Честер Аандерсон - Небесное святилище. Зал славы зарубежной фантастики

— Убийство? Так ведь это даже лучше, чем вообще не иметь никакой цели, Ли! Со временем я смогу выбраться из этих проклятых краевых миров и зажить в центре галактики как белый человек. Но это при условии, что я буду достаточно удачливым убийцей. И я стремлюсь быть именно таким, Ли… Да, именно таким!

Райнасон как бы в знак неодобрения повернулся спиной к Маннингу и медленно направился мимо Хорнга к подножью древнего Алтаря. Он посмотрел вверх, на Глаз Кора… Затем снова повернулся к Маннингу.

— Разве это справедливо, Маннинг? — прокричал он. — Неужели вы считаете, что будете иметь право на жизнь после того, как перебьете хирлайцев?

Маннинг выругался сквозь зубы и быстро шагнул в сторону Райнасона; его черная массивная тень четко вырисовалась на противоположной стене.

— Да! Это дает мне любое право.

Все произошло быстро и неожиданно. Теперь Маннинг был совсем рядом с массивной фигурой Хорнга. Он поднял дезинтегратор и направил его в сторону Райнасона. И в это время огромный кулак Хорнга выбил его из руки Маннинга.

Маннинг так и не успел понять, что произошло. Еще до того, как он сообразил, что дезинтегратора у него уже нет, Хорнг схватил его. Одной своей могучей рукой он вцепился ему в горло, другой — в плечо. Абориген легко поднял его в воздух. Он так сильно скрутил Маннинга своими руками, что Райнасон даже слышал, как трещат кости.

Хорнг поднял неподвижное тело над головой и швырнул его на пол с такой силой, что голова Маннинга раскололась на части; на полу лежало неподвижное скрюченное туловище того, кто только что намеревался устроить массовую бойню.

В комнате наступила мертвая тишина. Хорнг стоял и смотрел своими обычными безучастными глазами на валявшееся у его ног искалеченное тело Маннинга. На лице Мары появился неподдельный ужас.

Райнасон медленно подошел к микрофону и поднял его.

— Оказывается, старый кожаный мешок, ты можешь действовать быстро, когда для этого есть причины, — нашел в себе силы пошутить он.

Хорнг повернулся к нему лицом и молча склонил голову набок. Смысл этого жеста загадкой для Райнасона уже не являлся.

Райнасон поднял труп Маннинга и вынес его из здания к верхней ступеньке лестницы. Мара вышла вместе с ним, неся в руке фонарь; ее руки дрожали, и поэтому время от времени, вопреки ее желанию, свет качался из стороны в сторону и с грубой откровенностью выхватывал из темноты то, что осталось от Маннинга. Остановившись вверху огромной крутой лестницы, Райнасон стал ждать. Через некоторое время из укрытий вышли люди Маннинга и остановились у подножья лестницы, не зная, как им поступить в такой ситуации.

Они тоже чего-то ждали.

Райнасон взвалил мертвое тело на одно плечо, взял в руку дезинтегратор и начал медленно спускаться вниз.

Когда он достиг основания лестницы, стоявшие кольцом мужчины отступили назад. Они были обеспокоены и подавлены… но уже успели убедиться в мощи дезинтегратора, а теперь к тому же увидели и бесформенное тело Маннинга.

Райнасон наклонился и сбросил труп на землю. Затем, посмотрев холодно на лица головорезов, сказал:

— Один из хирлайцев сделал это своими руками. И больше ничем — просто голыми руками.

На мгновение все замерли… Мертвую тишину нарушил быстрый рывок одного из горожан, который выскочил из толпы вперед, возбужденный, с огромным ножом, который он держал перед собой. Он остановился в том месте, где заканчивался белый световой круг от фонаря. Райнасон с холодным лицом, которое представляло собой мертвую от напряжения и усталости маску, молча поднял дезинтегратор и навел его на смельчака.

Человек остановился в нерешительности.

И вот в этот критический момент из толпы выступила вперед еще одна фигура. Это был Мальхомм с искривленными от отвращения губами. Ребром ладони он нанес удар по шее смельчака чуть ниже уха; тот мешком упал на землю и остался лежать без движения.

Мальхомм некоторое время смотрел на него, затем повернулся к толпе.

— Хватит! — прокричал он. — Я сказал — хватит!

Он посмотрел сердито на изуродованное тело Маннинга.

— Закопайте его!

Толпа не пошевелилась. Мальхомм грубо схватил двоих и вытащил их из толпы. Они нерешительно переводили взгляд то на Мальхомма, то на дезинтегратор в руках Райнасона, затем все-таки наклонились, чтобы поднять труп Маннинга.

— Это — естественное деяние общечеловеческого милосердия, — сказал Мальхомм ядовито. — Оно заключается в том, что мы, по крайней мере, не отказываем в похоронах друг другу. — Его яростный взгляд, устремленный в толпу, привел ее, наконец, к нужному решению. Бормоча что-то, пожимая плечами и качая головами, люди стали расходиться.

Мальхомм повернулся к Райнасону и Маре; его лицо расслабилось, жесткие линии вокруг рта превратились в грустную улыбку. Обняв Райнасона за плечи, он сказал:

— Нам следует найти укрытие в одном из домов до утра. Ты должен отдохнуть, Ли Райнасон — вид у тебя такой, как если бы ты только что выбрался из преисподней. А вам, мадемуазель, я попытаюсь наложить временную шину.

Они нашли неподалеку дом, крыша которого давно обрушилась, но стены были еще крепкими и хоть как-то предохраняли от пронизывающего ветра. Обрабатывая поломанную руку Мары, Мальхомм ни на минуту не переставал говорить; Райнасон не мог понять — то ли он пытался отвлечь Мару от боли, то ли ему просто было необходимо дать выход эмоциям.

— Я так давно проповедую этим людям, что у меня в горле давно образовалась мозоль. И теперь, похоже, они сами поймут, о чем я им говорил, и мне не придется больше напрягать голосовые связки. — Он пожал плечами. — Ну, а если совсем по-честному, то жить станет совсем неинтересно, если у меня не будет повода кричать. Когда-нибудь, Ли, спроси у своих друзей-аборигенов — много ли они выиграли, выбрав мир?

— Они его не выбирали.

Мальхомм скорчил гримасу:

— Я был бы очень удивлен, если бы узнал, что кто-то где-то по своей воле выбрал мир. Возможно, Пришельцы, но их нет рядом с нами, чтобы расспросить их об этом. Это довольно интересный вопрос, над которым стоит подумать, особенно когда нечего выпить. Что ты станешь делать, когда вдруг не станет с чем или за что сражаться?

Он поднялся. Шина на руке Мары была готова. Он усадил ее в кучу песка, пытаясь создать при этом столько удобств, столько позволяли неординарные обстоятельства.

— У меня есть еще один вопрос, — обратился к нему Райнасон — Что ты делал в толпе этого сброда, который пытался убить меня на ступеньках к Храму?

На лице Мальхомма разлилась широкая улыбка.

— Это был самоубийственный поход в защиту твоей головы, Ли. Глупейшая, но безотказная тактика… сила которой заключается в том, что она сориентирована на психологию самого слабого труса в этой толпе. Все, что требуется сделать в такой ситуации, так это просто кому-то первому продемонстрировать откровенное бегство, и тогда каждый с готовностью не замедлит последовать этому примеру. Поэтому-то мне и было так легко остановить штурм.