София Протосовицкая - Избранные. Мистический детектив

Наконец старик остановился и с улыбкой посмотрел вдаль. Он не опоздал на встречу с теми, кто всё ещё дарил счастье.

Киты плыли так низко над землёй, что их раздувшиеся животы почти касались колосков ржи в поле. Один кит, второй, третий. Их глаза лихорадочно изучали ночь, а раскрытые рты будто готовились схватить жмущиеся к железной дороге дома.

Вдруг животные остановились и запели в унисон. Опасения старика подтвердились: киты умирали. Из-под плавника одного капала кровь, голову второго покрывали алые полипы, а третий пел так тихо, словно каждый звук давался с трудом. Как их спасти? Как остановить время?

– Я не могу помочь, – выдавил старик, борясь со слезами. – Простите.

Старик соврал. Он знал путь к спасению.

Гудок приближающегося поезда застал мужчину врасплох. Не придумав ничего лучше, он сполз с холма по щебёнке. Старик представлял собой жалкое зрелище: потрёпанная майка, заштопанные штаны, которые чудом не порвались, грязные ботинки. Щебёночная пыль покрывала одежду, отчего он походил на исчезающего в рассветных лучах призрака.

Кое-как встав на ноги, старик поглядел по сторонам в поисках китов. Он всё ещё слышал их песню, что утихала с каждой секундой. Теперь, после встречи, голову заняла единственная мысль – есть ли другой способ спасти их? Решив подумать по дороге домой, старик посмотрел на растянувшийся вдоль железной дороги посёлок.

Киты проплыли так близко, что старик едва увернулся от хвоста одного из животных. Они замерли над деревянным домом метрах в ста от дороги, на крыльце которого следователь по особо важным делам Ребров фанатично проверял закрыл ли он дверь. Глядя на полицейского, старик вздохнул: он знал, что уже шесть лет у Реброва были причины для беспокойства. Словно подтверждая его мысли, тот закурил, сделал пару затяжек и ринулся к машине.

От трели мобильника старик чуть не подпрыгнул на месте. Он расстегнул карман и прищурившись, глянул на треснувший экран. Звонила соседка: надоедливая тётка с косыми глазами, дурными манерами и вечной грязью под ногтями.

– Твой внук пропал! Он кричал, я полицию вызвала…

– У меня нет внука, – глухо ответил старик, но трубку уже положили.

Следователь Ребров завёл машину, проехал метров пять и остановился, будто сомневаясь, стоит ли уезжать.

– Останься дома, – прошептал старик, глядя в сторону Реброва. – Пожалуйста.

Машина тронулась и спустя минуту исчезла в клубах пыли просёлочной дороги. Глядя ей вслед, старик сделал то, чего не делал много лет – перекрестился.

* * *

Ребров родился и вырос в Кащеевке. Каждое утро он мотался на работу в город, но даже не думал о переезде – в Кащеевке он завёл семью и планировал состариться. Долгие годы в посёлке с населением около двух тысяч человек самыми «жуткими» преступлениями были драки в Доме культуры, браконьерство на речке, кража бензина и шин.

Всё изменилось шесть лет назад, когда пропала старая учительница математики. Ребров, который вёл дело, был уверен, что найдёт её не больше, чем за три дня. Он и не догадывался, что учительница – первая из тех, кто пропадёт пятнадцатого июля. С тех пор, каждый год в злополучный летний день, в Кащеевке исчезало по одному человеку.

Надо ли говорить, что для Реброва поиск преступника стал делом всей жизни?

Сегодня, в ночь с четырнадцатое на пятнадцатое июля, Ребров не сомкнул глаз. В том, что похититель явится, он не сомневался. Но тот вновь одурачил следствие, выйдя на охоту уже через четыре часа после полуночи.

По дороге к месту предполагаемого преступления, Ребров снова вспоминал пропавших. В последний год они снились ему чуть ли не каждую ночь: учительница математики, автомеханик, семилетняя девочка, медсестра и паренёк из цыганского табора. Десятки рассветов Ребров встретил, изучая скупые биографии жертв в поисках хоть какой-то связи.

Безуспешно. И сегодня на одну биографию станет больше.

Вскоре он остановил машину около дома, где жил пропавший ребёнок. Местный участковый доложил Реброву по телефону, что мальчик около года назад переехал в Кащеевку вместе с дедушкой, который работал мусорщиком на железной дороге. Ни ребёнок, ни старик, ни с кем не общались – лишь иногда мусорщик перекидывался парой слов с соседкой, перед тем как с утра пойти на работу. Соседка и сообщила полиции, что слышала звон разбитого стекла и крик мальчишки.

Ребров не сомневался, что сарафанное радио сработало и зеваки вот-вот потянутся к дому. Кое-кто из жителей даже успевал зарабатывать на пропавших людях: некоторые газетчики платили за домыслы и легенды. Правда, чаще всего бутылкой водки – всё-таки информация у местных «инсайдеров» вряд ли была стоящая.

4:45 утра. Ребров вышел из машины и направился к дому старика. По дороге, сам не зная зачем, он посмотрел на сарай, сквозь крышу которого проглядывали розовые, только проснувшиеся облака. Как-то раз дочь Реброва заявила, будто по телевизору сказали, что у детей – розовая кровь, у взрослых – бордовая, а у стариков – чёрная. С грустью следователь подумал, что на рассвете похититель наверняка выпустил наружу розовую кровь.

Старик пришёл вскоре после появления Реброва и плюхнулся на лавочку, сунув руки в карманы штанов. Пока дед переводил дух, Ребров осмотрел его с ног до головы: остатки седых волос, худощавое телосложение, грязная одежда. Единственное, чем он выделялся – следами ожогов на руках и шее, где кожа походила на грубые белёсые заплатки. Наконец Ребров представился и перешёл к делу.

– Где вы были ночью?

Собеседник ответил безучастно, будто происходящее его не касалось:

– На работе.

– Вы убираете мусор на железной дороге?

Старик не ответил. Ребров подавил гнев – времени на молчание не было.

– Участковый сообщил, что по словам соседки, вы уходите на работу утром. Почему изменили график?

– Любовь к труду.

Ребров мысленно досчитал до пяти и посмотрел вокруг. Улица заполнялась людьми: несколько «оперов» оцепляли дом, пришедшие зеваки требовали комментариев. В течение получаса из города прибудет криминалист для осмотра комнаты мальчишки. А пока ветхий, завалившийся набок дом, зыркал на людей сквозь уцелевшие стёкла, храня свои тайны. Через пару часов всё закончится: криминалист уедет, мусорщик скажет, где был ночью, а мальчик…

Судя по предыдущим случаям, шансов на спасение не было.

– Можно фотографию вашего внука? – спросил Ребров. – Понадобится для поиска.

– Я никогда его не фотографировал.

– Где родители мальчика?

– Не отказался бы узнать.

– Принесите ваши документы, – потребовал Ребров. – И свидетельство о рождении ребёнка.

– Я потерял их после переезда, – сухо ответил старик.

Ребров почуял знакомый каждому полицейскому запах лжи. Комар укусил в шею, следователь прихлопнул его ладонью. Нет, больше никакой крови!