Николай Гацунаев - Звездный скиталец

- Думаю, нет. - Эльсинора положила варенье в розетку, подвинула гостю. - Угощайтесь, малиновое.

- Спасибо.

- Я, правда, не вмешиваюсь в дела Симмонса, но филантропия - это не в его духе. Так что вы, вероятно, правы.

- Филантропия, говорите? - Гость набрал полную ложечку варенья, опустил в чашку, принялся помешивать. - Извините, не верю. На этой филантропии Симмонс себе кучу врагов нажил. Лучшие рабочие где? У Дюммеля. Лучший инженерно-технический персонал? У него же. Ни одного дня завод не простаивает, а у других - по три, по четыре месяца в году на ремонте. Кому дехкане лучший сырец везут? Дюммелю. Он, правда, качество требует, зато никакого обвеса, никаких скидок и оплата втрое выше. Как тут заводчикам да коммерсантам-предпринимателям не взвыть? Вот они на Симмонса зубы и точат.

- Почему же на Симмонса?

- Да потому что ясно: немец - всего лишь ширма. Кстати, знаете, как дехкане Симмонса между собой называют?

- Как?

- Симон-ата. Это вам говорит что-нибудь?

Эльсинора недоуменно пожала плечами.

- Здесь так святых-покровителей принято называть. Палван-ата, Дарган-ата, Исмамут-ата. - Строганов усмехнулся. В Ак-мечети у немцев-меннонитов староста есть, он же и пастор Отто. Влиятельный старикан. Так его хивинцы Ата-немис кличут. Отец-немец. Вы меня не слушаете?

- Слушаю. - Хозяйка вздохнула. - Так чего же вы все-таки хотите? Предупредить Симмонса об опасности?

- Это он и без меня знает.

- Тогда чего же?

Гость промолчал, задумчиво помешивая ложечкой остывший чай.

- Я уже говорил, хочу понять, что он за человек.

- Вы думаете, это так просто? - усмехнулась хозяйка. По-моему, он сам этого толком не знает.

- Со стороны виднее.

- Возможно. Что касается его филантропии или благотворительности, если этот термин вас больше устраивает, то считайте, что это его каприз, прихоть, причуда. Как говорится, каждый по-своему с ума сходит. Помешался человек на добром отношении к своим работникам - и весь секрет. И ради бога, не ищите здесь никакой социальной подоплеки. Симмонс стоит вне политики. Просто он - человек настроения. Приходилось вам с такими встречаться?

- Доводилось. - Строганов недоверчиво покосился на собеседницу. - Скажите, поджог каюков это тоже его рук дело?

- Н-не знаю, - растерялась Эльсинора. - Вряд ли. По-моему он и сам на этом пострадал.

- Не хотите отвечать, не надо. - Строганов достал из брючного кармана часы-луковицу, взглянул на циферблат. - Мне пора, сударыня. Пора заступать на смену.

- Обиделись?

- Да нет. В общем, этого я и ожидал. А супругу вашему передайте: в борьбе с конкурентами он, конечно, любые средства вправе использовать. Вот только оставлять тысячи людей без куска хлеба - это уже иг по-человечески. Я о каючниках говорю. Для них каюки - единственное средство существования. Хороша прихоть, ничего не скажешь, - на голодную смерть людей обрекать! Так и передайте. А засим позвольте откланяться. Прощайте, сударыня. - Он кивнул головой и решительно поднялся из-за стола.

Симмонс, которому Эльсинора в тот же вечер передала содержание своего разговора со Строгановым, озабоченно поскреб затылок и велел разыскать Дюммеля.

- Зачем он тебе? - поинтересовалась Эльсинора.

- Хочу навести справки.

- Строганов производит впечатление вполне порядочного человека.

- Тогда какое ему дело до истории с каючниками?

- Может быть, как раз потому, что он порядочный человек?

- Не знаю, не знаю.

- Тысячи каючников остались без куска хлеба. Такое нельзя наблюдать равнодушно.

- Ну, положим, не тысячи. Если уж быть точным, сгорел семьдесят один каюк. Без куска хлеба, как ты изволила выразиться, осталось человек двести-триста.

- По-твоему, это мало?

- Ну что ты заладила одно и то же! "Много, мало..." Если уж ча то пошло, один голодный - это уже много. А знаешь, сколько их в Хивинском ханстве? Согни тысяч! Что ты предлагаешь, взять их на свое иждивение?

- Во-первых, не кричи.

- Прости.

- А во-вторых, если не в твоих силах облегчить участь всех неимущих, то по крайней мере ни к чему добавлять к ним сотни новых.

- Тут ты, пожалуй, права, - согласился Симмонс. - Я сгоряча сморозил глупость, а Дюммель и рад стараться.

- Ты прекрасно знаешь, что Дюммель тут ни при чем, - резко возразила она. - Ты приказал, он выполнил.

- Тоже верно. Сдаюсь. Завтра же велю заложить верфь. Флотилию каюков понастроим. Хоть все ханство на каюки сажай. Великая речная держава! - Симмонс хохотнул. - Не пойдут ведь, собаки. Им, видите ли, на конях скакать по душе. Ну да ладно. Меня сейчас куда больше этот твой новый знакомый интересует. С кулинарной фамилией.

- Причем тут кулинария? - удивилась Эльсинора.

- Притом. Кушанье есть такое. Бефстроганов. Слышала?

- Первый раз слышу.

- Ну так услышишь, - пообещал он. - Сегодня же велю приготовить на ужин.

В открытую дверь кабинета без стука вошел Дюммель.

- Вот и вы, барон! Добро пожаловать! Рад видеть вас в добром здравии. Чему обязан, голубчик?

- Вызывали? - барон был явно не в духе.

- Что? А, ну да, конечно! Скажите, Зигфрид, бефстроганов на ужин не очень обременительно для желудка?

- Думаю, нет, - буркнул Дюммель.

- Тогда распорядитесь, чтобы на ужин подали бефстроганов. И сами нам компанию составьте. Если хотите, конечно. Кстати, вам знакома фамилия Строганов?

- Знакома, - насторожился немец. - А что?

- Экий вы, право! Уж и спросить нельзя? Просто интересуюсь. Из праздного любопытства.

- Машинистом у нас на заводе работает. Специалист отличный.

- И все?

- А что еще?

- Ну, мало ли что! Образование, национальность, возраст, откуда родом, как сюда попал.

- По этапу.

- Вот как? И за что же? Уголовник небось?

- Нет, - качнул головой немец. - По политической.

- Та-а-ак, - Симмонс прищурился. - Это уже говорит кое о чем. Ну, а на заводе как держится?

- Пока ни в чем не замечен. Живет замкнуто. С людьми общается только по работе. Не пьет.

- Вот это плохо. К пьющему легче ключ подобрать. Женат?

- Холост.

- Та-а-ак. Дело, говорите, знает?

- Знает, - вздохнул барон. - В этом ему не откажешь.

- Ну что ж, и на том спасибо. Так вы распорядитесь насчет ужина. Не успеют чего доброго. А я пока пойду душ приму, жарко что-то.

Подождав, пока затихнут в коридоре шаги Симмонса, Дюммель заговорщически понизил голос:

- Я не хотел говорить при шефе, мадам, но этот негодяй опоздал на работу...

- Симмонс? - притворно удивилась Эльсинора.

- Боже упаси, мадам! - ужаснулся немец. - Строганов!

- И что же?

- Я в это время был на заводе, ну и - порядок есть порядок - устроил ему взбучку. И знаете, чем он объяснил свое опоздание?

- Чем же? - полюбопытствовала хозяйка.

- Тем, что был у вас в гостях и вы его задержали!

- Все правильно, Зигфрид.

- Как?! - вытаращил глаза немец.