Анна Бильченко - Полет над грозой

— Что это? — шепнул Майкл.

Прошли секунды, прежде чем, он услышал ответ, звучавший вымученым смешком.

— Регистрационный номер, — глухо сказал Эксман.

— Номер чего?

Тишина, беспокойная, будто скольжение теней под стеклом потухшей лампы…

— Договора, — ответил голос, звеневший болью и насмешкой. — В этом мире, Майкл, некому продать душу за абсолютную власть. Но покупатели все равно находятся.

Майкл молчал. Тягучая нить безумия опутывала его собеседника.

— Я был в Праге, — продолжил Эксман, отрывисто, словно в бреду. — Я видел город в полете. Камни и шпили, залатаные зеленью деревьев. Я помнил все его имена, я нес с собой туманы Регенсбурга, в темноте, снизошедшей на улочки, я пробрался в самое сердце башни с Часами. Я насел на шестеренки, я хотел двенадцати, часы безудержно отставали, я должен был спешить…

Страх швырнул в глаза Майкла горсть песка, в надежде, что он ослепнет.

— Иоганн! — крикнул тот, кто был так похож на Эксмана, и рука с выжженной меткой вцепилась в его плечо.

— Я не… — шепнул Майкл, но слова больше не подчинялись ему.

— Иоганн, — повторил Эксман, тверже и настойчивей. Никогда доселе Майкла не касался такой безотчетный холод, как при звуке этого имени. Эксман обращался к себе: Майкл был лишь копией, неудачным отражением, товарищем по падению и взлету.

— Слишком близко… — хрипло засмеялся призрак Эксмана. Зажигалка щелкнула, удушливый табачный дым сорвался с его губ.

— Рейнеке в Праге, — шепнул он. — Уже близко, совсем близко. Он свил петлю из стальных листов с поэзией "штюрмеров", он рыщет по каменным улочкам, вдоль стен, ступая по собственной тени, глуша шаги, примеряясь к броску. Он хитер; он многолик; тень следует за ним, глаз ее не видно, лишь блеск двух зеркальных стеклышек, но слово "вечность" из них не сложишь… Скоро, скоро доберется он до башни и схватится за стрелку, повиснет на ней и остановит Часы, и затмит тень его солнце…

— Кто он? — шепнул Майкл.

— В определенном смысле, это я. Но не я один… Уходите, Майкл. Бегите через окно — он ждет вас прямо за дверью. И не возвращайтесь, если вам дорога ваша жизнь.

Майкл попятился. Он больше не мог оставаться между истиной и безумием. Забыв обо всем, забыв советы и предупреждения, он бросился к двери, едва не споткнулся о порог и вылетел наружу…

Осенние листья кружили на фоне неба, ловя мягкий свет в паутину нежно-желтых прожилок. Воин из будущего поджидал его в конце аллеи, улыбаясь и скрестив руки на груди. Казалось, его силуэт был выжжен на невидимом холсте воздуха.

— Приветствую, — сказал он, и секундная мысль о том, что враг действительно рад его видеть, отняла у Майкла немного спокойной уверенности.

Воин смерил его долгим взглядом. Тонкие пальцы коснулись расстегнутых манжет, и он закатал рукава движением обеих рук.

— С моей стороны было бы глупо пытаться решить все мирно, но видишь ли, я не люблю лишний раз опускаться до потасовок.

— Твоя миролюбивость была особенно заметна, когда ты разыгрывал уничтожение Земли…

— Ты сам вынудил меня пойти на эти меры. Я не утверждаю, что добиваюсь мира или пытаюсь его сохранить. Я просто знаю ему цену.

— Вот как? Тогда, может, прекратишь эту игру в прятки и покажешь, кто ты есть на самом деле?

— Ты не способен воспринять меня иначе. Тем более, мы в Нереальности, здесь все видится по-другому. Хочешь победить меня — рискни. Сделай шаг.

Эти слова прозвучали как вызов. Майкл сжал зубы и скрестил ладони, но страх перед неизвестным подтачивал его смелость. Глаза воина сощурились в ожидании удара. Руки, скрещенные перед лицом, казались нечеловеческими: белая, гладкая кожа, без шрама, без царапины, с хрупкими нитями вен… Страх высвободился, словно пружина; не успев подавить секундный порыв, Майкл увидел, как ярчайшая вспышка сорвалась с его ладоней.

Удар был долгим. Он изматывал Майкла, пока тот не почувствовал, что его сердце готово остановиться. Тонкая нить силы оборвалась; с ней ушла и последняя воля к борьбе. Майкл приоткрыл глаза с неподдельным страхом. Удалось? Не удалось?..

Воин из будущего стоял на прежнем месте, устало изучая изгиб пальца.

— Моя очередь, — сухо заметил он.

Майкл не понимал, зачем Запредельный разыгрывает этот спектакль. Вместо того, чтобы атаковать, воин посмотрел вверх, и его глаза сощурились от яркого света солнца. Пальцы Запредельного чуть заметно пошевелились: он словно потянул за невидимые ниточки, и нереальный мир мгновенно сменил декорации. Все вокруг превращалось в грубый мираж, окрашенный в цвета закатного солнца. Небо опустилось так низко, что Майкл мог коснуться его рукой. Еще немного — и солнце упало бы на землю, превратив ее в выжженный пустырь. Он отвернулся, чтобы хоть как-то спастись от убийственного света, но горизонт метнулся влево вслед за ним, и чем больше видел Майкл, тем масштабнее становилось зрелище. Краски заката высыхали и блекли, превращаясь в стекло… нет, не в стекло…

Это был лед. Стены казались стеклянными, покрытыми сотнями тысяч зеркал, в которых вдруг взметнулись языки пламени. Майкл оглянулся, но огня не было… только на стенах… только в прозрачной мозаике льда… Он был на дне ущелья, на дне мира, и вершины ледяных пиков уходили в сумеречное небо… Холодный ветер завис на скалах тяжелой пленкой инея. Майкл поднял взгляд. Он был там. Но это был уже не Запредельный. Тень скользнула по его лицу, стирая привычную внешность, и то, что увидел Майкл, вырвало из его груди тихий стон.

Тот, кто стоял перед ним, был высок… слишком высок… Его фигура в белом походила на колонну света, что поддерживала окружающий мрак. Белые волосы, запутавшиеся в ветре… лицо нечеловеческой красоты… и этот взгляд, безумный и мрачный, тяжелый, сладостный, ядовитый… Он поднял руки, будто охватывая все ущелье одним изящным движением, и проговорил:

— Мое скромное жилище.

Над ладонью "призрака света" — Майкл не смог бы придумать лучшего определения для этой сущности — закружили огненные искры. Их полет был легок, будто они подчинялись одной мысли… а он улыбался сладостной улыбкой — таинственный, непостижимый, призрак идеального зла. Искры повторяли малейшее движение тонких пальцев, заманивая в ловушку, выстраивая посреди тьмы огненные змеиные кольца… и вдруг остановились… как и его изучающий взгляд… Майкл знал, что этими глазами на него смотрит неотвратимая смерть.

Лицо "призрака" светилось неземным удовольствием, когда он насмешливо произнес:

— На колени.

"Нет…" — в отчаянии подумал Майкл.

— Нет… — прошептал он, догадываясь о цене, которую ему предлагают заплатить.

— На колени, — повторил "призрак", почти смеясь, и его голос разнесся эхом в тысячу голосов. Весь мир, все то, что знал Майкл, меркли перед силой призрачной фигуры. Голос не стих: он продолжал звучать в ушах Майкла, стирая его память о себе.