Чарльз Шеффилд - Объединенные разумом

Все наши сомнения на этот счет оказались необоснованными. Капитан Ридли как нельзя лучше подошел для такой работы. У него хватает терпения трудиться долгими часами, он внимательно проверяет и перепроверяет каждую порцию вводимой информации.

Кроме того, мы столкнулись с совершенно неожиданным побочным эффектом. Капитан Ридли стал более оживленным, здравомыслящим, чем он был до начала работ. Невозможно равнодушно воспринимать происшедшие в нем улучшения. Он охотно отвечает на вопросы, говорит даже когда его не спрашивают.

Ввиду того, что работа над проектом производит такой явный терапевтический эффект, он сам указывает нам направление дальнейшей деятельности. Я вношу предложение, чтобы и другим гвардейцам Саргассовой Свалки был предоставлен шанс пройти подобный курс лечения».

Фоб Уиллард сочиняла свой доклад на портативном компьютере, который должен был вместе с ней покинуть азотную колбу. Она взглянула на главный интерфейс, туда, где сидел Блейн Ридли и терпеливо вводил в М-26А статистические данные, касающиеся биологии Лудильщиков. Он улыбался кривой ухмылкой прищуренных глаз, что было, во всяком случае, приятнее видеть, чем если бы его лицо вообще ничего не выражало. Фоб уже в сотый раз спрашивала себя: что же происходит в этой некогда очень даже неглупой голове? Он хорошо работал, он общался с ней все лучше и лучше. Но о чем он думает? Она была настолько далека от понимания этого, насколько далека она была от понимания того сложного мыслительного процесса, который происходил в расщепленном на кусочки изуродованном мозге М-26А, глубоко погруженном в ванну с жидким гелием.

Фоб зевнула. Становилось все более и более очевидным одно — Ридли может работать без малейших признаков усталости намного дольше ее.

— Уже поздно, — заметила Фоб, пряча свой крошечный компьютер в кармане скафандра. — Может пора закончить на сегодня?

Это был обычный риторический вопрос, которым она вежливо давала понять Ридли, что рабочий день закончен. Но сегодня он повернулся к ней в кресле и отрицательно покачал головой.

— Я ввел только половину данных. — С его лица исчезла улыбка, голос был как никогда серьезным. — Прерваться сейчас значит свести все усилия на нет.

Ответ поставил Фоб в тупик. Конечно, ей не хотелось огорчать Ридли, ведь он так старался. Но с другой стороны, она уже устала и ей хотелось вывести сообщение о ходе дел на главный компьютер до того, как она отправится спать. Брейчис мог появиться здесь в любую минуту, и ему сразу же захочется взглянуть на сообщение.

До того она уже пару раз оставляла Ридли на час или два одного, и до сих пор ничего не случалось.

— Ты уверен, что помнишь, как и что выключается? — Еще один риторический вопрос. Она уже раз шесть выключала с ним оборудование после трудового дня и видела, что он прекрасно справляется с этим под ее наблюдением.

— Помню.

— Тогда не забудь это сделать.

— Не забуду.

— И слишком долго не задерживайся. Не больше двух часов. Тебе нельзя так много работать. Если ты будешь сидеть здесь больше трех часов, мне придется за тобой кого-нибудь послать.

— Понял. Я все выключу, как только закончу. Через два часа я вернусь к себе. Спокойной ночи, доктор Уиллард.

— Спокойной ночи, капитан Ридли.

У выхода из колбы с азотом Фоб на минуту остановилась. Ридли уже не смотрел на нее. Он снова погрузился в свою работу и продолжал вводить эфемерные таблицы. Терпеливо, цифра за цифрой. Все было хорошо.

После ее ухода глаза Ридли еще долго оставались прикованными к экрану дисплея, проверяя каждое введенное число. И лишь тогда, когда последний мантисса и показатель последнего оказались на экране, были проверены и перепроверены, он откинулся на спинку стула и набрал: «Ввод таблицы данных окончен».

Ридли повернулся и посмотрел на шлюз, через который вышла Фоб Уиллард. Монитор показывал, что там никого нет. Она покинула колбу. Подождав еще с минуту, он набрал: «Я остался один».

Числа таблиц исчезли с экрана. Несколько секунд дисплей оставался черным, затем на нем замелькал водоворот разноцветных линий пятен. Кружение постепенно замедлилось, и из беспорядочных фигур сложились слова: «Кто ты?» — «Я капитан Блейн Ридли». — «Ты Ридли. А кто я?» — «Ты М-26А». — «Я М-26А. Если тебе хочется перейти в устный режим общения, ты можешь это сделать».

Ридли кивнул.

— Завтра я введу дополнительные эфемерные данные, но про Энджелов нам с Цереры не поступало никакой новой информации. — Сейчас его глаза не щурились, они смотрели прямо на экран. — Я спрашивал доктора Уиллард. Она рассказала, что об Энджелах имеется намного меньше сведений, чем о других видах Звездной Группы.

«Они самые тонкие и сложные из четырех. Именно поэтому информация о них имеет самое большое значение. Однако, если мы не можем ее получить, нам придется довольствоваться тем, что уже получено. Не огорчайся, что не можешь дать мне больше сведений. Расскажи лучше, что новенького слышно о коммандоре Лютере Брейчисе?»

— Он будет здесь завтра. Ему хочется с тобой поговорить.

«Мне с ним тоже. Но покуда он будет находиться здесь, Ты должен сделать, чтобы из остальных гвардейцев со мной никто не общался. Сам ты тоже не будешь общаться со мной, кроме тех случаев, когда этого от тебя потребуют другие».

— Понимаю, — ответил Ридли, и его глаз начал дрожать.

«У тебя очень несчастный вид. Не надо, не сокрушайся так сильно. У тебя еще много работы. Когда Брейчис уберется восвояси, сюда доставят остальных гвардейцев, и Фоб Уиллард тоже. Что ты знаешь о Звене Маттин?»

— То, которое находится на Саргассовой Свалке, может быть использовано только для локальных перемещений. Для того, чтобы связаться на большие расстояния, необходимо включиться в направлении солнца в главный узел Пояса.

«Ну что ж, пусть так. А сейчас о другом. Ты подсмотрел последовательность, которой пользуется Фоб Уиллард, чтобы разорвать все связи между моими отдельными частями?»

— Да.

«И ты ее помнишь?»

— Помню.

«В таком случае, запускай ее».

— Ты имеешь в виду сейчас, или в конце сеанса, когда я буду выходить из колбы?

«Я имею в виду сейчас. Начинай немедленно, и подожди здесь, пока она не пройдет полностью. Если за десять минут ничего не произойдет, выключай оборудование».

Блейн Ридли кивнул. Очень внимательно он набрал на клавиатуре последовательность из сорока команд, которая разрывала связи между отдельными частями мозга М-26А. Экран привычно мигнул цветными полосами, за которыми последовали черно-белые символы, свидетельствовавшие о том, что информационный поток прервался.

Ридли ждал. Его глаза стали такими же пустыми, как экран дисплея.

Через полминуты на дисплее появилась одинокая черная кривая синусоиды. Она задрожала, сделалась больше по амплитуде и приобрела более сложную форму. Еще через минуту волнистая линия раздалась до размеров экрана, ее поначалу незамысловатый вид постепенно становился все более произвольным. Возникли маленькие цветные пятнышки, похожие на диски, и вскоре из них сформировались буквы: «Все тумблера выключены?»