Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)

— Шесть часов.

Корт постепенно уснул, и сон его был омрачен картинками из книги, называющейся «Звездные полеты»: взрывающиеся корабли, умирающие пилоты, ласково улыбающиеся сумасшедшие, прекрасная, как у тореро, сетка на лице рыцаря. Долгий зуммер разбудил его в шесть часов.

Когда вошел и сел последний, двадцать четвертый ученый, Корт встал, слегка поклонился и сказал:

— Дамы и господа, я надеюсь, что ежегодный контроль пройдет очень быстро. Я приветствую вас и благодарю от имени Совета. Отдел Психологии Земной Империи выражает вам признательность за то, что вы сделали и продолжаете делать.

Тихий гул согласия был ему ответом. Здесь присутствовали ученые Холмов. Они сидели в помещении группового обучения последнего класса. Сложные приборы были укрыты или убраны, во всяком случае, из сложной техники мало что было видно.

— Сегодня утром я получил книги, но не успел даже бегло посмотреть их, — продолжил Корт, — и был удивлен безупречным введением к этим книгам. Понадобилось предоставить дотации. В ближайшую неделю мы переведем необходимую сумму на следующий год.

Замершая Найвес улыбнулась, так как знала, что Корт сделал в этой ситуации все, что было в его силах. Ее взгляд скользнул по лицам психологов, терапевтов и воспитателей, ненадолго задержавшись на белом лакированном роботе, контролировавшем нейроаппаратуру, и потом остановился на узком черепе координатора. Корт поднял руку.

— К предлагаемым расчетам, — сказал он, — вам понадобится большая сумма, меньшая или такая же?

— Нам понадобится на четверть миллиона больше, потому что нужна обучающая аппаратура для последних классов. Как мы знаем, управляющие системы изменились.

Корт кивнул инструктору и быстро ответил:

— Новые игровые машины уже созданы. — Он заглянул в свои записи. — Вы получите экземпляр ровно через четырнадцать дней.

— Очень хорошо.

— На станции, по моим подсчетам, находится в настоящее время четыреста человек. Это так?

— Ровно четыреста, — ответила Найвес.

— Сколько человек прибыло в этом году?

— Сорок пять. Но один, несмотря на все наши старания, умер, значит, сорок четыре.

— И они, — спросил Корт, — в первую очередь абсолютно пригодны для нашего учреждения?

Ему ответил другой ученый.

— Мы должны установить отклонения от нормы двух десятилетий дебилов; их сознание становится слишком широким. По опыту известно, что их интеллект с возрастом уменьшается. Игры, развивающие интеллект, нужно ликвидировать и заменить игрой мысли. Во всяком случае, наши прогнозы до сих пор оказывались весьма неплохими.

— Вы правы, — ответил Корт, не заглядывая в свои записи, — до сих пор ошибка в прогнозах составляла меньше одного процента.

Он снова повернулся к Найвес, руководящей этой станцией.

— Сколько полностью обученных учеников может выпустить станция в этом году?

— В ближайшее время мы заканчиваем обучение сорока человек.

Корт удивленно поднял брови.

— Сорока?

— Да, — кивнула Найвес, — и все мужского пола — слабоумных женщин подозрительно мало — в возрасте от двадцати двух до двадцати четырех лет. Коэффициент интеллекта между двадцатью четырьмя и тридцатью двумя. Три невротика, два искусственных монголоида, восемнадцать…

— Спасибо! — устало махнул рукой Корт.

Спустя некоторое время он сложил перед собой листы бумаги, закрыл папку.

— Горько, конечно, — сказал он, — что у сотрудников психологической службы нет никакого другого задания, кроме как искать по всему миру слабоумных детей и душевнобольных со здоровым телом.

Мы делаем это, потому что мы разочарованы и у нас не осталось выбора. Если бы общественность узнала, для каких целей нам нужны наши подзащитные, поднялась бы целая буря протестов. И эта буря начнется через несколько часов — судья Рено де Божу объявит долго ожидаемый приговор. Насколько мне известно, убитый был отсюда?

Найвес молча кивнула.

— Мы нашли Альваро четырехлетним ребенком, — сказала она, — цыганом из Манчи. Это было еще до меня, но его освобождение три года назад происходило под моим наблюдением. Он был обученным идиотом .

— Все мы знаем больше, чем общественность, — продолжил Корт, — и постоянно находим ученых, которые добровольно присоединяются к нам. И все в порядке. Только мне кажется, что аварии происходят слишком часто, поэтому привлекают слишком много внимания. И я должен это изменить, потому что лучше Координатора никто не сможет это сделать. Благодарю вас.

Один из ученых поднял руку.

— Можно вопрос, Координатор?

— Да?

— Вам лично, синьор Корт. Что значит маленькое «д» перед вашим именем?

Корт рассмеялся.

— Пожалуйста, оставьте мне эту маленькую тайну, — сказал он. — Если вас удовлетворит такое сообщение, то «д» — это «дикарь», Хуан, «дикарь» Корт — звучит не очень-то, верно?

— Ладно, — возразил терапевт, — хотя это, конечно, неправда.

— Совершенно верно, — ответил, улыбаясь, Корт. — А сейчас совершим обход. Я хочу начать свой отпуск.

Они пошли, осматривая аппаратуру и помещение. Обычно здесь находились слабоумные дети до двух лет, родители которых в большинстве своем были рады избавиться от них и добровольно отдали сюда. Существовали десять классов одаренности, в рамках которых пытались вложить в дебилов и психопатов строго ограниченный минимум способностей и технических знаний; бесчисленные спецустройства, разработанные техниками Империи специально для этой цели, помогали людям.

Десять классов и более сорока детей. Процесс был медленным и качественным. Мир сознательного восприятия у этих детей был слишком мал, это так. Сначала они учились говорить и писать. Их словарный запас ограничивался шестьюстами словами. Если мозг ребенка не подчинялся требованиям, использовались нейтроновые индикаторы. Так на протяжении двадцати лет, полных трудов, загаженные, воняющие, беспомощные комки плоти превращались в здоровых, пышущих силой мужчин, которые получали воспитание детей Благородных; только использовались другие знаки.

Витаминное питание… гимнастические упражнения, обучение общей, и специальной механике движений… солнечные ванны и спорт. Молодые люди из последнего класса были в состоянии поставить рекорды во многих дисциплинах, но не могли отличить звезду от лампочки накаливания. В их мире не было звезд, не было космических кораблей, не было стихов Лорки; только безбрежная пустыня, ограниченная отдельными незыблемо взращенными островками знаний и сведений.

— Здесь размещается класс «А», — сказала Найвес.

Роботы-няньки, андроиды, облицованные пенорезиной и снабженные искусственными женскими признаками, с убивающей душу неутомимостью заботились о малышах.