Лайт Дейтон - Огонь

Редар будто оглох. Он вспомнил тот день. Ведь тогда Ремра сказал ему, что дозорными замечена темная полоса, которая двигается. Мертвые пески! Как он тогда не понял?! Ведь это были смертоносцы!

… достал ее своими посыльными. Да ты не слушаешь! – воскликнула Кира.

– А? Что? Извини, Кир, я отвлекся. Вспомнилось кое-что. Что там дальше?

– Спросил – так слушай! Бабушка вызвала Салестера к себе и сказала, чтобы он больше по пустякам ее не беспокоил. Ну, они и поругались. Он таким, знаешь, каменным голосом попросил бабушку объяснить, что она считает не пустяками. Она объяснила, и вышло, будто все, о чем Салестер докладывал ей раньше – сплошные пустяки, недостойные ее внимания. Так что он теперь бабушке точно ничего не скажет. Даже если весь город отправится в пустыню на прогулку!

Они миновали отроги, и раскинулись перед ними бескрайние пески. Буровато-желтое море от края до края, сухие когтистые остовы деревьев, похожие на удивительных чудовищ, замерших в немыслимом прыжке. Кира замерла от восторга, не обращая внимания на жар, струившийся вокруг, – солнце уже начало припекать, песок жадно вбирал тепло. Вот она, та таинственная и манящая пустыня, о которой так много говорят, дом Редара.

Парни поудобнее перехватили копья, охотник вытянул из-за пояса и обвязал вокруг левого запястья пращу. Кира с интересом наблюдала за их приготовлениями. Ей пески казались пустыми и неопасными. Пустыня – значит пустая, безжизненная. Нет в ней никого…

– Ты все боишься, что на нас нападут?

Редар закончил возиться с узлом, поднял голову и неожиданно серьезно ответил:

– Это пустыня, Кира. И с ней не шутят.

– Но разве…

– А еще, – перебил он девушку, – пустыня не любит беспечных. Она их наказывает. – Ой-ой-ой, – язвительно покачала головой Кира, не терпевшая, чтобы последнее слово оставалось не за ней. Хотя от слов Редара, несмотря на жару, по ее спине побежали мурашки.

До Близнецов добрались без приключений. Кира, глазевшая по сторонам, то и дело замечала нечто, несомненно достойное ее внимания: норку песчаной крысы – заброшенную, правда, высохшее дерево с лохматой бахромой коры, ободранной кем-то из пустынной живности, дюну непривычной формы. В норку, конечно, требовалось заглянуть, дерево – осмотреть поближе, на гребень дюны – взобраться и осмотреться. Юноше приходилось многое объяснять, показывать, и – странное дело! – он чувствовал себя едва ли не втрое старше Киры. Да и Ремры тоже. Дальше Близнецов тот не ходил никогда, поэтому, когда свернули с тропы в сторону бывшей редаровой норы, пещерник тоже принялся с любопытством озираться.

Иногда Кира убегала далеко вперед или в сторону, а Ремра вдруг останавливался и принимался вглядываться в горизонт или разглядывать что-то под ногами. Редар говорил Кире, что силы надо беречь, что в песках попадаются воронки, что за каждой дюной может прятаться хищник, – не помогало. Провалившись в бархан по пояс и с трудом выбравшись, – не без редаровой помощи – Кира стала жаловаться, что у нее в сандалиях песок. А Ремра в этот момент растянулся на песке, положил руки под голову, потянулся и сказал:

– Хорошо!

Пустынник выругался про себя. Беспечность друзей поражала. Редару приходилось то и дело одергивать их – смотрите в оба! кругом опасность! Нет, не слышали. То есть, слышали, конечно, кивали даже: поняли, мол, смотрим… только пользы от этого немного. В который уже раз охотник пожалел, что поддался на кирины уговоры и угрозы. Ну, осталась бы в пещерах, ну, подулась бы немного. Ничего бы не случилось. А теперь трясись и жди с замирающим сердцем – как вынырнет из-за гребня какое-нибудь чудовище. Ремра тоже теперь не боец, ничего не сообразит до тех пор, пока Редар не раскрутит пращу или не ударит копьем. А там уже поздно будет.

И в то же время в глубине души юноша хотел, чтобы на них напал скорпион или богомол. Тогда он сможет защитить Киру, прикрыть ее собой, поразить чудовище прямо у нее на глазах. Настоящий охотник должен уметь защищать не только себя. Правда, настоящий охотник, как тут же вспомнил Редар виновато, никогда не возьмет в пески женщину без крайней на то нужды.

– Редик, что это?!

Кира указывала рукой на струящееся, ярко-розовое в лучах раннего солнца марево, что поднималось над верхушкой младшего из Близнецов. Дымка венчала черный гранитный столб, будто кто-то огромный развел на вершине большой костер.

– Да-а… – Редар видел это много раз и не особенно заинтересовался. – Всего лишь мираж.

– Всего лишь?! И часто он так?

– Да, почитай, каждый рассвет. Особенно, если ночь была холодная. Девушка еще долго оборачивалась, никак не могла оторваться. И только, когда Близнецы скрылись из виду, она совершенно неожиданно, чисто по-женски обвиняюще бросила ребятам:

– Вот! А вы не хотели меня брать!

Редар с Ремрой переглянулись и расхохотались. Кира поначалу было насупилась, но потом тоже покатилась со смеху. Ее звонкий смех очень нравился юноше – охотник заслушался и чуть не прозевал опасность.

Только когда под лапами стремительно набегавшего жука-трупоеда заскрипел песок, он обернулся.

– Кира! За спину!

Они еще смеялись, и Кира, и Ремра, а потому недоуменно повернулись на его возглас. Чего, мол, вопишь, голову напекло? Девушка вскрикнула, Ремра от неожиданности чуть не выронил копье.

Трупоед – не самая опасная тварь в пустыне, он и одинокому-то охотнику не всегда переходит дорогу – но этот, похоже, просто озверел с голодухи. Зато выглядел он – три луны будешь посередь ночи с криком просыпаться. Здоровенная туша, закованная в прочную хитиновую броню, черные, как небо новолуния, членистые лапы неистово скребут песок, огромные челюсти нацелились на людей.

Свистнула праща. Камень ударил жука в голову, точно под челюстями. Редар проворно вложил в петлю новый снаряд и снова раскрутил свое оружие. Жук помотал головой из стороны в сторону, ошеломленно потряс ею. И тут второй камень впечатался ему точно в переднюю лапу. Она тут же подломилась, тварь рухнула на песок и по инерции пролетела чуть вперед. И Редар не прозевал свой шанс. Его копье взлетело над головой и со всей силой проломило прочный панцирь на спине чудовища. Жук содрогнулся, лапы взметнули в воздух тучу песка.

Только теперь пришел в себя Ремра и подскочил к дергающемуся в агонии жуку с копьем наперевес.

– Дай! – хрипло выкрикнул Редар и, протянув руку, почти вырвал оружие из рук друга.

Второе копье ужалило жука почти в то же место, чуть поближе к голове. В этот раз удар был точнее: острие вспороло хитин и на ладонь вошло в маленький мозг чудовища. Жук шевельнулся в последний раз и затих.

Редар тяжело дышал. У Ремры заметно тряслись руки.

– Реди! С тобой все в порядке?