Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)

Дрю понадобились лишь мгновения, чтобы установить связь.

— А, этот поддельный прогноз погоды! Песчаная буря к северу от экватора!

— У нас была команда, работавшая неподалеку оттуда, — произнес Фергюсон. — Мнимая буря была нужна, чтобы направить их к месту, где мы разместили окаменелости — некоторые кости никто не мог идентифицировать, так что они смело могли предположить, что они не принадлежат никому из наших людей.

Беседуя, они стояли у следующей двери.

— Поскольку мы знали, что приманку заглотили, мы были уверены, что команда будет бродить вокруг в поисках дальнейших открытий.

Фергюсон открыл дверь и указал на клетку внутри.

— Это был наш крючок, — проговорил он. — Мы условились, что Горацио выпустим из клетки, чтобы люди его увидели, но не слишком близко.

Дрю взглянул на голого, дрожащего урода и ужаснулся.

— Эффектно, разве нет? — спросил Фергюсон. — На следующем корабле он вернется на Землю. Пара доз ацетата талия сделала его лысым, но даже в таком виде, если бы его увидели вновь, кто-нибудь из антропологов мог обнаружить, что это просто горилла.

Дрю был рад, когда дверь закрылась и обезьяна исчезла из вида.

— Вы думаете, что теперь колония стабильна? — спросил он. — Но разве страх не вернется, когда «марсиане» больше не будут встречаться?

— Не обязательно. Думаю, колонисты создадут легенду. В их пересказах Горацио тысячи раз изменит свой внешний вид. Охота за марсианами будет главным развлечением в течение долгого времени. И потом — кто знает? Есть некоторые породы кошек, которые живут на деревьях.

Дрю с неловкостью затронул следующую тему.

— Две недели назад вы сказали, что я больше всего похож на следующего убийцу. Почему?

Фергюсон свободно ответил на вопрос.

— Из всей колонии вы были единственным человеком, который не слышал об открытии окаменелости. Вы были слишком заняты работой и тревогой за жену. Я дал вам отдых, чтобы вернуть в круговорот жизни.

Дрю не был удовлетворен. Остался последний вопрос.

— Но от того, что вы все мне рассказали, разве я не остаюсь потенциальным убийцей? И как насчет вас? Вы, я и другие директора — мы же знаем, что все это фальшивка.

Фергюсон остановился у двери своей комнаты.

— Мы? Есть одна деталь, о которой я не упоминал. Эта найденная окаменелость… она была не той, что мы положили!

(Перевод с англ. Ю.Беловой)

Его Превосходительство Сэр Пуш, Архиепископ Акционерной Компании Единственной Истинной Святыни Бога, сжимая обеими руками алмазную рукоять, медленно поднял к небу каменный стилет. Покрытое бурыми пятнами острие проплыло вдоль его обнаженного раскрасневшегося тела и остановилось прямо над головой. Зазвучала литания. Подхваченный висящим на шее микрофоном голос обрушился на заполняющих огромный стадион людей, однако там, где сидел калека, в самом удаленном секторе с местами по 2.50, трудно было различить отдельные слова. В проходе между рядами продавец сладостей выкрикивал свое: «Кола! Каштаны! Холодная кола! Горячие каштаны!», и пение архиепископа терялось в криках торговца. Безногий, привязанный к небольшой тележке мужчина с коричневым загорелым лицом поднес к глазам бинокль и направил его на жертвенный алтарь, пытаясь по движению губ архиепископа прочесть хотя бы некоторые слова.

Литания закончилась, и толпа завопила в религиозном экстазе. Безногий быстро повел биноклем вдоль стадиона и вновь взглянул на алтарь. Архиепископ слегка откинулся назад, так что ребра натянули раскрашенную кожу. Молниеносным движением он опустил стилет, ударив точно в красный круг под левой грудью обнаженной девушки. Стилет погрузился в тело по рукоять, и толпа завыла, вскочив на ноги и швыряя в воздух жертвенные розы.

Калека убрал бинокль в футляр и из пластикового мешочка высыпал прямо в рот остатки жареной кукурузы. Обезумевшие, подпрыгивающие тела были единственным, что он мог сейчас видеть. Рев нарастал, крики становились настолько пронзительными, что казалось невозможным, чтобы их издавали люди.

Когда вопли поутихли, безногий калека попросил соседей снять тележку с сиденья. Его отнесли к проходу между рядами, и калека с трудом покатился вверх, к выходу. Позади, за его спиной, приносили в жертву очередную девицу.

Покинув стадион и отталкиваясь привязанными к рукам деревянными упорами, он направил тележку к грузовым транспортерам, поблескивающим, как серебро. Двигаясь вдоль ближней полосы, он приближался к контрольно-грузовой станции, а мимо с визгом проносились контейнеры с товарами. Дежурный, мужчина неопределенного возраста, жевавший шоколадный бублик, даже не поднял головы, когда калека сильными движениями гребца вкатился на короткий металлический пандус. Однако когда тележка остановилась перед кабиной, он выглянул, чтобы посмотреть вниз. Глаза его превратились в узкие щелки.

— Чего надо? — резко бросил он.

— Я… э… мне не по карману пассажирские полосы. Может, позволите проехать до 147 Окружной на грузовой?

Дежурный покачал головой.

— Нет.

— Меня даже не нужно привязывать, — настаивал калека. — Я могу сделать это сам. Я вас нисколько не затрудню.

Дежурный повернулся к нему спиной.

— Я буду вам очень обязан, — не сдавался калека.

Дежурный снова повернулся и со злостью уставился на него.

— Это против правил, приятель, ты же сам знаешь. Не хочу об этом даже слышать. Катись отсюда.

Загорелое дело калеки потемнело еще больше, ноздри раздулись как у зверя.

— Ну и гад же ты! — рявкнул он. — Как, по-твоему, что меня так укоротило? Я тоже работал на транспортерах, слышишь, ты! Отдал обе ноги этой работе, а теперь прошу о такой малости у такого же парня, каким был сам, и что слышу? «Заткнись и убирайся!» А всего-то мне нужно — доехать до Окружной! Убудет от тебя, что ли, а?

Дежурный открыл глаза от удивления.

— Извини, приятель.

Калека не отвечал. Орудуя деревянными упорами, он принялся разворачивать тележку. Дежурный вскочил со стула, который с тихим вздохом распрямился, спустился вниз и остановился перед тележкой.

— Слушай, извини. Сам знаешь, как это бывает, понапишут инструкций и правил… Да черт с ними, посажу я тебя на эту ленту, только подожди немного.

Калека утвердительно буркнул, словно только теперь получал давно положенное.

Дежурный открыл входной люк и пошел вперед, а калека покатился следом. Они спустились на лифте под рабочий уровень и прошли под транспортерами, сначала скоростными, затем средними. Выбравшись через грузовой люк к самым медленным, дежурный нагнулся, собираясь поставить тележку на едва движущуюся ленту.