелчок по самолюбию, но ощущение не из приятных. Выходит, просто выпал такой билетик – посчастливилось наткнуться на Афанасьеву и поработать с ней полтора года… А кое-кто этой темой начал заниматься еще двадцать лет назад. Или даже больше. Но похоже, с таким же успехом… Впрочем, кто знает? Тут же у них сплошные секреты с тайнами…