Михаил Ахманов - Первый после бога

– Я, конечно, внук пирата, но разбойничаю только по большой нужде и стараюсь не грабить сестер. У моего отца судоходная компания на Ямайке. Торгуем со Старым Светом – табак, ром, кампешевое дерево, фернамбук, жемчуг… Не знаю, что вам наговорил Сармиенто, но я не такой уж страшный злодей.

– Я уже почти верю, что мы родичи, – промолвила Соледад. – И что вы собираетесь со мной делать?

Капитан открыл было рот, но Пим, сын Пима, вытянул к нему руку. На раскрытой ладони лежало кольцо с кроваво-красным рубином.

– Сэр, я его подобрал. Перстень того испанца…

– Дона Руиса. – Взяв кольцо, Шелтон повернулся к Соледад. – Это правда, что Руис убил на дуэли вашего супруга?

Побледнев, она кивнула.

– Он домогался вас?

– Да.

– Простите мой вопрос… У него была надежда на взаимность?

Соледад так завертела головой, что взметнулись темные локоны.

– Он мерзавец! Он племянник вице-короля и потому решил, что ему всё позволено! Бесчестить девушек и женщин, убивать их отцов и мужей! Хуан ведь не был первым, кого он заколол! Мерзавец, еще хуже Сармиенто! Тот хотя бы не сделал меня вдовой!

– Теперь он мертвый мерзавец, – произнес капитан, возвращая кольцо Пиму. – Возьми, продашь в Порт-Ройяле… Итак, Сармиенто не оговорил Руиса, и моя совесть чиста. Грех прикончить хорошего человека… Но Господь не допустил.

– Странные у вас понятия о Божьей милости, дон Педро, – сказала Соледад. – Но спрошу еще раз: что вы хотите со мной делать?

Вдалеке вспухло на дороге пыльное облако и быстро покатилось к ним. Шелтон взглянул на солнце – до полудня было еще часа два. Зной усилился, воздух был недвижим, ледяные горы на востоке не хотели овеять равнину прохладным ветром.

Капитан снял с седла флягу с водой и протянул женщине.

– Пейте, донья Соледад. Скоро здесь будут мои люди, тогда решим, что делать.

«Что угодно, – подумал он, – но с тобой я не расстанусь. Не расстанусь, нет! Разве не Бог привел нас друг к другу? Пожелалось Ему наказать мерзавцев, и Он это сделал моими руками… А за все, что творишь для Господа, бывает награда, и часто такая, о которой не просишь, даже не задумываешься. И мне Господь послал не золото, а тебя! Не просто послал, а дав знамение: ты – из рода Сольяно, ты – моя сестра! К счастью, не такая близкая, чтобы нас не обвенчали на Ямайке… Но все равно это чудо – проплыть тысячи миль и встретить в этой земле родную кровь! Чудо, чудо Господне!»

– Почему вы так на меня смотрите, дон Педро?

– Потому, что вы похожи на мою бабку донью Исабель.

– Благодарю, сеньор! Вы уже разглядели мои морщины и седые волосы? Пересчитали бородавки на носу?

– Я помню, что у доньи Исабель бородавок и морщин не было, ни в пятьдесят, ни в семьдесят. Седые волосы… да, в старости седина попадалась. Но какой она была красавицей!

– И я?..

– И вы. Только на много лет моложе.

Молчание. Соледад опустила глаза, потом ее ресницы взметнулись, и Шелтон услышал:

– Дон Педро, вы меня смущаете.

– Я тоже в смущении, донья Соледад.

– И в чем причина?

– В том, что я неловок с женщинами и не знаю, что им приятно слышать.

– Вы не женаты?

– И никогда не был.

Соледад вздохнула:

– А я вот была замужем… Это плохо?

– Это не имеет никакого значения, моя сеньора.

Взметнулась пыль, загрохотали копыта, заржали лошади. Их окружили всадники; кто остался в седле, кто, спрыгнув на землю, разглядывал возок, Сармиенто и его мертвых головорезов.

– Отлично справились, сэр, – молвил Томас Белл, приблизившись к капитану.

За широкой спиной боцмана, словно тень, маячил старый инка.

– Вижу, Уайнакаури уже на пути к демонам, – пробормотал он. – Кончился проклятый род… Хорошо, Шел-та, что ты меня послушал. Слушай чаще, и Солнце тебя не оставит!

Подошел Мартин Кинг.

– Вот еще один ваш родич, сеньора, – сказал капитан, представив Мартина. – Избранник моей сестры Элизабет. Она поджидает нас в Порт-Ройяле.

На губах Соледад расцвела улыбка.

– Ночью, когда Сармиенто ворвался в мой дом, я решила, что грядет день печали… Но он оказался днем радости! Дон Мартин, дон Педро! У меня два брата и сестра! Надо вернуться в мою усадьбу и отпраздновать это!

Капитан и его помощник переглянулись.

– Не стоит торопиться, сеньора, – произнес Мартин. – В вашем доме… хм… словом, в усадьбе вам не очень понравится.

Улыбка Соледад растаяла. Она обвела взглядом мужчин, но те, даже Томас Белл, уставились в землю.

– При каких обстоятельствах вы покинули свой дом? – наконец спросил Шелтон. – Вы отправились в дорогу с одеждой, едой и ценностями… В собственной карете и будто бы добровольно, а потом вас связали и заткнули кляпом рот… Как это было, сеньора?

Соледад казалась растерянной.

– Сармиенто явился ночью, пришел с вооруженными людьми, и они выломали ворота. Слуги хотели меня защищать, но в доме было лишь шестеро мужчин, только шестеро… Сармиенто сказал, что никого не тронет, если я поеду с ним. Он хотел добраться до своих поместий в Ольеросе, под Лимой… Что я могла сделать? Служанки собрали вещи, и мы поехали… Когда он увидел, что нас догоняют, велел меня связать… – Глаза Соледад вдруг расширились, и она вскрикнула: – Дева Мария! Что там случилось, дон Педро? Он ведь обещал, что никого не тронет… Никого!

– Все мертвы, сеньора, – промолвил капитан. – Шесть мужчин и восемь женщин, испанцы, индейцы и один чернокожий. Свидетели ему не требовались.

Соледад закрыла лицо ладонями.

– Долорес!.. – глухо простонала она. – Долорес!.. Камилла, Паула!.. Санчо, Манко, Луис!.. Каталина! О, Каталина, моя кормилица!.. Убиты, все убиты! Все, с кем я росла, кто помнил отца и Хуана! Проклинаю тебя, Антонио! Вечные муки тебе на том свете, вечные муки, и чтобы не ждал ты прощения от Господа!

Уильяк Уму кивнул Шелтону.

– Отойдите, оставьте ее. Пусть плачет! Женское горе выходит со слезами, и разделить его вам не дано. Только боги пошлют ей утешение. Ваши боги или наши, неважно.

Мужчины повиновались, но Уильяк Уму остался с Соледад, что-то шептал ей, поглаживал по плечу. Ее рыдания смолкли. Она опустилась на колени около возка, сложила руки перед грудью, склонила голову. Губы женщины беззвучно шевелились.

– Пусть молится, – сказал Шелтон, – молитва облегчает душу. А мы тем временем… – Он оглянулся. – Айрленд, где ты? Иди сюда, Берт. Нужно посовещаться.

Появился Айрленд. На груди старого разбойника сверкала золотая цепь Сармиенто, за пояс была заткнута шпага с изукрашенной изумрудами рукоятью.

– Ваша добыча, капитан, – промолвил он, но Шелтон отмахнулся.

– Оставим это. Никакая добыча не стоит жизни.

– Двести тысяч нам улыбнулись, – буркнул боцман. – Может, наведаемся в другие усадьбы? Собрать бы хоть горстку серебра…