Мишель Демют - «Если», 1993 № 10

Этот далеко не полный обзор поисков подлинных ценностей жизни, ее осмысления не мог не быть привязан к теме старения. Времени подведения итогов, размышления о смерти, бессмертии. Где-то промелькнуло определение человека как существа, знающего, что оно смертно, и одновременно чувствующего себя бессмертным, связывающего с будущим свои сокровенные чаяния. Таким, по крайней мере, видится «наш» человек. Ментальность людей, живших, например, в средние века, была иной: полное безразличие к времени, жажда спасения, страх перед адом, поразительное отсутствие жажды жизни, презрение к миру даже на смертном одре. Французский историк Жак Ле Гофф по этому поводу замечает, что для священников средневековья и тех, кто находится под их воздействием, история развивается не по кругу, а линейно, но идет не по восходящей, а по нисходящей линии. Люди тогда считали, что мир достиг возраста дряхлости и угасает, готов испустить дух. Этот глубокий пессимизм сродни настроениям многих в нынешней России, хотя нас разделяют восемь ве- ков. В поэзии вагантов сетование на свое время передается такими слова- ми: «Молодежь более ничему не желает учиться, наука в упадке, весь мир стоит вверх ногами, слепцы ведут слепцов и заводят их в трясину, осел играет на лире, быки танцуют, батраки идут служить в войско. Отцов церкви, Григория Великого, Иеронима, Августина, Бенедикта Нурсийского можно встретить на постоялом дворе, под судом, на рыбном рынке. Марию более не влечет созерцательная жизнь, а Марфу жизнь деятельная, Лия бесплодна, у Рахили гноятся глаза, Катон зачастил в кабак, а Лукреция стала уличной девкой. То, чего прежде стыдились, ныне превозносится. Все отклонилось от своего пути». Подобное брюзжание легко себе представить в виде апокалиптической заметки в какой-нибудь оппозиционной газете…

Впрочем, параллели преимущественно внешние. Двадцатый век в своем понимании жизни и смерти идет дальше всех предшествующих. Биоэтика, рассматривающая эти проблемы в широком плане, уже вступает в конфликт с традиционными культурными ценностями. Для христианства средоточием всей телесной и духовной жизни человека было сердце, а физическая смерть связывалась с прекращением работы сердца и дыхания. Такова же и позиция буддистов, представителей некоторых других религий. Новые возможности, открывшиеся в связи с развитием биомедицинской технологии, позволили определять смерть по другому признаку — необратимой гибели мозга, прекращению деятельности его коры. На заседании «круглого стола» по биоэтике, состоявшемся год назад в журнале «Вопросы философии», говорилось, что китайские и японские ученые уже заявили о неприемлемости для их народов новой концепции смерти.

Наше время заставило по-новому взглянуть и на проблему одиночества в старости. Американские психологи^ социологи, врачи, изучавшие проблему, высказывают ряд нетривиальных мыслей. Скажем, о том, что современный человек ощущает одиночество наиболее остро как раз в ситуациях интенсивного и подчас принудительного общения в городской толпе, в кругу семьи, среди друзей. Безграничное общение, поглощающее всю внутреннюю жизнь, для многих старых людей нежелательно. Взрослые дочери и сыновья нередко уговаривают своих старых родителей съехаться с ними. А те не хотят. Для них желаннее жизнь в одиночку. Конечно, если они здоровы. И не одиночество беспокоит их, а другие проблемы, например собственная безопасность, денежные ресурсы. Многие старики зачастую воспринимают жизнь в одиночку как некое достижение и вознаграждение.

Старея, американцы, как считают М.Кларк и Б.Эндерсон, вынуждены преодолевать трагическое противоречие. Они должны быть независимы, чтобы сохранить самоуважение. Они не возражают против финансовой поддержки, чтобы иметь свою комнату, свободу передвижения. Но вот приходит настоящая беда — болезнь, ухудшение зрения, упадок сил. И что же — дом для престарелых? Есть люди, для которых продление жизни — достаточная награда за отказ от самостоятельности. И они поедут в этот дом. Но не все. Некоторые старые американцы считают, что если помощь можно получить такой ценой, то лучше рискнуть, полагаясь только на себя. Такие люди задвинут шторы на окнах, чтобы их беспомощность не бросалась в глаза, будут недоедать, сторониться врачей, дрожать от холода, жить в запустении, но гордостью своей не поступятся (если только болезнь не заставит их лечь в боль ницу). Уединение — средство самозащиты, оно спасает (вспомним Сартра: «Ад — это Другие»).

«Горе нам! День уже склоняется, простираются вечерние тени». Еще одна цитата из Библии, напоминающая о неумолимом беге солнечных часов времени. Как встретить закат — отчаянием или полным душевным спокойствием? «Я часто наблюдал, — пишет в своем трактате о страдании К.С.Льюис, — как с годами люди становятся лучше и как последняя болезнь порождает силу и кротость в тех, кто их никогда не знал». Других страдание озлобляет. Каждый приходит к этому часу со своим итогом. Бог, говорил Кьеркегор, спросит тебя только об одном: жил ли ты в согласии с собственными убеждениями, выбрал ли самого себя? И перед ним ты предстанешь не в доспехах исторического времени, а как абсолютно одинокое существо, несущее в себе свою правду.

Всемирная выставка «ЭКСПО-2000» состоится в Ганновере (Германия) в 2000 году. Выставка будет проходить под девизом «Человек — Природа — Технология», на ней будут представлены новейшие достижения в области разработки экологически чистых технологий. Посетитель не увидит гигантских экспозиций в стиле Диснейлэнда, демонстрирующих чудеса современной техники: участники выставки представят реальные решения технологических проблем, наглядно свидетельствующие о том, что у человека нет необходимости принимать разрушение среды обитания как неизбежное зло. Среди экспонатов будут автомобили, работающие на солнечной энергии, сельскохозяйственные комплексы с замкнутым циклом, новые системы по переработке отходов. Архитектурный дизайн павильонов будет подчеркивать стремление к максимальной энергетической эффективности.