Юрий Нестеренко - Приговор

колыхались вразнобой — но я не видел ни побитых лат, ни окровавленных

повязок, да и в рядах пик, пусть и топырившихся враскоряку, не было

пробелов — а после боя, даже победного, многие древки оказываются

сломаны. Эта армия явно еще не была в сражении.

Рыцари ехали в окружении всадников в доспехах попроще — очевидно,

оруженосцев и личной охраны; мы так и не поняли, кто из гордо высившихся

в седлах латников — Рануар. Свой штандарт он вез, понятное дело, не сам,

а герба на щите, привешенном к седлу слева, мы, стоявшие на обочине с

другой стороны дороги, не видели. Да и едва ли следовало пытаться

обращаться с прошением прямо на ходу; скорее всего, нам просто не

позволили бы подъехать близко к командующему. Скоро армия должна встать

лагерем, вот там у нас, может быть, будет шанс. Пока же имело смысл

навести справки у менее знатных персон.

Мы неторопливо поехали в сторону хвоста колонны, пока не

поравнялись с обозом. Развернувшись, мы пристроились к одной из крытых

повозок. Нам никто не препятствовал. Вечером обозные, которым не

пришлось весь день топать в доспехах под палящим солнцем — самая

подходящая для разговора публика.

— Скажи, любезный, — обратился я к вознице, — это ведь армия графа

Рануара?

— Точно так, сударь, — важно кивнул тот.

— Я уже несколько дней пытаюсь вас нагнать. Но почему вы едете на

юг? Вы же направлялись на север.

— Кто ж его знает, — философски изрек возница. — Приказ пришел, вот

и повернули. А зачем да почему, то не нашего ума дело, — он замолчал, и

я уже решил, что продолжения не будет, но возчик снова открыл рот: -

Вроде гонец какой-то приезжал… Должно, от самого герцога…

— Неужто от герцога? — вежливо удивился я.

— Ну а кто еще графу-то приказывать может? — рассудительно

откликнулся возница. Мне, однако, не было понятно, зачем Ришарду

разворачивать назад свою южную армию, да еще в явной спешке. Основные

силы Льва находятся севернее, и логично было ожидать соединения двух

армий и дальнейшего удара всей мощью в западном направлении, по родовым

землям Лангедаргов, в сердце которых высится черный замок Греффенваль.

На юге же для йорлингистов сейчас не может быть реальных угроз, у Карла

после гибели южной грифонской армии там остались практически только

ослабленные гарнизоны крепостей, способные лишь сидеть в глухой

обороне… Но об этом, действительно, путь болит голова у Ришарда и его

советников. У меня другие заботы.

— А вам-то что надобно в армии? На службу поступить хотите? -

продолжал возница; с этими словами он впервые повернул голову в мою

сторону и, похоже, только сейчас заметил Эвьет, что, очевидно, заставило

его усомниться в только что сделанном предположении. Впрочем, не так уж

редко бывает, что солдаты, а в особенности — офицеры, таскают за собой в

таких вот фургонах свои семьи.

— Нет, — ответил я, не видя смысла что-либо придумывать, — надо

решить один вопрос между вассалом и сеньором.

— А-а, — кивнул возница с видом "ну я во всякие дворянские дела не

лезу".

Брезентовые занавеси фургона, ехавшего впереди, раздвинулись, и в

щель просунулась кудрявая женская голова с написанной на лбу профессией.

— Эй, красавчик! — окликнула она меня. — Не хочешь провести время с

девушкой?

— С девушкой — возможно, — спокойно ответил я, не кривя душой

(бывают ведь девушки, с которыми интересно разговаривать), и,

дождавшись, пока она просияет лицом, закончил фразу: — со шлюхой — точно

нет.

Голова буркнула некое ругательство — не в полный голос, впрочем,

ибо понимала, что чересчур наглеющую проститутку могут и побить — и

убралась обратно в фургон. Слева от меня послышалось тоненькое

хихиканье. В первый миг я даже не понял, что это смеется возница — уж

очень этот смех не вязался с его вполне солидной комплекцией.

— Ловко вы ее, сударь! В самом деле, совсем стыд потеряли. Дюжины

тыщ парней им уже мало…

Ну, этот интерес к своей персоне я мог понять. Обладатель рыцарских

коня и меча — потенциально куда более состоятельный клиент, нежели

простые солдаты, еще не захватившие никаких боевых трофеев, но уже,

вероятно, успевшие просадить собственное небогатое жалование.

— Ты-то, надеюсь, не такой груз везешь? — усмехнулся я.

— Не-е, — возмущенно затряс бородой возчик. — У меня кайданы.

— Что?

— Кайданы. Ну, цепи, ошейники… для пленных, стало быть.

— Ах, кандалы, — понял я. — Что, неужели целый воз?!

— Так а грифонцев-то сколько? На всех еще и не хватит… Ну да не

всякому и честь такая, в цепи его ковать. Кому и веревки на шею хватит,

— заключил он. Я не стал уточнять, имеет он в виду, что незнатных

пленников поведут в узилище на веревке, или что их просто вздернут на

ближайшем суку. Второе выглядело более вероятным, ибо толку от пленных,

за которых некому дать выкуп, немного. Заставить их работать на полях

вместо ушедших в армию крестьян — разбегутся, загнать в рудники — так

своих каторжников хватает. И Лев, и Грифон давно уже страдают от

нехватки не металла, каковой после боя почти всегда вновь годен в дело,

а людей, которым этот металл можно доверить. И, не имея возможности

пополнить собственные людские резервы, предпочитают подрывать таковые у

противника. Тем паче что повод всегда имеется: каждая из сторон

рассматривает другую как мятежников и изменников, а наказание за такое

известно.

Я спросил возницу, бывал ли он в военных походах прежде, и что ему

доводилось возить.

— Да всяко, — пожал плечами он. — Что скажут, то и везешь. ЕдУ там,

пиво, муницию всякую… бывало, и трупы возил…

— Трупы? Это еще зачем?

— Ну, после боя которые. Если наша взяла и поле за нами осталось.

Ездишь с похоронной командой, они наших собирают, на подводу складают,

ну а потом всех в ямы, вестимо… Бывало, некоторые шевелятся еще, ну а

все одно такие, что ни один лекарь не возьмется — ну и их тоже туда…

— Заживо? В яму?

— Не, зачем заживо — что мы, звери, что ли… Вы прям как эти, не

приведи господи, конечно — везешь его, бывало, вместе с покойничками, а

он — куда ты, мол, меня… Куда-куда, в братскую могилу, говорю. "Так я

ж еще не умер!" "А мы еще и не доехали…" И верно, я уж не хуже лекарей

глаз наметал — пока довезешь, пока прочих в яму покидают, глядишь, уже и

эти отошли… Ну, бывало, конечно, и такое, что все уже в яме, а

какой-нибудь один все живой. Стоять-ждать тоже неохота. Говорю ему — ну

ладно, выживешь ты, а без рук-без ног жить хочешь ли? Когда даже поссать

сам не сможешь, а просить надо, чтоб тебе хрен из штанов достали, а