Борис Крылов - Клипп

- Я хочу от тебя ребенка... - ее волосы накрыли мое лицо, я почувствовал вкус ее губ - розовое масло. Приторно-розовое масло, по десяти миллионов за баррель.

- А Папенька? - спросил я, улоьив момент и глоток воздуха, облизнув губы и усы. Их, временно, оставили в покое, сместив акцент военных действий волшебных губ на левую щеку, подбородок, шею и ниже...

- Он не станет возражать, - прошептали мягкие теплые уста, расположившиеся на моей груди, - он согласен, чтобы мы поженились...

- Аа-а... - прохрипел я, одновременно довольный и разочарованный - зверь, загнанный в ловушку... Меня обцеловывает девушка, которую я люблю больше жизни, а мне противно. И за себя, и за нее. Слава Богу, что противно... И еще, Влад, ты уверен, что любишь? Может все в прошлом - любил?

- Мы поженимся и уедем - далеко-далеко, станем жить в небольшом уютном домике, будем наслаждаться друг другом, воспитывать детей... Мы обязательно Будем Счастливы всю оставшуюся жизнь! Ты же знаешь, нам не о чем беспокоиться и волноваться, - Милена откинула волосы на спину, потянулась и распахнула блузку... приколола меня к своей груди, как бабочку к мягкой подстилке из коллекции сушеных насекомых. Принцесса разрезала-таки ленту выставки - лучшее полотно года - натюрморт куполообразных грудей, розовых нецелованных еще сосков, мною, по крайней мере... Нет! Я не кот и не бабочка - я задыхался от бессильной злобы дикого пса, которого подманили муляжной костью и посадили на цепь. "Барсик, Служи!" Или Бобик. Или Владик. Принцесса может посадить на цепь любого зверя... А зверь? Хватит ли сил вырваться?

"Если не хватит мне сил доползти,

Я их займу у лесных моих братьев..."

- Что? - спросила Милена и, как лохматая домашняя болонка редкой породы - единственный экземпляр на континенте - склонила на бок голову, насторожившись: я-жду-отве-та. Н-ну!

Ответа не последовало: нас прервала дверь, расщедрившаяся на несколько торопливых подстукиваний, но не с наружной стороны, как принято у людей, а с внутренней, как принято у Хозяина.

- Ты здесь, Милэ, - промонотонил Мэтр Города сквозь могучие породистые брови, расплылся улыбкой, застыл - от уха до уха Само Обаяние голосуйте за кандидатов Откакойхотитемоейпартии!

- Как вы себя чувствуете, Владислав? - спросил он.

- Спасибо, лучше. Местами подъем настроения...

Мэтр Города обратился ко мне, не отреагировав на явную наготу Дочери! Милена сморщила носик, фыркнула, нехотя сомкнула блузку двумя пальцами, но с кровати не встала, даже не повернулась к Папеньке - ждет-не дождется, когда он покинет "скромный приют влюбленных", и продолжит хищничество. У меня появилась передышка, а значит - шанс.

Хозяин дважды, против заведенных правил Дома и течения общественной жизни, вшагнул в комнату. Остановился. Надо отдать ему должное - хорош! Истинный Светский СуперЛайон! Стоит возле полуголой дочурки, равнодушно ее не замечая. А та, при живом-то отце, пытается отдаться первому встречному.

- Значит, вам лучше, - заверил меня Мэтр Города.

- Спасибо, - сипло-слабо ответил я, выдавливая звуки. Моя рука приподнялась и... безвольно упала на простыню. - О... простите, я еща слаб...

- Ну, отдыхайте, - разрешил Наш Самый Щедрый Горожанин, трижды вышагнул спиной, извернулся, - Милэ, - напомнил он, доктора сказали, что Владиславу нужен покой... - и выплыл, растворившись за шелковыми водорослями Дома.

Принцесса изящно опустила руку-скрепочку, начав второе действие, напомнив, кто в замке король. Король, Принцесса и Придворный Трубадур.

Я смотрел не нее сквозь щели глаз и не верил ей! Чего Она добивается?

- Устал, Мила, - тихо сказал я, сжимая веки. Еще секунда и решетчатые ворота западни навсегда захлопнутся за моей спиной.

- Конечно, - согласилась Принцесса. Кровать услужливо скрипнула, приподняла ее. - Я приду позже...

Минут двадцать я наблюдал за детьми, купающимися в Лазурном море, после чего вздохнул с облегчением - вырвался... Теперь можно попробовать и подняться... Получилось. Я намотал на бедра простыню, прокрался вдоль кустов и пальм, пряча себя от купальщиков, чтобы не напугать детей мертвецки белой шкурой моего тела. Дверь была плотно закрыта, символизируя конкретный запрет на выход из дома. Спасительно холодная пасть тигра - ручка двери - вернула уверенность, поддалась.

- Лика, - позвал я.

Девушка-в-рюшечках выронила тряпку, вскрикнула.

- Тихо... - зашипел я, - иди ко мне.

- Вы не одеты... - зарделась она, не сдвинулась с места.

- Вот одежда-то мне и нужна.

- Одежда? - переспросила Лика, забуксовав на середине перегона Тряпочка-на-Полу - Владислав В.

- Да-да, черт побери! Штанцы, рубаха, тапочки. Только без каблуков. Не в простыне же мне ходить!

- А? Ага, конечно.

- Тогда подбери на свой вкус и притащи, что найдешь.

- Я... я не знаю... вам лежать надо, - вспомнила Лика.

- Мне убираться отсюда надо. И чем скорее, тем лучше. Иначе от меня останется один футляр.

"Всех вас вместе соберу, если на чужбине

я случайно не помру от своей латыни..."

Музыка послышалась после того, как выключили мотор старого загнанного грузовика. Вернула к жизни, напомнив, что существует мир за стенами крепости Мэтра Города, что в нем живут люди, которым н нужен.

- Кто это?

- Бони - племянник тетушки Марты, поварихи.

- Приехал на обед? - спросил я.

- Почему на обед? - удивилась Лика. - После работы.

- Время... - вытаращился я, схватил девушку за руку, сколько теперь времени... - голос задрожал.

- Начало шестого. Ой! - и она поняла.

- Концерт не отменили?

- Кажется, нет. Я ничего об этом не слышала.

- Бони музыку любит?

Лика кивнула.

- Тогда зови его сюда...

С большим трудом, преодолевая слабость, я натянул футболку и джинсы - Бони предпочитал одежду на несколько номеров меньше моей. С обувью пошло легче - дамские тапочки подмялись, но на ногах прижились.

Лика распахнула шторы, я рванул на себя створки резных окон с ручками-гривами львов. Или Мэтров Города?

Шторы замахали крыльями, ветер наполнил комнату - свежий воздух незнакомых голосов нежно перебирал струны и-мо-ей-жиз-ни-то-же, позвал за собой на свободу, поднял на подоконник, как пушинку. Я смотрел вниз, на асфальт, дальше - на ровные газоны для гольфа, на розовые кусты, теплицы, фруктовые деревья. Мотор кашлянул, тоскливо заскрипела резина колес, раскачиваясь, они оттолкнулись от земли: Бони подогнал грузовик под самое окно: в кузове лежали тюки с чем-то мягким.

- Может, с нами? - в третий раз спросил я. Лика отрицательно покачала головой. - Выкрутишься? Она кивнула. - Ну, тогда, "гардины, картины, картонки и хорошенькие девчонки" прощай! - я прыгнул вниз, приземлился, подвернув ногу... В окне улыбалось по-детски приятное личико Лики.

- Гони! - крикнул я, заколошматил по кабине. Грузовик сорвался с места, унося от Дома Принцессы Милены.