Борис Долинго - Беглецы

Правда, как раз в последнее время рвение и максимализм капитана Договара пошли на убыль, и даже начал появляться некоторый скептицизм, которым он пока ещё ни с кем не делился. Дело в том, что чем больше молодой Договар общался с руководителями «Обновления», тем сильнее в его сознание закрадывались сомнения относительно того, действительно ли лидеры их подпольной организации стремятся к реальному устранению существующих в Имперской Республике недостатков и улучшению общего положения, вызванного обнаглевшими Императорами и их ближайшим окружением. Капитану иногда начали приходили мысли, не стремятся ли эти люди, произносящие на секретных собраниях речи о нечестности государственного аппарата, о разъевшей общество на Силонте коррупции, о народном благе, просто сами взобраться в этом обществе на максимально возможные высоты, не закрутится ли всё по-прежнему в случае, если переворот, подготавливаемый «Обновлением», завершится успешно.

У Договара появилась мысль, не является ли это вообще характерной чертой разумного существа: иметь представление о «справедливости» в самой своей природе, стремиться к осуществлению этого представления в силу опять же этой природы и, что парадоксально, в силу своей же природы — о, эта природа человека! — во вполне определённый момент предавать это стремление, а, значит, и всё самое лучшее, заложенное этой самой природой разума в него для того, чтобы заново начать борьбу, за справедливость уже на новом витке, раскручивающейся сквозь столетия спирали, именуемой «ходом истории». Договар сравнивал исторические факты, и ему начинало казаться, что так оно было, есть и будет, что понятие «справедливость» невыполнимо и недостижимо, как недостижима бесконечная величина (какая это величина в данном случае — бесконечно большая или же бесконечно малая, капитан решить не мог).

И, что самое удивительное, именно в эти моменты ему ещё сильнее хотелось бороться действительно за эту самую неясную и туманную справедливость, потому и такую туманную, что за несколько тысяч лет существования цивилизаций на Силонте и во всех известных мирах, никто не мог хотя бы теоретически указать, как этой справедливости достичь, однако объяснить это пытались очень многие. Конец всяким попыткам объяснения положили, правда, именно в Имперской Республике, объявив, что отныне со справедливостью всё ясно, и справедливость — это то, что происходит на Силонте в настоящее время. Это было своего рода изобретение, радикальный метод, поскольку ни одно правительство где-либо в космосе, ни одна династия, существовавшая до Грандиозного Переворота, до подобных вещей не додумались. В Имперской Республике просто официально запретили рассуждать о справедливости поскольку считалось, что таковая достигнута, а всякие рассуждения — это попытки нарушить эту самую «справедливость». Тут ведь всё ясно: кто не с нами, тот против нас.

И чем дальше капитан Договар имел дело с «Обновлением», тем больше его одолевали сомнения и раздирали противоречивые чувства. Он желал только одного — бороться за лучший порядок на Силонте, и готов был отдавать для этого максимум своих сил, но он видел, что идеологи их нелегальной организации не могут предложить ничего конкретного кроме самого государственного переворота. А капитан был достаточно умен, чтобы понимать недостаточность простой замены режима и необходимость иметь чёткую программу действий после прихода к власти. Если такой программы нет, то сюжет спектакля не изменится, на сцену выйдут только новые актёры. Однако и сам Договар предложить ничего не мог.

Будучи максималистом, Договар-младщий не был фанатиком. Поэтому на основании того, что он видел вокруг себя, в его голову и начал закрадываться скептицизм. Капитан стал охладевать к какой бы то ни было борьбе, хотя, будучи энергичным, продолжал активно работать в «Обновлении», не признаваясь даже самому себе, что смысла в этих действиях видит всё меньше и меньше.

Пилот Ниморулен зевнул, не отрывая взгляд от экрана. Кончался пятый час после получения приказа на задержание нарушителей границы.

— Что зеваешь, Ниморулен? — Майор Малваун хлопнул пилота по плечу (сержант Ниморулен был одним из немногих, к кому майор почему-то благоволил). — Что, уже устал?

— Никак нет, господин майор! — как можно бодрее ответил сержант. — Готов нести вахту, сколько потребуется, чтобы выполнить приказ! Только очень уж однообразно, — пожаловался он.

— Ничего-ничего, главное — накрыть этих гадов! — Майор потёр ладонью по подлокотнику кресла. — Верно я говорю, а, сержант?

— Так точно, господин майор, вы всегда верно говорите! — осклабился польщённый вниманием к себе Ниморулен.

— Между прочим, — подал голос капитан Договар, — что-то уж очень долго мы, да и никто из остальных ничего не видим. Может быть, эти ребята уже проскочили границу? Возможно, они далеко нас опередили.

Майор даже вскинулся в своём кресле.

— Нет! — тряхнул он головой. — Так далеко они не могли оторваться. Военного аппарата у них быть не может, а ни один другой не разовьёт такую скорость. Накроем, должны накрыть! Ещё не было случая, чтобы от меня кто-то ушёл.

Капитан внимательно посмотрел на майора. Последние слова Малваун произнёс почти с надрывом, оскалив зубы и пристально вглядываясь в изображение на экране.

— Чёртово место, — процедил он, — видимость по локатору совсем падает!

«Эге», — подумал капитан, — «как он ревностно взялся за дело, дрожит даже от напряжения, как будто с поводка рвётся. Ну, ещё бы! Звание могут повысить!… Не зря ли я с ним болтал? Не «настучал бы», чего доброго. Страшного, конечно, ничего не произойдёт, но совсем ни к чему, чтобы Служба Безопасности лишний раз копалась в моих связях».

— А может быть, эти отщепенцы, — сказал капитан вслух, — достали где-то военный катер, например, и сейчас уже у нашартмаков?

— Откуда они могли достать военный катер? — резко повернулся к нему майор, глаза его блестели. Капитан пожал плечами:

— Да, мало ли, где?…

— Не могли они раздобыть военный катер, — раздражённо махнул рукой Малваун.

— Кто его знает, — продолжал поддевать его капитан, — может быть угнали. А иначе почему мы до сих пор их не нагнали? Майор плюнул с досадой:

— Да как же они угонят катер? Все ангары охраняются, а на базы просто так не попасть. Разве только… — Тут он осёкся. — Кроме того, об этом бы сообщили, — добавил майор после некоторой паузы.

— Если так, то догоним, — с иронией в голосе, сказал Договар.

Майор ничего не ответил, продолжая вглядываться в экран. На его лице была написана досада, смешанная с нетерпением. Он злился из-за растущей боязни упустить беглецов.