Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ

"Когда строили подъемники, - объясняет Кукла, сверяясь с наладонником, - о заброшенной канализации забыли. Поэтому некоторые силовые шахты прошли сквозь них. Наше дело - отыскать нужные точки пересечения, ведущие во дворец, а остальное уже проще".

Кукла, Кукла, разве смерть - простое дело?

"Мы это сможем, - мрачно говорит Хисао. - Вы в своем Хэйсэе слишком хорошо устроились. Я ничего не имею против Никки-химэ, но... Но в Комитете многие были бы рады ее сместить."

Монро обижается. Он показывает Хисао кулак. Никки-химэ - дама его сердца. У него даже есть ее портрет, который он нарисовал сам. Смазливое личико мультяшной героини, длиннющая коса, несколько раз обернутая вокруг талии и затянутая зеленым шнурком, и, почему-то, глаза - большие, глупые, кавайные. Монро ни разу не встречался с Принцессой и до сих пор не верит, что у нее нет глаз.

А Сен любит Агатами. Агатами это сразу почувствовала.

Вот и вся команда. Жалкие крохи доступной ей, Агатами, силы. Хисао, Монро, Сен и Чируби, по прозвищу Кукла.

Мрачные коридоры расходятся прихотливыми лабиринтами, под ногами чавкает грязь, в многочисленных дырах что-то шуршит и возится, и если туда направить луч фонарика, то можно увидеть розовые мордочки крыс.

"Гадость, - говорит Сен, - гадость."

Сен до ужаса боится крыс, но она любит Агатами и пойдет за ней даже к крысам. Так Агатами думает. Наивная Агатами. Глупая Агатами, все еще верящая, что любовь сильнее страха.

Они идут целую вечность и еще немного, пока далеко впереди не становится виден свет - желтый, рассеянный свет силового колодца, одного из тех, что пронизывают мир-город ото дна до самого неба. Опоры, столпы, на которые нанизаны жилые и рабочие ярусы, а где-то глубоко внизу в мертвую кору планеты продолжают вгрызаться такие же мертвые механизмы, управляемые такими же мертвыми людьми.

Вот еще одна крысиная лазейка. Умные грязные животные сползают в свет и возносятся вверх, смешно шевеля лапами, что бы где-то там, наверху, вцепится коготками в первую подвернувшуюся балку, оседлать ее и осторожно выползти на другой ярус города. Умные твари.

"Я это придумала, - гордо говорит Чируби по прозвищу Кукла. Ее наладонный компьютер, поднесенный к лицу, окрашивает кожу в зеленый цвет. - Мне всегда было интересно смотреть, как крысы проделывают такие фокусы. Потом решила попробовать сама. Чем мы, люди, хуже?"

Бедная Чируби, бедная Кукла, она так и не узнала, что люди гораздо хуже крыс. Не успела понять такой простой и важной истины. Кровь брызгает на экран компьютера, и девочка валится в грязь. Агатами хладнокровно держит фонарик, не понимая еще, что произошло, и видит как дергаются ноги Куклы, а лица у Куклы нет, там - что-то вязкое, текучее, тошнотворная смесь крови, мозгов и костей.

"Нет! Нет!" - кричит Хисао и бросается к Чируби.

Глупый, глупый Хисао. Чируби уже ничем не помочь, а вот ты себе - еще мог бы. Если бы не натолкнулся на пулю. Банг! Банг! Пистолет твой бессмысленно отплевывает заряды в бетонные стены, и в воздухе противно визжат осколки. Глупый Хисао, тебе не повезло узнать, что страх гораздо сильнее дружбы.

А Монро кричит и плачет. Безжалостный фонарик вырывает его лицо из тьмы, лицо рыдающего мальчишки. Где твой пистолет, Монро? Почему ты плачешь? Ты уже оплакиваешь своих мертвых друзей? Но им теперь не помочь! Не плачь, Монро! Ты сейчас побежишь вслед за ними, ты и не успеешь заметить разлуки... Выстрел, еще выстрел. Точное попадание. Мгновенная смерть.

"Прости, Агатами, - говорит Сен. Ее рука не дрожит, а черное отверстие ствола гипнотизирует. Агатами не успеть, ни за что не успеть. - Прости меня. Я купила твою жизнь. Ты будешь жить. Четыре жизни взамен одной - неплохая сделка, поверь мне Агатами. - Сен спокойна, даже холодна. - Я думала, что любовь - это сила. Но, оказывается, страх - еще сильнее. Любовь заставляет жить, но страх заставляет принимать решения. Когда к твоему лицу подбирается голодная крыса, когда она готова заживо съесть твой нос, щеки, тогда любовь не в счет!"

"Сен, - ласково говорит ничего не понимающая Агатами, - Сен, опусти пистолет. Давай спокойно разберемся."

Сен качает головой.

"Поздно, Агатами, поздно. Наши пути разошлись. Твой путь ведет к жизни. Мой - к любви", - Сен медленно поворачивает пистолет к себе, открывает рот и прикусывает ствол зубами.

Агатами прыгает. Хороший, почти невозможный прыжок, но пуля быстрее. Затылок Сен взрывается и разлетается черными ошметками. Агатами падает, ее прижимает, вбивает в грязь что-то тяжелое, но она ползет вперед, кричит, плачет, а из темноты возникают закованные в броню волки, их красные глаза светятся, а тяжелые пулеметы тупыми рылами ворочаются из стороны в сторону, как будто что-то вынюхивая.

"Поднимите девчонку".

Ее дергают за руки, вздымают в воздух, и она висит марионеткой с оборванными нитями. Железная маска приближается к ее лицу. Агатами видит, как из дыхательных щелей вырываются облака ледяного пара и оседают на металле быстро тающей изморозью. Красные лучи слепят глаза, она их закрывает и тут же получает сильнейший удар по подбородку.

"Не закрывай глаза! Ты - Агатами?"

"Нет."

Неожиданно волк смеется, опускает тупое рыло пулемета и начинает расстреливать уже мертвое тело Сен. Огненные осы рвут плоть, Сен даже после смерти трясется и корчится, даже после смерти ей все еще больно. Пули рикошетом разлетаются по подземелью.

"Не надо! Не надо! Я, я - Агатами!"

"Громче! - кричит волк, а пулеметная лента бесконечной змеей вползает в ненасытную машинку. - Громче! Я ничего не слышу!"

"Агатами! Агатами!! Агатами!!!"

15

За железной дверью нет ничего особенного. Такая же каюта, только без дивана. Вдоль окованных металлом стен расставлены кресла, около каждого на высоких подставках стоят пепельницы, внутри которых устроились коробочки с ароматическими палочками и электрозажигалки. На стенах в толстых стеклянных футлярах развешаны старинные фотографии дирижаблей - дирижабли над городом, дирижабли над морем (внизу виднеются крохотные кораблики), дирижабли у причальной мачты, торчащей посреди голого поля, и даже громадный горящий дирижабль с разбегающимися от него толпами людей. Под ногами во всю длину и ширину комнаты расстелен горчично-желтый ковер с запутанным орнаментом, похожим на рассевшихся на ветках сов.

Авель почти на цыпочках прошел внутрь, принюхался, взял электрозажигалку и нажал кнопку. Проскочила искра.

- Леди и джентльмены, - обратился Авель к экскурсантам, сгрудившимся около толстой металлической двери, - наша компания постоянно работает над расширением спектра удобств, которые мы можем предложить пассажирам на всем протяжении полета дирижабля. К сожалению, одно из ограничений, введенных в целях безопасности самих же пассажиров, мы до сих пор не могли отменить, чем вызывали справедливые нарекания со стороны наших клиентов. Но теперь... - Авель еще несколько раз щелкнул зажигалкой. - Не желаете ли воскурить ароматическую палочку, господин Коноэ?