Орсон Кард - Песенный мастер

— Со мной все в порядке.

— Но все равно ты до сих пор их боишься.

— Не их, — уточнил Анссет. — Себя.

Майкел вздохнул и отвернулся.

— Я позволил себе попасть в зависимость от тебя, и теперь, самое паршивое, что кто-либо может сделать со мной, это забрать тебя от меня. Я слабею на глазах.

И тогда Анссет запел ему про слабость, что была сильнее самой большой силы.

Поздно ночью, когда Анссет считал, что Майкел уже спит, старый император раскинул руки и яростно закричал:

— Я теряю ее!

— Кого? — не понял Анссет.

— Свою империю. Неужели я возводил ее ради упадка? Зачем я сжег десяток миров и опустошил сотню других только лишь для того, чтобы все пошло прахом, когда я умру? — Он склонился над Анссетом, так что лицо его было всего в сантиметре от лица мальчика, и прошептал: — Меня называют Майкелом Грозным, но я все это построил, чтобы над галактикой был какой-то зонтик. И теперь они имеют все: мир и процветание, а свободы столько, что их ограниченные мозги едва справляются с нею. Но когда я умру, все это пойдет псу под хвост.

Анссет попытался спеть ему о надежде.

— Никакой надежды! У меня пятьдесят сыновей, трое из них законных, и все это придурки, которые могут мне только льстить. Они не смогут удержать империю даже неделю, ни все вместе, ни кто-либо по отдельности. За всю свою жизнь я еще не встречал человека, который смог бы управлять тем, что я создавал все это время. Когда я умру, все это умрет вместе со мной.

И Майкел тяжело повалился на пол.

Теперь уже Анссет не пел. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к Майкелу, положил ладонь на колено императору и сказал:

— Ради тебя, Отец Майкел, я вырасту сильным. Твоя империя не распадется!

Он произнес это с таким выражением, что они оба, даже Майкел после мгновенного изумления, расхохотались.

— Вот это правда, — сказал Майкел, разлохматив волосы на голове у Анссета. — Ради тебя я бы сделал это, отдал бы тебе империю, разве что если бы тебя перед тем не убили. Но даже если бы я жил столь долго, чтобы научить тебя, как управлять людьми, возвести тебя на трон и заставить всех проглотить это, я бы все равно не стал этого делать. Человек, который станет моим наследником, должен быть жестоким, коварным, хитрым и мудрым, он должен быть полностью уверенным в себе и амбициозным, презирающим всех остальных людей, блестящим полководцем, человеком, способным предугадать действия и обвести вокруг пальца любого врага, и к тому же, он должен быть настолько сильным внутренне, чтобы жить один всю свою жизнь. — Майкел усмехнулся. — Даже я сам не совсем отвечаю своим же требованиям, потому что теперь я уже не одинок.

— И я тоже, — сказал ему Анссет, после чего пропел ему пожелание спокойной ночи.

А после того, лежа в темноте, мальчик размышлял о том, как это — быть императором, говорить и знать, что тебя послушают, и не потому, что они достаточно близко, чтобы услыхать, но все мириады людей во всей вселенной. Он представлял громадные толпы людей, действующих по приказу его песен, и планеты, движущиеся по своим орбитам вокруг собственных солнц по его слову, и множество звезд, летящих направо или налево, дальше или ближе — в зависимости от его собственного желания. Его мечтания перешли в сон, и он чувствовал возбуждение властью, и он будто бы летал, а вся река Сасквеханна текла под ним внизу, только все это происходило ночью, и огни сияли будто звезды.

И рядом с ним летел еще кто-то. Лицо было знакомым, но мальчик никак не мог вспомнить, откуда и почему. Мужчина был высоким, одетым в мундир сержанта. Он безмятежно глядел на Анссета, а потом протянул руку и прикоснулся к нему, и вдруг мальчик оказался совершенно голым, одиноким, и ему было страшно, а мужчина вытащил свой кривой член; Анссету это не понравилось, и он ударил мужчину, ударил всей своей императорской силой, и сержант отлетел в пространство, во взгляде его был ужас, после чего он разбился об одну из башен дворца. Анссет глядел на переломанное тело, исковерканное, истекающее кровью тело, и внезапно ощутил тяжелейшее бремя ответственности. Он глянул вверх, а все звезды начали падать со своих мест, все планеты врезались в свои солнца, все толпы согласно маршировали к краю чудовищного каменного утеса, и как он им не кричал, не плакал, чтобы все они остановились, никто его не слыхал; и тут собственные крики разбудили мальчика, и он увидал склонившееся над ним озабоченное лицо Майкела.

— Сон, — сказал Анссет, даже не проснувшись до конца. — Я уже не хочу быть императором.

— И не будь, — ответил Майкел. — И никогда не надо им быть.

Было темно, и Анссет тут же заснул снова.

Если фримены Ирландии не были виноватыми, стали бы они палить в первых же имперских солдат, которые пришли к ним задать несколько вопросов на самую, по общему мнению, секретную базу боевиков в Антриме? Кое-кто говорил, что нет. Но вот Управляющий сказал: «Это слишком глупо, чтобы поверить в такое».

Капитан гвардейцев сдержал свой гнев.

— Но ведь все сходится. Их акцент указал на Антрим. Семнадцать членов группы по тем или иным поводам находились в Восточной Америке как раз в то время, когда Анссет был в плену. И они открыли огонь в тот же самый момент, когда увидали солдат.

— Каждая националистическая группа открыла бы огонь.

— Есть такие националистические группы, которые стрелять бы не стали.

— Уж слишком все сходится, — не сдавался Управляющий, не глядя при этом на Майкела, потому что давно уже понял, что прямой взгляд на императора совершенно не помогает убедить его. — И каждый этот проклятый ирландский фримен был убит! Каждый!

— Они начали убивать друг друга, когда поняли, что их дело проиграно.

— А я считаю, что Анссет все еще представляет опасность для Майкела!

— Я только открыл группу заговорщиков и уничтожил их!

После этого повисла тишина, пока Майкел не прервал ее:

— Узнал ли Анссет кого-нибудь из убитых?

Капитан покраснел.

— Там начался пожар, так что узнать можно было мало кого. Я показывал мальчику снимки, и он считает, что двое или трое могут быть…

— Могли быть, — съязвил Управляющий.

— Прекрасно могут быть членами экипажа судна. Я сделал все, что мог. До этого я командовал флотами, черт подери, а не карательными отрядами.

— Но в таком случае, Капитан, — холодно заметил ему император, — можно было бы найти такого, кто бы знал, как это делать.

— Я хотел… хотел удостовериться, что никаких ошибок не будет.

На это уже ни Майкелу, ни Управляющему ничего отвечать нужды не было.

— Что сделано, то сделано, — сказал Управляющий. — Только я не думаю, что мы можем успокоиться. Наш враг был достаточно умен, чтобы похитить Анссета и держать его пять месяцев там, где мы не могли его обнаружить. Подозреваю, что если бы некоторые или даже все члены экипажа были ирландскими фрименами, тайна с этим не связана. Этих слишком легко было найти. Благодаря акценту. Вспомните, похититель смог скрыть каждый день от памяти Анссета, как бы мы не старались. Если бы он не захотел, чтобы мы обнаружили фрименов, он бы заблокировал память и об этом.