Ларри Нивен - Мир-Кольцо

– Я мог побрить себе голову. Это что-то изменило бы?

– Нет. Впрочем, неважно. У тебя были какие-то вопросы?

– Что ты можешь сказать об упадке цивилизации Кольца?

– А разве цивилизация должна пасть?

Луис тяжело вздохнул и отвернулся, чтобы взглянуть на алтарь.

Он занимал центральную часть могучего цоколя и был сделан из темного дерева. На прямоугольной поверхности со слегка загнутыми вверх краями были вырезаны горы, реки и большое озеро. На эти приподнятые края опиралась золотая параболическая арка. Золото местами вытерлось, но шарик, висящий на тонкой нити, был отполирован до блеска.

– Разве цивилизация в опасности? Так много случилось: солнечная проволока, твое прибытие… Это действительно солнечная проволока? Может, солнце тоже собирается упасть на нас?

– Не думаю. Ты говоришь о той проволоке, что падает с утра?

– Да. Наша религия учит, что солнце привязано к Арке необычайно прочной проволокой. Эта проволока прочна – мы знаем об этом. Одна девочка пробовала ее поднять и лишилась пальцев.

Луис кивнул головой.

– Ничего на вас не упадет, – сказал он. «Даже черные прямоугольники, – добавил он мысленно. – Даже если перерезать все нити, и тогда они не столкнутся с Кольцом, а просто удалятся от солнца, остановившись на орбите, соответствующей их скорости. Строители Кольца наверняка сделали так, чтобы эта орбита оказалась внутри их драгоценной конструкции.»

– А может, ты что-то знаешь о транспортной системе на краю? – спросил он без особой надежды и тут же почувствовал – что-то пошло не так. Это было как сигнал, знак приближающейся катастрофы – вот только что?

– Ты не мог бы повторить? – спросил жрец.

Луис повторил.

– Эта вещь, которая говорит за тебя, – сказал жрец, – в первый раз сказала… что-то другое. Что-то о запрещенном…

– Забавно, – буркнул Луис. На этот раз он тоже услышал. Коммуникатор заговорил на совершенно чужом языке, причем гораздо громче, чем раньше.

– Ты пользуешься запрещенной частотой, нарушая… дальше я не помню, – сказал жрец. – Лучше нам закончить разговор. Ты разбудил что-то старое и злое… – жрец замолчал, вслушиваясь в слова, идущие из коммуникатора, который снова заговорил на местном языке.

– …нарушая параграф двенадцатый, касающийся…

То, что сказал после этого жрец, никогда не было переведено.

Коммуникатор вдруг разогрелся докрасна, и Луис мгновенно отшвырнул его в сторону. Маленький огненно-белый диск упал на землю, не причинив никому-вреда. Только тогда Луис почувствовал боль, и глаза его наполнились слезами.

С трудом он заметил, что жрец величественно кивнул ему головой. Он ответил тем же жестом, потом – поскольку все время разговора сидел в кресле скутера – слегка коснулся управления и взмыл к Небу.

Оказавшись один, он сморщился в пароксизме боли и произнес слово, которое впервые услышал на Вундерланде из уст человека, только что уронившего кристалл Стейбена тысячелетней древности.

Скутеры покинули Небо. Они летели чуть ниже серо-стального клубящегося слоя облаков. Он спас им жизнь над полем солнечников, но теперь эти облака действовали на всех угнетающе.

Луис-установил на пульте постоянную высоту. Делал он это очень осторожно, поскольку его правая ладонь, покрытая толстым слоем целебной мази, а перед этим, разумеется, обезболенная, весьма напоминала кусок дерева. Некоторое время он разглядывал ее, думая, насколько хуже могло все кончиться, если бы…

Над пультом появилась оранжевая голова Говорящего.

– Луис, разве мы не поднимемся над облаками?

– Мы можем что-нибудь проглядеть. Оттуда ничего не видно.

– Но у нас есть карты.

– А на них обозначены поля солнечников?

– Ты прав, – согласился кзин и выключил свой интерком.

Пока Луис беседовал с бритым жрецом, Говорящий и Тила не теряли времени в комнате карт. Они сделали контурные карты трассы их полета, нанеся на них города, когда-то кипевшие жизнью, которые видели на большом экране.

Значит, кому-то (или чему-то) не понравилось, что они пользуются запрещенной частотой. Кем запрещенной? Когда? Почему? Почему об этом было сказано только теперь? Луис подозревал, что речь могла идти о какой-либо машине вроде лазерного охотника, сбившего «Лгуна». Возможно, она действовала с перерывами.

Коммуникатор кзина тоже разогрелся докрасна в его ладони. Пройдет несколько дней, прежде чем он сможет снова владеть ею, даже при использовании лучших лекарств из «военного» ассортимента. Сожженной ткани нужно время для регенерации.

Сейчас, когда у них были карты, они летели уже не вслепую. Если цивилизация могла где-то возродиться, то наиболее вероятным местом были крупные метрополии. Зная где их искать, они внимательно изучали бы их с воздуха, выискивая огни или клубы дыма.

На пульте управления вспыхнул еще один огонек: Несс хотел поговорить. Луис включил интерком и увидел спутанную гриву кукольника и его покрытый нежной кожей хребет, поднимавшийся и опускавшийся в ровном ритме дыхания. На мгновение ему показалось, что кукольник еще не вышел из кататонии или же снова впал в нее, но в этот момент показалась треугольная одноглазая голова.

– Привет, Луис! – пропел Несс. – Что нового?

– Мы нашли летающее здание, – ответил Луис, – с комнатой карт, – и он рассказал кукольнику о замке, названном Небом, о комнате карт, об экране, картах и глобусах, о жреце и его рассказе, и о модели вселенной. Отвечая на очередной вопрос, он подумал, что пора бы задать и свой.

– Кстати, твой коммуникатор действует?

– Нет, Луис. Он разогрелся до белого каления и очень меня испугал. Если бы я так сильно не боялся, наверняка бы на минуту ушел.

– Понятно. Другие тоже не действуют. Мы с Говорящим сожгли ладони, а у Тилы – дыра в багажнике. Знаешь что? Нам нужно изучить местный язык.

– Разумеется.

– Жаль, что этот жрец не знал ничего об упадке древней цивилизации Кольца. У меня была одна идея… – и он познакомил кукольника со своей теорией мутировавших пищеварительных бактерий.

– Это вполне возможно, – сказал Несс. – Если они утратили навыки превращения элементов, им уже никогда не подняться.

– Это почему?

– Посмотри по сторонам, Луис. Что ты видишь?

Луис осмотрелся. Он видел формирующийся перед ним грозовой фронт, холмы, долины, далекий город, двойную вершину, блестящую полупрозрачной серостью конструктивного материала Кольца…

– Сядь в любом месте и начни копать. Что ты найдешь?

– Почву, – сказал Луис. – И что с того?

– А глубже?

– Тоже почву. Скалы. Конструкцию… – и в ту же секунду пейзаж резко переменился. Грозовые тучи, горы, города – один справа, другой сзади, таинственный блеск за несуществующим горизонтом, который мог оказаться морем или очередным полем солнечников – все вдруг стало искусственным и плоским. Разница между ЭТИМ и настоящей планетой была так же велика, как между резиновой маской и человеческим лицом.