Орсон Кард - Песенный мастер

Теперь уже рассердился Капитан:

— И вам прекрасно известно, кто приказал им держаться не на виду! Они следили за всем через оптику и не могли добежать до него раньше, чем его затащили под воду. На поиски не хватило буквально секунды!

— В том-то и проблема! Не хватило всего секунды.

— Вы провалили расследование! Майкел требует вернуть свою Певчую Птицу обратно! Теперь я буду допрашивать мальчика!

Управляющий еще раз злобно глянул на него, а затем пошел на попятную:

— Ладно, и хоть мне тяжело говорить такое, желаю вам успеха.

Капитан обнаружил Анссета, сидящего на краешке лежанки. Мальчик поглядел на вошедшего без малейшего интереса.

— Снова, — сказал Капитан.

— Я знаю, — вздохнул мальчик. Капитан взял в руки поднос с шприцами и ампулами. Приготавливая первый укол, он болтал с мальчиком. Тем самым, считал он, Анссет расслабится, хотя по мальчику не было заметно, волнуется он или нет.

— Тебе известно, что Майкел хочет видеть тебя?

— Я тоже хочу видеть его, — ответил Анссет.

— Но ведь целых пять месяцев тебя держал кто-то, кто наверняка не испытывал к императору дружеских чувств.

— Я уже рассказал вам все, что знал.

— Мне это известно. У нас есть все записи. Мне кажется, нам известно все, что ты делал по вечерам, каждое слово, сказанное тебе членами экипажа. У тебя изумительная способность к имитации. Сейчас наши эксперты изучают акцент членов группы. Твоя память на лица позволила нашим художникам нарисовать их портреты. Все, что ты сообщил нам, было полным и до мельчайших деталей. Ты идеальный свидетель.

На лице Анссета нельзя было прочесть ничего, он даже не вздохнул.

— Тем не менее, мы снова пойдем через это.

— Вся штука в том, Анссет, что происходило утром и днем в эти месяцы. В тебе имеются блоки…

— Управляющий говорил мне. Я сразу же понял это.

— И нам надо пробиться через них.

— Я сам хочу того же. Вы должны мне верить, — сказал Анссет. — Я сам желаю все знать. Я не хочу быть угрозой для Майкела. Уж лучше мне умереть, чем как-то навредить ему. И еще, мне лучше умереть, чем оставить его.

Эти слова были песней. Только вот голос был плоским и пустым. Песни в нем не было.

— Это каким-то образом связано с сообщением из Певческого Дома? Я уверен, что они все поняли.

Анссет поглядел на него.

— Капитан, Певческий Дом примет меня назад в любое время.

— Анссет, одна из причин, по которой мы не можем пробиться через блокировку в твоем сознании, это то, что ты нам не помогаешь.

— Но я же пытаюсь.

— Анссет, я даже не знаю, как это сказать. Большую часть времени твой голос звучит естественно и по-человечески, и ты сам ведешь себя так, как вел бы самый обычный человек. Но теперь, когда нам надо общаться с тобой в большей, чем раньше степени, ты отморожен. До тебя совершенно нельзя достучаться. Вот и сейчас, с тех пор, как я сюда вошел, ты не проявляешь никаких эмоций.

Анссет выглядел удивленным. Даже этот мелкий факт хоть какой-то реакции заставил сердце Капитана биться сильнее.

— Капитан, а вы не пользовались наркотиками?

— Наркотики — это самое последнее дело, Анссет, к тому же ты умеешь сопротивляться их действию. Наркотики лишь частично ведут нас внутрь тебя. Но после этого ты сопротивляешься уже на каждом шагу.

Анссет присматривался к собеседнику чуть подольше, как будто переваривал услышанное, а потом он отвернулся и сиплым голосом сказал:

— То, что вы просите меня, означает потерять Самообладание.

Капитан ничего не знал о Самообладании; он услышал «самообладание» и совершенно не понял тех сложностей, о которых просил.

— Ну, так.

— И это единственный способ открыть то, что спрятано в моих мыслях?

— Да, — ответил Капитан

Анссет помолчал еще какое-то время.

— И я действительно представляю опасность для Майкела?

— Я не знаю. Возможно, кто-то посчитал, будто с тобой в нынешнем состоянии невозможно справиться. Может, у тебя в мыслях не спрятано ничего, кроме памяти о похитителях. Вполне возможно, что тебя похищали только лишь ради выкупа, потом они поняли, что никак не смогут уйти с ним живыми и все оставшееся у них время посвятили тому, чтобы постараться скрыть то, кем они были. Я не знаю. Но, может статься и так, за этими блоками скрыты инструкции для тебя, как убить Майкела. Если они хотели найти идеального убийцу, то никого лучше тебя им не найти. Никто кроме тебя не встречается с Майкелом каждый день в самой интимной обстановке. Только ты пользуешься таким доверием. Сам факт того, что он настаивает вернуть тебя к нему побыстрее, поспешить с расспросами… Так что ты понимаешь, какую опасность для него можешь представлять.

— Ну ладно, если ради Майкела… — сказал Анссет, и Капитан был поражен, как быстро было снято Самообладание мальчика. — Передайте Майкелу, — сообщил Анссет, в то время, как его лицо было искажено эмоциями и покрывалось слезами, — что для него я сделаю все, что угодно. Даже это.

И мальчик откровенно заплакал. Рыдания сотрясали всем его телом, он изливал слезы за все эти месяцы ужаса, вины и одиночества. Он рыдал, понимая, что, возможно, никогда уже не увидит Майкела. Капитан глядел и не верил собственным глазам на то, как целый час Анссет не мог говорить вообще, он только валялся на своей лежанке будто малое дитя, пускал пузыри и тер глаза. Он знал, что в это же время другие следователи будут наблюдать в благоговении за тем, как быстро Капитан переломал барьеры, через которые нельзя было пробиться даже с помощью наркотиков. Капитан наслаждался мыслью о том, что, возможно, Управляющий тоже будет наблюдать за этим.

А потом Анссет понемногу успокоился, и Капитан начал задавать свои вопросы, пользуясь самыми хитроумными способами, которые, как он считал, помогут ему пройти за метальные блоки. Он пробовал самые косвенные ходы, о которых только слыхал. Он испытывал на прочность все барьеры, которые ранее заслоняли ему путь. Но даже теперь, при полнейшем содействии Анссета, ничего сделать не удавалось. Даже погруженный в самый глубочайший транс Анссет не мог рассказать, что было спрятано в его сознании. Капитан смог узнать только одно. Исследуя окраины одного из блоков, он спросил:

— Кто поставил вот этот барьер?

И Анссет, находящийся в столь глубоком трансе, что едва мог говорить, прошептал:

— Эссте.

Сейчас это имя Капитану не говорило ничего. Но он же вытянул его из мальчика. Через час он, вместе с Управляющим, стоял перед Майкелом.

— Эссте… — произнес Майкел.

— Именно так он и сказал.

— Эссте — так зовут Песенного Мастера Высокого Зала, — объяснил Майкел. — Она обучала мальчика в Певческом Доме.

— О!

— Эти блоки, которые вы с такой любовью сокрушали целых четыре дня, были поставлены много лет назад его учительницей! А вовсе не похитителями в эти последние несколько месяцев!