Джейн Йолен - Книги Великой Альты

Между мертвыми стали медленно проявляться тела темных сестер, заполнившие вскоре всю комнату. Ковер смерти протянулся от стены стене.

"Они чужие мне - и все-таки не чужие, - думала Дженна. - Они мои сестры".

- Теперь нужно поджечь хейм и ехать дальше, - сказала Катрона.

- Но Альны и Селинды нет здесь, - заметила Дженна. - Как и других молодых девушек. Должно быть, их спрятали где-то, как детей в Ниллском хейме. Нельзя зажигать огонь, пока мы не найдем их.

- Солдаты увели их с собой, - сказала Катрона. - Ты же слышала, что сказала Грета и ее муж. Увели вместе с городскими девушками, вместе с невестой того парня.

- Май, - вспомнила Петра, все еще зажигавшая факелы.

- Нет, - громко воскликнула Дженна, тряся головой. - Нельзя быть уверенными в этом. На что мужчинам столько девушек? Мы должны их поискать.

Катрона протянула руку к Дженне. Петра как раз зажгла свечу рядом с ними, и около Катроны возникла Катри, тоже с протянутой рукой.

- Таким мужчинам, как они, чем больше женщин, тем лучше, - сказала Катри.

- Своих-то у них не хватает, - добавила Скада справа от Дженны. - Гео Хосфеттер так сказал.

Дженна, не оборачиваясь к ней, упрямо сказала:

- Мы должны обыскать хейм. Мы никогда не простим себе, если не сделаем этого.

Они потратили на поиски час, но так никого и не нашли. Они перевернули зеркало в комнате жрицы, сорвали все гобелены, выстукивали стены в надежде обнаружить потайной ход - но его не было.

В конце концов Дженна согласилась с тем, что девушек увели - она уже не спрашивала зачем.

- А как же Книга? - Петра возложила руку на фолиант, переплетенный в кожу. - Нельзя оставлять ее тут, чтобы любой мог прочесть.

- У нас нет времени, чтобы ее зарыть, - сказала Дженна. - Придется сжечь ее вместе с сестрами.

Петра бережно снесла Книгу в зал, где уложила между жрицей и ее темной сестрой. Застывшие руки сестер она возложила на Книгу ладонями вверх, чтобы видны были знаки Альты, и связала их запястья лентой из своих волос. А после странно знакомым голосом начала читать:

Во имя пещеры горной.

Во имя могилы черной.

Во имя всех, что упорно брели

К свету от света в муках...

- Не стану плакать, - сказала себе Дженна. - Ни за что не стану. И ни за кого. - Она тряхнула головой, чтобы сдержать слезы. Скада сделала то же самое, и они не заплакали.

ЛЕГЕНДА

Жили как-то двенадцать сестер в городе Калле, у переправы - одна красивее другой. Но младшая, Дженнет, была всех прекраснее: высокая, с волосами как речная пена и глазами голубыми, как весеннее небо.

Однажды в город приехали сыновья короля, двенадцать красивых юношей. Но всех лучше был младший. Храбрый Кольм: высокий, с волосами как рассветные сумерки и глазами темными, как древесная кора.

Тех двенадцать, и этих двенадцать: они могли бы пожениться честь по чести. Но королевские сыновья что кукушки: получат свое и улетают, чтобы любить снова.

Когда двенадцать принцев уехали, одиннадцать сестер бросились в реку чуть выше переправы. Меньшая, Дженнет, схоронила их и отправилась во дворец короля. Она излила свое горе в песне у королевского стола, а после взошла на самую высокую башню. И бросилась вниз, издав крик, словно лесная пташка, зовущая своего друга.

Кольм услышал ее, и бросился наружу, и принял в объятия бедное разбитое тело, и запел ту же песню, что она пела на пиру:

Одиннадцать красавиц жили,

И чести каждую лишили.

Они реке себя вручили,

Стыда и горя не снеся...

А с ветром обвенчалась я!

В конце песни Дженнет открыла глаза и назвала Кольма по имени. Он поцеловал ее в лоб, и она умерла.

- Я - этот ветер, - прошептал Кольм, и обнажил свой меч, и вонзил себе в грудь. Потом лег рядом с Дженнет и умер.

Говорят, что каждый год, по весне, жители города Каллы разводят большой костер, чтобы отогнать духи одиннадцати сестер, которые поднимаются над рекой подобно туману, чтобы заманивать мужчин к себе в глубину. А Кольма и Дженнет, сказывают, схоронили в одной могиле, и могила эта выше, чем руины королевской башни. Во всех Долинах только на этом кургане растет цветок, называемый "горем Кольма". Лепестки его светлы, как волосы Дженнет, сердцевина темна, как глаза принца, и всю долгую весну он роняет лепестки, словно слезы.

ПОВЕСТЬ

Пожар занялся быстро, и тонкий столб дыма поднялся в весеннее небо, словно памятник сестрам. Катрона и Дженна смотрели на дым сухими глазами, но Петра рыдала, укрыв лицо в ладонях, и горожане шумно вторили ей. Только сын Джерема стоял тихо, глядя на запад, где небо оставалось ясным.

Наконец Дженна отвернулась и направилась к Долгу, который терпеливо ждал ее у сломанной стены. Дженна погладила его по носу так, словно на свете не было ничего, кроме этих бархатных ноздрей, и вдохнула острый конский запах.

Катрона, подойдя, положила руку ей на плечо.

- Надо ехать, Дженна. И поскорей. - Дженна по-прежнему смотрела на лошадь.

- Вы едете сражаться? - спросил сзади сын Джерема. Маленький, но жилистый, он так и дышал решимостью.

- Мы едем, чтобы предостеречь другие хеймы, - отрезала Катрона.

- И сражаться тоже, если придется, - тихо сказала Дженна - то ли коню, то ли юноше.

- Возьмите меня с собой, - взмолился сын мельника. - Я должен - и ради Май, и ради себя.

- Ты нужен своему отцу, мальчик, - сказала Катрона.

- У него будет меньше работы теперь, когда столько народу пропало. А если вы меня не возьмете, я все равно пойду. Стану вашей тенью. Обернетесь назад, на повороте ли, на прямой ли дороге, - и увидите меня.

Дженна, не отнимая руки от морды Долга, обернулась к нему и встретила сверлящий взор его темно-зеленых глаз.

- Он и правда пойдет, - сказала она Катроне. - Я уже видела такой взгляд.

- Где?

- В зеркале, - сказала Петра, подойдя к ним.

- И у Пинты, - добавила Дженна.

Катрона молча подошла к своей лошади и села в седло. Она дернула поводья, и испуганная кобыла повернулась к разбитым воротам хейма.

Лошадь Петры стояла смирно, пока всадница взбиралась в седло, только холка чуть подрагивала, как вода в пруду.

Дженна медленно, властно провела рукой по шее Долга, взялась за луку и одним махом взлетела в седло.

Катрона только хмыкнула, глядя, как девочки рассаживаются, но улыбка все же мелькнула на ее лице, прежде чем смениться хмуростью.

Всадницы некоторое время не двигались с места - потом Дженна нагнулась с седла и подала юноше руку. Он с усмешкой сжал ее, и Дженна втащила его на коня за собой. Он уселся плотно, как будто привык ездить таким манером.

- Джарет, мальчик, куда это ты? - Джерем подбежал к ним и схватил сына за коленку.

- Он едет с нами, - сказала Дженна.

- Нельзя ему. Он совсем еще юнец.

- Юнец! - засмеялась Катрона. - Да ведь он уже жених. Раз он дорос до женитьбы, то и до боя дорос. Сколько, по-твоему, этим девочкам?