Роман Караваев - Недалеко от Земли

– Борис Калмыков, гранд-инженер, – подсказал Директор.

– Да, Борис Калмыков, – подтвердил Редфорд. – Полагаю, знакомство будет взаимополезным, так что пообщайтесь друг с другом, пока мы с Генрихом, – он взял Штейнберга под руку, – проводим маленькое совещание, разместитесь, а потом приступим к реализации наших планов. Кто из твоих, Генрих, исполнит обязанности квартирьера?

– Добро пожаловать на Базу, джентльмены! – директор скупо улыбнулся и повернул голову к Ли. – Вячеслав, окажите любезность, сопроводите гостей в жилой сектор. Там передадите их фрау Леконт, она лучше сообразит, как поудобнее их устроить. Потом возвращайтесь к своим прямым обязанностям. Вы, Борис, тоже возвращайтесь к себе, – он вновь сосредоточил внимание на Редфорде. – Кевин, буду рад показать тебе мой кабинет.

Шеренга у стены распалась на отдельных людей, тут же обступивших Ли и Калмыкова, а начальство неспешно удалилось в сторону лифтов.

Когда прибывшая инспекционная группа ввалилась в жилой отсек, она уже напоминала сборище любопытствующих туристов.

– Смотрите-ка, отделка как на океанском лайнере… Даже полированное дерево…

– И коридор такой же…

– Бизнес-класс, не хуже…

– Сколько же здесь народу живет?..

– Тони, не отставай, а то заблудишься!

– Не переживай, Джерри, у меня нюх на лабиринты…

– Интересно, где у них тут кормят? Как ты думаешь, Макс?

– Я бы предпочел узнать, как здесь отдыхают…

– Да-а-а… хорошо устроились парни… просторно…

– Ты не заметил, Билл, какой это уровень?

– Кажется, четвертый…

Наконец сопровождаемая Славой шумная компания добралась до вместительного холла, где их уже поджидала, сияя неземной улыбкой, Патрисия Леконт – наблюдающий доктор и главная достопримечательность Базы, если принимать во внимание скудность женского персонала и обворожительность отдельных его представителей. Увидев ее, все, как по команде, замолчали, лишь на что-то отвлекшийся, а потому не успевший вовремя сориентироваться Докучаев хриплым голосом произнес:

– Однако…

И было от чего. Внешность француженки Леконт соответствовала самым высоким стандартам, от гладко зачесанных темно-каштановых волос, перехваченных на затылке замысловатой заколкой, трансформировавшей их в пышную волну, ниспадавшую на спину, до длинных стройных ног, верхнюю половину которых скрывали полы белоснежного халатика, чуть-чуть не доходившие до колен. Сам же халатик плотно облегал точеную фигуру, эффектно подчеркивая высокую грудь и осиную талию, стянутую тонким, с акцентированной небрежностью завязанным пояском. Она пребывала возле полукруглой стойки компьютерного терминала, небрежно опершись о нее правой рукой и постукивая указательным пальчиком с наманикюренным ноготком по краю столешницы.

– Это наши гости, Пэт, – лицо Славы приняло подобающее случаю выражение. – Мне кажется, они сочтут за удовольствие представиться тебе лично. Ну, а ты, в свою очередь, будь хозяйкой – постарайся потрясти их воображение еще больше. Мне, к сожалению, пора возвращаться к своим обязанностям, так что я вас покину. Увы… – Ли развел руками и, кивнув на прощанье всем, находившимся в холле, направился к выходу.

Первым, как ни странно, вблизи мадмуазель Леконт оказался астрофизик Мартин. Отодвинув в сторону стоявшего перед ним Слоуна, он шагнул вперед и, подхватив протянутую для пожатия руку, склонился и легко коснулся ее губами.

– Меня зовут Уильям, – проникновенно сказал он. – Безмерно счастлив познакомиться. Очарован.

Патрисия взглянула на него бездонными, влажными глазами и приветливо кивнула головой. Мартин открыл было рот, чтобы сказать еще что-нибудь, но сзади его уже нетерпеливо подталкивали улыбчивые пилоты, да и со стороны коридора, по которому они только что прошли, послышался низкий рокочущий голос с изрядной примесью иронии:

– Коллега! Не задерживайте очередь! Вас много, а Пэт одна.

Мартин неуклюже обернулся и увидел подпиравшего стенку Бородина со скрещенными на груди руками и стоявшего рядом с ним в расслабленной позе Клеменса. Астрофизик с сожалением отпустил руку Патрисии и, еще раз поклонившись ей, двинулся к появившейся парочке. Его место тотчас занял Леман.

– Андрэ! – подходя к Бородину, вежливо улыбнулся Мартин. – Рад Вас видеть. Если не ошибаюсь, последний раз мы встречались года два назад?

– Да, – сказал Бородин, – в Петергофе, – он взял астрофизика под руку и повлек к угловому дивану с размещавшимся рядом низким прозрачным столиком. – С тех пор возникло много новых идей.

– Я бы удивился, если бы их не было, – Мартин комфортно устроился у подлокотника, и его взгляд вновь скользнул к мадмуазель Леконт.

– Потрясающая женщина, не правда ли? – вздохнул Бородин. – Вы – не первая жертва ее обаяния и, уверяю вас, далеко не последняя. Супермодель в превосходной степени. Но должен вас предупредить, что внешность обманчива. Пэт – неприступная цитадель, еще никому не удалось завести с ней роман. Все попытки заканчивались на уровне легкого флирта. Так что, – Андрей с самым невинным видом положил на стол блокнот и авторучку, – можете не тратить времени даром. Ее самая нежная привязанность – медицина, она чудесный врач, а уж в диагностике, по-моему, равных ей нет.

– Никогда не хотел заболеть так, как сейчас, – пробормотал Мартин и тряхнул головой. – Извините, Андрэ, я немного отвлекся. Вы что-то говорили?

– Конечно, – Бородин снова вздохнул. – Я спрашивал, как вам понравилась моя теория о природе Сферы? Как вы считаете, Билл, она достаточно парадоксальна?

– Она противоречит всем существующим знаниям о Вселенной, а потому не парадоксальна, а безумна.

– Вы уверены, что наши знания отражают реальную картину?

– С некоторых пор я ни в чем не уверен.

– И это правильно. Нельзя, оставаясь в одной-единственной системе отсчета, понять все многообразие мира. А тем более его почувствовать.

– Скажите, Андрэ, – Мартин наконец-то полностью переключился с дурманящих мыслей о соблазнительной француженке на тему разговора, – вы пришли к такому заключению, побывав у Сферы?

– И да, и нет, – Бородин подобрал со столика блокнот и ручку. – Просто, как говаривал учитель Циолковский, нельзя вечно оставаться в колыбели. Это чревато затуханием развития. Я вам сейчас кое-что изображу, – физик раскрыл блокнот и начал набрасывать формулы, аккуратно, строчку за строчкой, не делая пауз для раздумий. Казалось, что процесс написания происходит автоматически, без каких-либо усилий со стороны автора.

«Зачем?» – удивленно спросила Вивьен.

«Безвредный эксперимент , – флегматично ответил Бородин, – но последствия могут быть весьма занимательными» .