Андрей Карелин - Альсара

Азия больше не делала попыток не подчиниться, но всячески демонстрировала непокорность. Кажется уже в зале суда она долго и безуспешно пыталась не уснуть. И когда она уже видела свой первый сон, послышался голос.

— Встать, суд идёт.

Азия неизвестно почему встала, опасаясь ослушаться, помня о возможном возмездии.

— Разве можно проводить суд ночью? — Внезапно заметил по существу её почти уснувший рассудок.

Но суд, словно не слышал её затихающего голоса.

— Азия Биара, ты обвиняешься в рейдерстве, проникновении в Омикрон и нападении на офицера гвардии гарнизона. — Судья заметно поставил акцент на слово "Ты" вроде это судебный обычай в презрении подсудимых.

— Можно я кое-что скажу, я ни в чём не виновата, ни к чему не причастна, — внезапно попыталась перебить судью Азия.

— У вас будет время высказаться, — остановил её судья и его голос стал более жестким, — если Вы ещё раз позволите себе встрять, то суд будет проводиться без Вас.

— Хорошо, — мягко и мило улыбаясь, согласилась девочка. Для неё этот суд был самым мелочным и даже немного смешным испытанием за последние пару дней.

Азия чувствовала себя униженной и грязной, поэтому, наверное, все органы чувств отключились, чтоб она могла спокойно не брезговать, хотя бы собой. Глаза сами собой слипались, и она не могла так долго удерживать внимание. Словно холодным душем был для неё приговор.

— За рейдерство, насилие над мирными гражданами и посягательство на наш уклад жизни — крайняя мера наказания — расстрел на соляных топях, — Азия услышала и поняла только слово "расстрел", больше понимать ничего было и не надо. Желание спать, как само собой ушло, но паники не наблюдалось. Азия успела только посмотреть своими широко раскрытыми глазами на судью, пока на неё надевали наручники и выводили из комнаты суда. — Приговор окончательный и больше суд это дело рассматривать не станет.

"Странный суд и странная судебная система в этом Омикроне", — думала про себя Азия.

"Но откуда мне знать каким он должен быть". Многое здесь напоминало маскарад и это на интуитивном уровне смешило девочку. Если бы не реальность всего, что произошло.

"Я ведь даже не успела никому здесь причинить зла, а меня хотят…", — Азия усилила дыхание, она помнила, что выдержка и управление эмоциями её главное оружие. Азия умела взрываться быть несносной, капризной, но это было лишь её маленькими хитростями, даром управления людьми.

"Пусть те, кому надо, думают о ней то, что надо, а она добьётся цели", — но вот сама она свои эмоции контролировала. Правда иногда заигрывалась. Но ничего с кем не бывает, а сейчас…

Её привели к одиноко стоящему каменному зданию. Там было сыро и мрачно, но можно было зажечь свет. Девочка ещё не могла прийти в себя после случившегося, она пыталась собраться с мыслями воспользоваться нужным моментом, но этот момент всё никак не приходил. Всё, что ей удалось, это стянуть у охранника ключ от камеры, старый фокус, которым она владела ещё с детства. Но в детстве у неё не было такого великолепного тела и таких невинных глазок, чтоб решать любые вопросы. А сейчас такие дела казались вообще мелочью.

Не теряя ни секунды, когда конвой ушел, Азия быстро открыла дверь и, как ни в чём не бывало, направилась к выходу. Ниоткуда возник охранник. Кроме как улыбнуться ему у девочки не было другого ответа, как она вышла из камеры.

— Мисс Биара спасибо, что так любезно вернули ключ, который я думал, что потерял, — в шутку сказал один из её конвоиров.

Слегка обречено Азия отдала ключи и спросила лишь как включить в камере свет. Снаружи похожая на заброшенный сарай, внутри камера обладала всеми удобствами: тёплая, нагревшаяся за день на солнце вода, на стене зеркало, даже чистые полотенца, словно именно её там и ждали.

Поразительная безэмоциональность нашла на девочку. Она совсем не думала о том, что её ждёт.

"До утра уже не удастся поспать". Она начала приводить себя в порядок или как она любила говорить "чистить пёрышки".

Азия пыталась привести глаза в порядок известными ей упражнениями, чтоб не выглядеть не выспавшейся, эта мысль, даже заставила её улыбнуться. Подвести веки и брови. Сделать влажными губки.

Ей сейчас так не хватало косметики, сейчас она нужна была наверно больше чем когда-либо раньше. Нужно было идеально выглядеть и пахнуть. Азия очень старательно и долго заплетала волосы в хвостик, укладывала их, чтоб они лучше держались. Уже начинало сереть, а она всё не могла оторваться от зеркала. Азия в десятый раз поправляла воротничок.

"Жалко, что нет ещё одного кулончика на груди, только полумесяц, нужно как можно больше расстегнуть аккуратный белый воротничок. А заниматься пяточками сейчас, нет времени, обычно хватает…". — Это её, наверное, как-то отвлекало от тревожных раздумий.

Азия думала, чем выделить линию скул, когда засов двери открылся и вошёл грузный пожилой человек.

— Пошли, моя маленькая. Меня зовут Винсент Францыч, я экзекутор — исполнитель приговоров.

Азия абсолютно спокойно пошла с ним, он помог ей сесть на переднее кресло настоящего гравитона. Она держалась очень вежливо, показательно высокомерно и холодно, с гордо приподнятой головой. Преувеличенно весело поинтересовалась, куда он её отвезёт.

— Не переживай, здесь очень далеко, — спокойно ответил Францыч. Девочка пыталась держаться с достоинством, не задавать никаких вопросов. Серело и потихоньку начинало светать. Очень сильно хотелось спать, но она вообще не подавала виду. Ещё бы в такой ситуации думать о сне.

— Расскажите мне про Омикрон. Я так хотела его увидеть раньше… — Азия сразу растаяла и очень весело и откровенно захотела поговорить с Францычем. От этой фразы она еле удерживает слёзы в себе. Ей было так безумно жалко… себя.

— Омикрон, городок, созданный на острове, потом озёра жизни ушли, вода спряталась под пески. И ты видишь, в каком месте мы теперь живём… — Как ни в чём не бывало, Францыч рассказывал Азии о своём городе. Францыч казался таким простым и человечным, что разговорившись с ним, Азия чувствовала родственность душ. Она даже на мгновение забыла о том кто он такой. Стало уже достаточно светло и маленькие зелёные лампочки, освещающие кабину, перестали быть нужны.

Начав разговаривать с Францычем на преувеличенно весёлых тонах, Азия потихоньку становится грустной, она уже не улыбалась. Когда гравитон заходит на вираж девочка очень грустно спросила:

— А мы уже прилетели….

— Нет, но уже скоро, — как можно мягче попытался сказать Францыч. У девочки участилось дыхание, она уже и так преувеличенно сильно дышала.

— А можно чуть-чуть помедленнее лететь, — попросила Францыча Азия, её слова становились потихоньку грустными.