Ольга и Сергей Бузиновские - Тайна Воланда

Библейские «исполины» стали людьми, забыв свою истинную природу.

В «Туманности Андромеды» мы видим гигантскую статую — «каменное

чудовище», оказавшееся золотым конем. Его находят мужчина и женщина, опустившиеся на дно с помощью тяжелых камней: «Химическая женитьба» и

Философский

Камень?

Из

золотого

коня

делают

топливо

для

человекообразного звездолета — того самого, что «высился на своих упорах, словно растопыривший ноги исполин».

Испытание космосом — тест на «филиусность»?

Про гриновского Друда сказано, что он «опекает» творческих людей,

«обольщая их пейзажами неведомых нам планет». В повести Стругацких

«Волны гасят ветер» у предполагаемого сверхчеловека проверяют реакцию

на открытый космос. В «Попытке к бегству», с которой начинались

«настоящие» Стругацкие, впервые появляется тема живого звездолета:

"…"Корабль" был совсем молодой, ему не исполнилось и двух лет. Черные

матовые его бока были абсолютно сухи и едва заметно колыхались".

Звездолет типа «турист» посещает земноподобную планету, а

таинственный инициатор этого приключения назвался именем первого царя

Израиля — Саул. Библейский Саул погиб в бою. Его тело было сожжено.

Стругацкие повторяют этот сюжет: советский танкист Саул Репнин каким-то

образом переносится в будущее, затем возвращается в XX век и погибает, а

его мертвое тело отправляют в крематорий концлагеря. Но перед тем он

символически указывает на своего преемника — командира звездолета.

Таким неявным образом воспроизводится история воцарения библейского

Давида — основателя царского рода, из которого впоследствии выйдет

Иисус.

В Откровении Иоанна Богослова говорится, что немногим избранным

дадут «одежды белые», и они станут помощниками самому Иисусу, сыну

Давидову. Сравните с явлением Саула Репнина: «Из-за кустов появился

высокий костлявый человек в широкой белой блузе и белых брюках». Затем

он назван «человеком в белом» — три раза подряд. В одном ряду с Саулом

стоит и прогрсссор Румата Эсторский («Трудно быть богом»): на отсталой

планете он и впрямь кажется наместником Бога. «Эстор» — анаграмма слова

«Сотер», по-гречески — «Спаситель». Но это «титул» Иисуса, — чье имя к

тому же означает «Бог спасет»! А почему герои пьют «тягучее эсторское

вино»? «Пейте, сие есть кровь Моя нового завета» — сказал Иисус ученикам

во время Тайной Вечери.

Обещано, что второй раз Иисус придет как Искупитель. Известно и число

подлежащих «искуплению от земли» — сто сорок четыре тысячи. «Кто

побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками, и будет пасти их жезлом железным».

Очевидно, это их функция — «соблюдение до конца» каких-то

таинственных дел Иисуса. Победители сдают свой пост другим и переводятся

с повышением на другие планеты — «искупаются от земли», становятся

«управдомами» — пастухами «язычников». То есть, — неземных

человечеств?..

Не

случайно

обладатель

«нечеловеческого

мозга»

Вечеровский назван «лауреатом»: буквально — «увенчанный лаврами», то

есть герой-победитель. «Пастух» говорит своему подопечному Малянову:

«Вы здесь совсем ни при чем, бедные мои барашки!» «Очень следит за

барашком» и Маленький принц, а в «Туманности Андромеды» никем не

замеченная, «горела яркая звезда наблюдательной башни скотоводов».

«Междупланетный игрок» и «астронавигатор» О.Бендер (человек с

астролябией) не устает повторять, что будет командовать парадом и ходить в

белых штанах. Целеустремленный пройдоха Ильфа и Петрова несет свой

незримый крест, и читательский смех следует за ним. «Вы судите по

костюму? Никогда не делайте этого!..» — предупреждает нас «надувало»

Коровьев. И верно: «На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул

Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня

золотой цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда

не улыбающимся лицом».

Подобно Иисусу, Бендер умер и вновь воскрес — в «Золотом теленке».

«Комбинация укрепляется смертью», — говорят алхимики о начальной —

«черной» — стадии трансмутации. Вместе с алхимическим золотом —

Золотым Руном — великому комбинатору была дана и «власть над

язычниками»: «Придется переквалифицироваться в управдомы».

Булгаковский Иван — тоже символический «пастух»: в конце последней

главы его поцеловала Маргарита, а в эпилоге спящего Ивана целует

«необыкновенной красоты женщина», возникшая из лунного света. Здесь

нельзя не вспомнить миф о спящем пастухе Эндимионе, которого целовала

влюбленная в него Селена.

4. «НИ БОЛЬШЕ И НИ МЕНЬШЕ»

Некоторые исследователи Средневековья считают, что большая часть

алхимических знаний была получена от альбигойцев (другое название —

катары). Эта загадочная церковь существовала на юге Франции, в Италии и

на Балканах. В начале XIII века альбигойцы избрали своего папу —

константинопольского священника Никиту. Они учили, что материальный мир

является полем бесконечной битвы двух богов — доброго и злого. Человек

создан не Богом, а его мятежным Архангелом — Демиургом. Вселенная

пребывает во зле, но Спаситель, принявший образ человека, не мог быть

жертвой. Он — Учитель, и Его смерть была лишь видимостью. По этой

причине альбигойцы не поклонялись римскому орудию казни — распятию.

Альбигойцы верили в реинкарнацию: длинная цепь воплощений

необходима для того, чтобы очиститься, обрести «тело света» и вырваться из

темницы физического мира. «Нет иного ада, чем этот видимый мир, —

говорил альбигойский священник Гильем Белибаст. — Души мыкаются, переходя из одной оболочки в другую, из тела в тело». А вот что писал автор

трактата XIII века Бартелеми из Каркассона: «Мы утверждаем, что есть иной

мир и иные существа, нетленные, вечные, и в них наша радость, на них мы

уповаем».Альбигойцы Окситании представляли серьезную угрозу для

Ватикана, и в 1209 году века папа Иннокентий III организовал против них

крестовый поход — беспримерный по своей жестокости. При взятии Безье, например, было уничтожено двадцать тысяч мирных жителей. Когда папского

легата Арно-Амори спросили, как отличить доброго католика от еретика, он

ответил: «Убивайте всех, Господь признает своих».

Самое знаменитое произведение той героической эпохи — «Песня об

Альбигойском

крестовом

походе»,

сочиненная

неизвестным

поэтом-трубадуром — очевидцем или участником сражений с крестоносцами.

В XVIII веке рукопись попала к некоему Пьеру Бомбарду — страстному