Борис Крылов - Клипп

- Ждешь меня, как курьерского поезда, - я покачал головой, нагнулся к "Киске", - никаких сомнений, что примчусь точно по расписанию?

- Абсолютно никаких сомнений! - объявила Сиби. - Пока ты можешь петь, как вчера, ты будешь приходить, ничто тебя не удержит!

- А если нет? - спросил я, но "Киска" не ответила. - Ладно, давай усилитель.

- А зачем он тебе?

- Как это, зачем? Петь!

- А ты помнишь, кто снял его с твоей шеи?

- Ты, наверное...

- Ты сам снял его, когда выходил переодеться, ясно?

- Что?! - вытаращился я.

- "Кто любит, тот любим. Кто светел, тот и свят!" - пропела Сибилла.

Я смотрел на нее, не в силах закрыть рот. Что произошло? Только то, что тебе не нужен усилитель - Влад У.!

- Ты "чувствуешь сквозняк оттого, что это место свободно?" - спросила-спела Сибилла.

- Чувствую, - оттаял я, - потому что вспомнил, что сам себя согнал с места.

- А-а... - протянула Сиби и как-то внешне изменилась: обаяние осталось, но красота, та ЕЕ КРАСОТА, о которой я так долго распинался...

Только теперь я понял, почему мои воспоминания - тонкий срез трехдневной памяти. Я живу настоящим, а прошлое придумываю по мере необходимости, так чтобы оно меня устраивало, так, чтобы легче жилось. Выходит, все что я рассказывал о ней - ложь, которая устраивала час или сутки назад? А прошлое, мое истинное прошлое? Я буду ежедневно придумывать его для себя?

Я вышел на сцену, когда начали стихать прощальные аккорды инструментальной пьесы. Значит, она мне не приснилась. Распахнул завесу - тишина. Сегодня - не пугающая. Ребята внимательно следили... Жестом я подозвал Вейна:

- Дай для верности Книгу Тилла У.

- Драммабан! - выругался Молчун, - какого такого Тилла У.?

- Ну, Книгу Его Стихов, - прошипел я.

- Кого, Его? - переспросил Вейн, - что ты мелешь!..

- Тилла У., - огрызнулся я.

- Парень, кто такой Тилл У.? - поинтересовался Вейн, наливаясь злостью, становясь старым привычным Молчуном.

- Ты готов? - спросил я.

- Что значит, готов? - скривился Вейн.

- Ну... подыграть мне...

- Отродясь гитары в руки не брал! - разозлился Молчун, ошалел ты что ли!

Боб, Любен и Стас, сложив оружие подошли к нам.

- Влад! - сказал "Киндер". - Зал ждет.

- Что, один? - удивился я, частично амнезируя.

- Идиот он! - Вейн покрутил пальцем возле виска. - Видать, опять перепил.

Я дыхнул ему в пасть:

- Чувствуешь?

- Ничего не чувствую, - хмыкнул Вейн, - представляешь, Боб, он попросил меня ему подыграть!

Боб заржал, Стас и Любен подхватили.

- Да ведь ему слон на ухо наступил! - воскликнул Любен. Иди уж, потом поговорим. Я начинаю.

- И гитару сними! - добавил Стас.

Тут я действительно почувствовал, что у меня за спиной на ремне висит гитара. Я осторожно снял ее, прикоснулся к струнам, прошептал: "МОЯ... моя..."

Здорово качнулся маятник внутренних часов: покинув морозные необъятные просторы Антарктиды, я переместился на пляж парного моря Принцессы Милены. А завтра? Что будет завтра? Утро вечера мудренее: завтра будет видно. Или - завтра будет поздно?

Я стоял на краю сцены...

Да, лед надо скалывать сегодня, иначе к утру примерзнешь задницей, простудишь и ее, и горло, потеряешь голос: останется один натужный хрип. Я буду петь сегодня, пока не закостенели знаки "Беды...", буду петь правду. А значит - отвечать на зовуще-вопросительные взгляды, устремленные мне в Душу...

"И можно свернуть..." - хотел начать я, но потом придумал иной ответ, крепко сжал микрофон:

"И снизу лед, и сверху - маюсь между".

Еще несколько строк - ноги предательски задрожали, подтвердив радостное подозрение, что я могу петь без диска. Из вен высасывали душу, сладостное чувство; но возвращали что-то тяжелое, тягостное, от него начинали болеть руки, глаза, сердце... На сегодня меня хватит, будем надеяться, а до завтрашнего дня я придумаю новые строки, новые слова, которые будут помогать вам, а пока я стою, пока не упал, слушайте:

"Конечно, всплыть и не терять надежду!.."