Джейн Йолен - Книги Великой Альты

- Почему мы остановились? - спросила Петра. При луне ее лицо казалось вырубленным из дерева. Из кос, уложенных короной, выпали шпильки, и волосы упали вдоль спины. Под глазами легли темные круги - Дженна не знала, от усталости или от горя. Она обняла девочку за плечи, и Скада тоже - с другой стороны.

- Лошади, как и люди, нуждаются в отдыхе, - напомнила Дженна. - Негоже было бы уморить их в первый же день.

- Как и себя, - сказала, потягиваясь, Катрона. - Я уж давным-давно не ездила верхом. Это не те мускулы, которые я упражняю постоянно. - Она наклонилась, упершись ладонями в землю, и Катри сделала то же самое.

- Но моя лошадь не устала, - заметила Петра.

- Она несет одну тебя, а нашим в лунные ночи придется нести двоих, сказала Скада. - Жаль, что лошадей никто не учил вызывать свои тени.

- А там, откуда ты пришла, есть лошади? - спросила Петра.

- У нас есть то же, что и у вас, - сказала Катри. - Но мы оставляем все это там, когда приходим сюда.

Катрона погладила свою лошадь по носу, и та в ответ ткнулась в нее мордой.

- Проедем еще несколько часов и ляжем спать. - Зажав морду лошади в ладонях, Катрона легонько подула ей в ноздри. - Сейчас мы остановились только ради передышки.

- И ради наших задниц, - хором сказали Дженна и Скада.

Петра засмеялась, и Катрона и Катри посмотрели на небо.

- Глядите, - сказала Катри. - Луна сидит прямо на лбу у Старца.

Они поглядели. Луна точно короной венчала зубчатые скалы, и облако как раз набегало на ее щербатый лик.

- Думаю, скоро она скроется, - сказала Катрона.

- Оно и к лучшему, - добавила Катри.

- Но ведь вы со Скадой... - начала Дженна.

- Да, они уйдут, - договорила Катрона. - Но мы ведь просто едем, а не сражаемся, и лошадям будет легче.

- Как и нам, - сказала Скада.

- Задницы целее будут, - засмеялась Дженна.

- Целее, - согласилась Скада, но тут облако закрыло луну, и она пропала.

- По коням, - скомандовала Катрона, садясь в седло.

Дженне с Петрой это далось не столь легко. Дженна держала гнедую под уздцы, пока Петра садилась, а потом передала Петре поводья своего коня, сказав:

- Подержи-ка.

- Это ты к служанке обращаешься? - осведомилась Петра

- Пожалуйста!

- Долг зовет, - пошутила Петра. - Вперед, Дженна!

- Ну, хватит. - Дженна наконец села в седло и взяла поводья. Катрона уже скрылась за поворотом, Петра ее догоняла. Дженна ударила каблуками по белым бокам Долга, и он поскакал вперед. Стиснув зубы, Дженна поддала еще - конь сорвался в галоп и поднял такую пыль, что даже Высокий Старец скрылся из виду.

ПЕСНЯ

Баллада о двенадцати сестрах

В деревне средь гор и спокойных озер,

Терновник и тис, розмарин и клен.

Росли-расцветали, двенадцать сестер.

Был этой ночью ребенок рожден.

Двенадцать сестер подрастали в горах.

Терновник и тис, розмарин и клен.

Влюбился в меньшую красивый моряк.

Был этой ночью ребенок рожден.

Назвал ее милой, с собою увез,

Терновник и тис, розмарин и клен,

И стало всем старшим завидно до слез.

Был этой ночью ребенок рожден.

И, зависти черной не в силах избыть.

Терновник и тис, розмарин и клен,

Сестрицы меньшую решили сгубить.

Был этой ночью ребенок рожден.

Пока ее милый скитался вдали.

Терновник и тис, розмарин и клен.

Сестрицы меньшую с собой увели.

Был этой ночью ребенок рожден.

Обманом отняли сыночка ее,

Терновник и тис, розмарин и клен,

А после в лощину столкнули живьем.

Был этой ночью ребенок рожден.

Меньшая ползла, пробивалась на свет,

Терновник и тис, розмарин и клен,

Ей крикнули сестры, что сына уж нет.

Был этой ночью ребенок рожден.

Меньшая поверила им - не снесла.

Терновник и тис, розмарин и клен,

И пала на камни, и вмиг умерла.

Был этой ночью ребенок рожден.

Когда же моряк воротился в свой дом.

Терновник и тис, розмарин и клен.

Жены и сыночка уж не было в нем.

Был этой ночью ребенок рожден.

И сердце печалью зажало в тиски.

Терновник и тис, розмарин и клен,

И сердце разбилось от горя-тоски.

Был этой ночью ребенок рожден.

Его схоронили в могиле одной,

Терновник и тис, розмарин и клен,

С убитой обманом любимой женой.

Был этой ночью ребенок рожден.

И ветками розы над ними сплелись,

Терновник и тис, розмарин и клен,

И рдеют кроваво, и тянутся ввысь.

Был этой ночью ребенок рожден.

ПОВЕСТЬ

- Я сожалею, - сказала Дженна. - Я скверно вела себя с тех пор, как мы покинули хейм. Как будто мой язык совсем не повинуется разуму. Не пойму, что это со мной.

Они остановились на ночлег в каких-то ста футах от дороги, на полянке чуть побольше комнаты. Лужок был будто ковер, и ветви дубов создавали над ним уютную кровлю. Но Катрона не позволила разжечь костер, чтобы не всполошить случайного прохожего.

Они молча поужинали черным хлебом с остатками сыра. Лошади, спутанные плющом, мирно паслись. Спешившись, Катрона первым делом показала девочкам, как сплетать зеленые лозы и связывать ими передние ноги лошадей - достаточно туго, чтобы те не убежали, и достаточно свободно, чтобы те не спотыкались.

Дженна, поразмыслив, решила, что тихое похрустывание, производимое лошадьми, скорее успокаивает, чем раздражает. Но ее собственное поведение в последние дни не было ни мирным, ни успокаивающим - Дженна чувствовала это, и ей хотелось повиниться.

- Не надо ни о чем сожалеть, - сказала Катрона. - За последние две недели ты мало спала и много пережила. Тебя оторвали от всего родного и вывернули наизнанку всю твою юную жизнь.

- Ты говоришь не обо мне, а о Петре. Между тем она остается ровной и приветливой.

- Как это говорят в Нижних Долинах? "Ворона не кошка, котят от нее не дождешься". Будь ты Петрой, ты бы тоже оставалась приветливой. Так уж она создана. Но ты Дженна из рода Сельны...

- Но ведь я не из рода Сельны. - Пораженная жалостными нотками в собственном голосе, Дженна закрыла лицо руками - столько же от стыда, как и от горя.

- Вон оно что, - хмыкнула Катрона. - Как, мол, могла Белая Дженна, Анна, могучая воительница, убившая Гончего Пса и отсекшая руку Быку во исполнение пророчества, та, что отправилась спасать хеймы во главе своих подруг, - как могла она родиться от простой крестьянки? - Катрона мотнула головой в ту сторону, откуда они приехали. - Но главное не кровь, Дженна, а воспитание. Ты истинная дочь хеймов, как и я.

- А ты знаешь, кто твоя мать? - спросила Дженна.

- Мои матери насчитывают семнадцать поколений. Как и твои. Я помню, как ты перечисляла их, не сбившись ни разу.

- Я тоже могу назвать своих праматерей, Дженна, - подала голос Петра, хотя родная мать оставила меня у дверей хейма, еще не отлучив от груди, с запиской: "Моему мужу таких больше не надобно".

- Я все это знаю, - с несчастным видом ответила Дженна. - Как знаю и то, что половина девочек в хеймах - это брошенные дети. Но до сих пор я над этим как-то не задумывалась.