Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)

И вдруг звезды сорвались с мест, полыхнуло голубым, и отец Перигрин почувствовал, что висит в воздухе, окруженный голубой аурой. А в следующую секунду его, живого и невредимого, перенесли на тот камень, где он раньше сидел. Он недоверчиво ощупал себя, посмотрел на голубые огни — те ушли в поднебесье.

— Вы спасли меня, — вздохнул он, — не дали погибнуть. Значит, вы знали, что я заблуждался.

Он обрушился на отца Стоуна, тряс его, бегал вокруг.

— Подымайтесь, святой отец! Они спасли меня!

— Кто? — Отец Стоун, моргая, сел на своем ложе.

Отец Перигрин поведал ему о своем приключении.

— Это был сон, кошмар, ложитесь-ка вы спать вместе со Своими шариками, — раздраженно ответствовал отец Стоун.

— Но я же не спад!

— Ну-ну, отец Перигрин, полно, успокойтесь.

— Вы мне не верите? У вас есть оружие? Дайте-ка мне.

— Зачем? — Отец Стоун достал маленький пистолет — он держал его для защиты от змей и тому подобных тварей.

Отец Перигрин схватил оружие.

— Я докажу. — Он направил дуло на левую свою ладонь и выстрелил.

— Стойте!

Загорелось голубое пламя, и на глазах у священника пуля застыла в воздухе, повисла над раскрытой ладонью отца Перигрина. Она висела так целую секунду, окруженная голубым ореолом, а потом, шипя, упала в пыль.

Трижды стрелял отец Перигрин — в руку, в ногу, в туловище — и трижды пули окутывались сиянием, зависали и падали к его ногам, словно мертвые жуки.

— Видите? — Он опустил руку, выронил пистолет. — Они разумны. Они думают, рассуждают, им ведомы моральные понятия. Разве животное стало бы спасать меня от самоубийства? Нет, на это способен только человек. Теперь-то вы поверили, святой отец?

Отец Стоун посмотрел на небо, на голубые огни, потом молча опустился на колени, собрал еще горячие пули и крепко зажал их в кулаке.

Позади вставало солнце.

— Мне думается, — сказал отец Перигрин, — нам следует пойти к остальным, рассказать им обо всем и привести сюда.

Когда солнце поднялось, они пошли назад, к ракете.

Посреди черной доски Перигрин начертил ровный круг.

— Это Христос, Сын Божий.

Он притворился, что не слышит шиканья.

— Это Христос во славе своей, — продолжал он.

— Это больше походит на геометрическую теорему, — заметил отец Стоун.

— Недурно замечено, ибо каждый из нас — доска, а на ней символы. Вы должны согласиться, что Христос ничего не утратит, если и Его муки олицетворял крест. А этот круг — Марсианский Христос. Только так мы принесем имя Его на Марс.

Священники переглянулись, раздраженно зашушукались.

— Вы, брат Матиас, сделаете стеклянный шар примерно такой величины, и чтобы светился он изнутри. Его мы и поставим на алтаре.

— Отдает дешевым шаманством, — проворчал отец Стоун.

— Напротив, — терпеливо продолжал отец Перигрин. — Мы дадим им понять образ Бога. Как вы думаете, приняли бы мы Христа, явись он на землю в образе осьминога? — Он развел руками. — Или это дешевое шаманство Бога — посылать нам Спасителя как Иисуса в человеческом облике? Когда мы воздвигнем здесь храм, освятим его и алтарь, и этот символ, неужели Бог откажется вселиться в него? Не откажется, и вы узнаете это в сердцах своих.

— Но образ бездушных тварей!.. — с сомнением сказал брат Матиас.

— Я уже много говорил об этом, брат Матиас. Они спасли нас от лавины. Они сознают, что самоубийство грешно, и препятствовали ему раз за разом. Значит, мы должны возвести храм, жить среди марсиан, отыскивать марсианские, чуждые грехи и помогать нашей новой пастве познать Бога.

Видно было, что такая перспектива не воодушевила священников.

— Неужто вас смущает их необычный вид? — удивился отец Перигрин. — Но много ли значит обличье? Ведь оно — только вместилище пламенной души, коей нас наделил Господь. Если завтра я узнаю, что морские львы вдруг обрели разум, свободную волю, знание без греха и знание, что есть жизнь, справедливый и милостивый нрав, и живут в любви, я построю храм для них. Если завтра, Божьим соизволением, бессмертные души обретут воробьи, я наполню храм гелием и уподоблюсь им; я буду проповедовать всем, у кого есть свободная воля и осознание грехов своих, вне зависимости от их обличья, что будут они вечно гореть в адском пламени, если не вкусят святого причастия, Я не могу оставить марсиан в геенне только потому; что моим глазам они представляются шарами. Когда я закрываю глаза — передо мною доброта, любовь, душа… Я не имею права их отвергнуть.

— Но при чем здесь стеклянный шар, который вы собрались установить на алтарь? — возразил отец Стоун.

— Возьмем для примера китайцев, — невозмутимо ответил отец Перигрин. — Какому Христу поклоняются китайские христиане? Естественно, восточному Христу. Все вы видели китайские национальные действа. Во что там одет Христос? В восточный халат. Что его окружает? Бамбук, туманные горы, искривленные сосны. У него узкие глаза, скуластое лицо. Каждая страна, каждая раса добавляют нашему общему Богу что-то свое. Вспомните святую деву Гваделупскую, ей молится вся Мексика. Какая у нее кожа? Смуглая, как у тех, кто ей поклоняется. Разве это богохульство? Вовсе нет. Было бы нелогично, если бы эти народы приняли бога другой расы. Я часто удивляюсь, как это наши миссионеры явились в Африку с белоснежным Христом. Правда, многие африканские племена Почитают белый цвет священным, но минет время — и африканский Христос потемнеет. Внешний вид не имеет значения. Мы не можем надеяться, что марсиане предпочтут форму, отличную от них самих. Мы должны принести им Христа, похожего на марсианина.

— Я вижу упущение в ваших доказательствах, — сказал отец Стоун. — Марсиане заподозрят нас в лицемерии, когда увидят, что мы сами поклоняемся не сфероидальному Христу, но человеку с руками, ногами и головой. Как мы объясним такую разницу?

— Этого никто их них не увидит. Христос здесь, будь он в человеческом или сферическом образе, и каждый народ будет поклоняться Ему, а не той или иной форме. Более того, мы должны уверовать в шар, который даем марсианам, хотя эта форма и непривычна для нас. Этот шар станет Христом. А мы должны помнить, что и мы сами, и образ нашего, земного Христа покажутся марсианам забавными, нерациональными и бессмысленными.

Отец Перигрин положил мелок.

— А теперь — отправимся в горы и воздвигнем там наш храм.

Священники начали собираться.

Марсианский храм совсем не походил на церковь: на одной из гор нашли ровную площадку, убрали с нее камни, пригладили и подмели. Брат Матиас поставил на алтарь пылающую сферу.

К концу шестого дня «храм» был готов принять паству.

— А что мы будем делать с этим? — Отец Стоун коснулся чугунного колокола. — Что он значит для них?