Мак Рейнольдс - Дело об одноразовом драндулете

Дверь открылась и я вошел.

Стереотипная приемная. Новая классная мебель из пластмассы, на стенах рисунки "рапчед Рэта", каким представляют его себе художники, у всего стерильно чистый вид. Сначала я сощурился на них, но мои глаза словно магнитом притянуло видение за столом. Мирна Лой, наверное, в роли дочери Дракулы, только без клыков.

Вкрадчивая, знойная и одетая так, как за всю историю секретарского дела не одевалась ни одна секретарша. Знаете, скорее для вечеринки с танцами, чем для офиса. Пухлые губы так сильно накрашены, что похоже, что она изойдет кровью через них, и я держался от нее подальше, опасаясь схватить простуду от этих порхающих ресниц.

Она улыбнулась, вернее плотоядно оскалилась, и сказала:

— Ты, должно быть, та самая ищейка. Заходил мистер Кларк и предупредил меня, что ты, наверное, появишься здесь, и просил помочь тебе. Знаешь, Лысик я ни разу не встречала сыщика.

— Откуда вы узнали, что меня зовут Лысиком? — быстро спросил я, пытаясь поймать ее.

— Женская интуиция, — ответила она. — Может, тяпнем по маленькой?

Я смотрел на нее, хлопая глазами.

Она выдвинула ящик, заглянула в него и нахмурилась.

— Черт. Я была уверена, что она здесь.

Открыла второй, затем третий и, наконец, выпрямилась со знакомой квадратной бутылкой с белой наклейкой и двумя стопками-переростками.

— Лучший бурбон в стране, — пробормотала она с чувством, щедрой рукой наливая две порции и подталкивая одну ко мне. Миксера, очевидно, здесь нет, нет и воды.

Она опрокинула свою порцию одеревенелой рукой, что выдает уже выпившего человека. Тут же налила себе еще, пока я отхлебывал из своей. Она права. Очень приличное, крепкое пойло, хорошо выдержанный бурбон. Я столько лет ничего, кроме синто-джина, не пил.

— Так, — сказала она, — что я теперь могу для тебя сделать, Лысик? Судя по тебе, ты уже не в том возрасте, когда на такой вопрос дают обычный ответ.

Я допил свой бурбон и едва удержался, чтобы не сунуть в стопку язык и не вылизать ее. Поставил стопку на стол и вынул блокнот с ручкой.

— Выпей еще, — предложила она и налила еще две порции — свою вторую она допила между делом.

— Босс хочет, — сказал я, — чтобы я допросил всех сотрудников "Рапчед моторс компани", хотя бы тех, кто имел отношение к Чарли Азимову.

— Ладно, — ответила она. — Валяй.

Я тупо посмотрел на нее.

— Где можно найти остальных?

— Кого — остальных?

— Босс хочет, чтобы я поговорил со всеми, кто знал Азимова и призвал к нему в оффис сегодня к девяти вечера.

— Больше никого нет, — объяснила она. — Кроме мистера Олдисса, мистера Браннера и мистера Кларка. И никого из них здесь нет. Кроме того, ты уже говорил с ними. Видно ты, Лысик, действительно отстал от времени. Здесь все автоматизированно. Мы с Чарли — единственные сотрудники, конечно, кроме тех троих британцев. Бутылка, кажется, пуста, подожди, может найду новую.

Она снова принялась шарить в столе. По-видимому, перед моим приходом она трудилась над первой бутылкой. Вынула пачку бумаг и тупо уставилась на нее.

— Черт бы меня побрал, — проговорила она. — Я всю неделю искала эти синьки. Здесь все теряется, правда? Ну, моя основная работа — секретарь по приему посетителей, значит, нечего от меня требовать, чтобы я занималась и всей текучкой.

Она небрежно швырнула бумаги в мусорную корзину и продолжила поиски, которые увенчались находкой еще одной бутылки бурбона выдержки каменного века и она ее искусно откупорила.

— Ну, погодите минутку, — запротестовал я. — Вы хотите сказать, что здесь только два сотрудника "Рапчед моторс компани", кроме трех лайми?

— Вот именно.

Она наполнила стопку.

— Но ведь это немыслимо, чтобы всю работу выполняли два человека один секретарь и один изобретатель.

— Какую работу? — резонно спросила она. — Я же говорю тебе, что все автоматизированно, компьютеризировано и все такое прочее. На самом деле у меня, как у секретаря, так мало дела, что мне приходится обслуживать мистера Олдисса, мистера Браннера и мистера Кларка другим способом. Действительно, иногда мне кажется, что именно поэтому они наняли меня. Вместо меня можно было установить автомат.

Это меня ошарашило.

— А строительство завода, на котором будут выпускать «Рэт»? спросил я.

— О, строительство. Будет заключен контракт.

Я сразу же закрыл горестно глаза, затем снова открыл их и спросил:

— Ладно, как ваша фамилия?

— Ле Гуин, — ответила она, опрокинув стопку в рот и потянулась за бутылкой.

— Ле Гуин? — переспросил я. — А имя? И не говорите мне, что оно женский вариант Чарльза, что-нибудь, вроде Шарлоты.

— Мата Хари, — ответила она.

Я записал, неуверенно бормоча:

— Мата Хари, Мата Хари… Кажется, я его слышал раньше.

— Моя прапрабабка, — заявила она с гордостью, — была знаменитостью своего рода в прошлом.

— Наверное, до меня, — сказал я. — Моя память не простирается дальше Джинджер Роджерс, Греты Гарбо и, пожалуй, Мери Пикфорд. Когда-то я питался ими.

— В т_е д_н_и? — удивилась она.

Я вернулся к своим записям.

— Так, вы американка?

Если подумать, то не скажешь, что она похожа на американку. По-видимому, она не могла родиться в менее экзотическом месте, чем Ближний Восток.

— Нет, — ответила она, по здравому размышлению наливая обоим. Родилась в Танжере, в Морокко. Мать родом из Бразилии, а отец из Макао, — затем небрежно добавила: — Ни там, ни там нет законов о выдаче преступников.

Я уставился на нее.

— Вы хотите сказать, что вы — еще один пример чужака, которого разрешило нанять правительство, когда девяносто процентов американцев сидят на Отрицательном Подоходном Налоге? Не уверяйте меня, что это случай "утечки умов", что в стране нехватка умеющих читать и писать.

— Прошу не говорить непристойные слова в моем присутствии, я не разрешаю, — сказала она с оттенком высокомерия в голосе.

— Какие непристойные? — растерянно спросил я.

— Правительство.

Я отрицательно покачал головой.

— Вот вы здесь работаете секретарем, а не лучше моего знаете слова. Непристойные слова — это слова, вроде «ублюдок», "сукин сын" или «курва».

— О, — извиняющим голосом протянула она.

— Ну, этот Чарли Азимов, — спросил я, стараясь говорить как можно резче. — Что вы можете сказать о его исчезновении? По-вашему, это похищение? Может быть, террористы?

— Какое исчезновение? — безразличным тоном спросила она. — Он только что звонил как раз перед твоим приходом. Он сильно простудился. Давай посмотрим, что он сказал, у меня записано. Не-а, не могу найти. У меня безнадежная система учета.

Я поднял глаза к кому-то там, наверху.

Потом я опустил их и пустым взглядом посмотрел на нее, как если бы всунул кредитную карточку в щель, пытаясь оплатить туалетную бумагу лишь только для того, чтобы обнаружить, что ее там нет.