Журнал «Если» - «Если», 2011 № 06

А может, и нет. Он с тоской посмотрел вниз — на лес, который столь торопливо покинул. Пусть у него теперь нет оружия, но может быть, на дереве он окажется в безопасности. Матока попытался вспомнить, умеют ли леопарды лазать по деревьям.

Он сделал несколько шагов вниз по ледовой шапке. Затем посмотрел вперед. Там стоял леопард, как раз на границе снега, и смотрел на него голодными глазами.

Вздохнув, Матока развернулся и снова полез по снегу на гору. Там должны быть пещеры, а сейчас он был готов позабыть о голоде, если сможет укрыться от пронизывающего ветра.

После часа подъема он понял, что слишком слаб, чтобы двигаться дальше. Впереди могли отыскаться пещеры, но он уже знал, что никогда их не найдет. Его единственной надеждой остался корабль. Он сел на снег, машинально отметив, что ноги утратили чувствительность от холода, и нажал на чип.

На этот раз ответа он не дождался, даже приказа хранить радиомолчание.

Теперь ситуация выглядела столь же унылой, как вершина горы. Он пытался не спать, но ощущал, как ускользает сознание.

— Они со мной свяжутся, — пробормотал Матока, медленно опускаясь на бок. — Я один из них. Они меня здесь не бросят. — И, в последний раз закрыв глаза, он еще раз прошептал: — Они со мной свяжутся.

— Вы эксперт, — сказал Рэй Гловер, поворачиваясь ко мне. — Как долго он мог протянуть здесь, на горе?

— Это зависит от многих факторов, — ответил я.

— Ну почему вы, ученые, никогда не можете дать определенный ответ? — буркнул он.

— Я не знаю объем его легких. Чем он питался. Каков процент кислорода в воздухе его родной планеты. И еще…

— Неважно, — прервал он.

— Кстати, есть гораздо более интересный вопрос, — вставил Адриан Горман.

— Да ну? — удивился Рэй. — Какой?

— Единственный ли он на этой горе?

— Черт побери! — возбужденно произнесла Бонни. — Думаете, здесь могут быть и другие?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Горман.

Рэй снова взглянул на меня:

— Вряд ли у вас есть мнение на этот счет?

Я покачал головой:

— Нет, пока не получу дополнительных данных.

— А знаете, — задумчиво проговорил Горман, — во времена Хемингуэя — ну, когда он якобы побывал здесь — лед лежал гораздо ниже по склону, а лет двести назад еще намного ниже. И кто знает, сколько здесь валялся этот инопланетянин? Может быть, нам надо лишь прогуляться туда, где прежде был ледник?

— Вы ничего не найдете, — сказал я.

— Почему?

— Падальщики. Тут водятся гиены и шакалы, а также стервятники и марабу. Даже муравьи всего за пару дней могли очистить тело до костей.

— Ну, не знаю, — задумчиво протянул Горман. — Этот парень все еще здесь.

— Потому что муравьи по льду не бродят, — ответил я. — И он до сих пор замерзший. Пока не начал оттаивать, не было запаха, привлекающего падальщиков. Чуть ниже по склону таких условий уже нет.

— Логично, — признал Горман и пожал плечами. — Тем не менее идея неплоха. Есть ли приборы, способные обнаружить тело сквозь снег и лед?

— Да, — ответил я.

— Может, стоит подумать о том, чтобы раздобыть такой. Когда мы расскажем миру об этом парне, думаю, любая фирма-изготовитель согласится одолжить нам парочку приборов бесплатно — в обмен на упоминание ее названия.

— Можете попробовать, — сказал Джим Донахью, до сих пор молчавший. — Но я сомневаюсь, что вы найдете кого-либо еще.

— Почему? — спросил Горман.

— Он был одиночкой, — пояснил Донахью.

— Почему вы так думаете?

— Просто интуиция, — ответил Донахью.

Горман смотрел на инопланетянина и пытался догадаться, что тот делал на горе, в световых годах от дома, дыша чужим воздухом и питаясь чужой едой. Какова бы ни была причина, ради которой он покинул родную планету, в одном Горман был уверен: он улетел с нее не один. Гораздо вероятнее, что он прилетел сюда по той же причине, по какой в Африку являлось так много других чужаков: чтобы колонизировать ее. А это задача не для одиночки. Поэтому, что бы там ни полагали Донахью и остальные, это существо было членом экспедиции, шестеренкой в машине…

Адриан Горман был третьим слепцом.

Жизнь на планете Фарачин стала невыносимой. Перенаселенная, скверно управляемая, с разграбленными природными ресурсами и грязным воздухом. Неудивительно, что средняя продолжительность жизни здесь падала с каждым годом. И в конце концов фарачины решили колонизировать другие планеты.

Они прекрасно понимали: не следует складывать все яйца в одну корзину, поэтому выбрали двадцать наиболее перспективных планет. Требования были достаточно просты: они должны обращаться вокруг звезды класса G на расстоянии от шестидесяти до ста шестидесяти миллионов километров, иметь атмосферу с содержанием кислорода от пятнадцати до тридцати пяти процентов, соотношение площади воды к суше не менее двух к одному, защитный слой в атмосфере для смягчения ультрафиолетового излучения звезды и быть населенными. Не обязательно разумными существами, но какими-нибудь, что послужило бы доказательством реальной пригодности планеты к обитанию.

Ниболанте и его семья попали в четырнадцатую группу, которой предстояло колонизировать третью планету желтой звезды класса G, расположенную далеко на краю одного из спиральных рукавов Галактики. Они упаковали самые необходимые вещи, после чего их доставили на огромный корабль в назначенный день вылета.

До планеты предстояло лететь почти четыреста дней. Во время полета было запланировано обучение, и не только детей, но и колонистов — им предстояло научиться различным методам выживания до тех пор, пока они не смогут заложить и построить процветающий город. Зарегистрированная нейтринная активность явно указывала, что на планете имеется промышленная цивилизация.

Корабль уже вошел в систему этой звезды, и Ниболанте вместе с женой Марбови отрабатывали с двумя детьми очередное упражнение на борту маленького посадочного катера, когда произошла катастрофа. В корабль врезалось что-то большое — то ли метеор, то ли комета. Чем бы это ни было, оно пробило в корпусе огромную дыру, сквозь которую утекал воздух. Корабль затрясло, и автоматический голос объявил, что корпус развалится через тридцать секунд.

Ниболанте знал, что за это время никто не успеет добежать до посадочного катера. Фактически, большинство несостоявшихся колонистов уже умерли от шока и удушья. Он бросился к панели управления, отчалил и посмел обернуться как раз в тот момент, когда корабль развалился. Произошло это еще за орбитой самой внешней планеты системы.

— Это могло произойти с нами, — сказала Марбови.

— Вот и радуйся, что не произошло, — бросил Ниболанте, пытаясь вспомнить лекцию о том, как пилотировать катер в случае крайней необходимости, а таковая, безусловно, наступила.