Журнал «Если» - «Если», 2003 № 12

Конечно, сама идея сделать человека умнее, чем он есть, далеко не нова. Достаточно вспомнить знаменитую повесть Дэниела Киза «Цветы для Элджернона» — там, правда, как-то удалось обойтись без нагромождения научной терминологии. Мондрагон сознательно пошел по другому пути — набил текст специальными терминами вроде «шванновских клеток» и «тиреоидных гормонов», словно плюшевого медведя опилками. К концу третьей главы читателю начинает казаться, что его обманули и вместо «напряженного драйва», обещанного аннотацией, подсунули учебник по медицине.

И тут автор начинает подстегивать действие.

Видя состояние Олега, Рябинин решается на отчаянный шаг. Он предлагает Истомину опробовать на его нерожденных еще детях методику, разработанную в Серпухове. Разумеется, он не имеет на это никакого права — проект «Маугли» далек от завершения. И все же он, почти не раздумывая, ставит под удар свою карьеру. Истомин, также почти не раздумывая, соглашается.

Все делается в глубокой тайне. Дрожащая от страха Надя ложится на операционный стол… А спустя несколько месяцев новорожденных близнецов благополучно разделяют светила российской хирургии — и в семье Истоминых вновь воцаряется мир и покой.

Впрочем, ненадолго.

В очередной свой приезд из Брюсселя Платон Иванович узнает, что с одним из близнецов (кстати, назвали их Тимом и Даном) что-то неладно. Нет, о слабоумии речь не идет — напротив, оба брата к десяти месяцам уже читают по слогам, — но родителей беспокоят все чаще повторяющиеся припадки Дана, очень напоминающие эпилептические… Встревоженный Рябинин вызывает из Серпухова эксперта. Оказывается, что у Дана нарушены функции торможения — это вполне вероятно при чрезмерной миелинизации…

К году припадки Дана становятся настолько частыми, что его приходится постоянно держать в постели и пичкать седативными препаратами. Тем временем Тим развивается все быстрее и быстрее, поражая окружающих своими математическими способностями и феноменальной памятью. Для Дана же каждая попытка умственного усилия заканчивается новым приступом. Он все больше и больше напоминает ту самую гоночную машину без тормозов, несущуюся к пропасти.

Однажды ночью Рябинину звонит Олег и кричит, что нашел способ спасти Дана. Информация передается в виде электронных импульсов, твердит он, стало быть, принцип действия тот же, что и в компьютере. Достаточно подключить к мозгу Дана мощный процессор, и слишком быстрые для его тела импульсы будут уходить в компьютер, как молния в громоотвод!

Утомленный ночным разговором Рябинин сдается и обещает другу устроить встречу с лучшим нейрохирургом столицы. К его удивлению, светило воспринимает идею Истомина с интересом. Понадобится сверхмощная машина, замечает он деловито, ну и, разумеется, нестандартное программное обеспечение. Вице-президент компьютерного концерна, каковым уже стал Олег, понимающе кивает: с этим проблем не будет…

Так Дана «сращивают» с новейшим терагерцевым компьютером, занимающим целую комнату в доме Истоминых. Приступы, действительно, прекращаются, словно по мановению волшебной палочки. Малыш нормально растет, набирает вес… Вот только свобода его ограничена — он не может покидать пределов комнаты, поскольку с компьютером его соединяют провода. Разорвать связь с машиной он тоже не может: стоит выдернуть контакты из разъемов, и ребенка начинают сводить страшные судороги… Но Дан словно бы и не замечает этих неудобств — ведь дети легко привыкают к тем условиям, в которые их поместили.

Здесь, по замыслу автора, образованный читатель должен вспомнить легенду о детских годах Будды, которого его царственные родители тщательнейшим образом оберегали от теневых сторон действительности. Как известно, убежав из дворца и увидев нищего, больного и покойника, царевич Сиддхартха Гаутама испытал такой шок, что передумал быть наследником престола и ступил на путь просветления. Из «дворца» Истомина бежать, казалось бы, нереально, и все же Дану это удается. Его Большой Мир — глобальная компьютерная сеть, невероятно усложнившаяся, по сравнению с современным нам интернетом, а попадает он туда с помощью своего брата Тима.

Когда Дан делает первый шаг за пределы своего мирка, он переживает то самое потрясение, которое некогда превратило царевича Гаутаму в Будду. Знать, что Вселенная за пределами твоей комнаты бесконечна — это одно, но оказаться с этой бесконечностью лицом к лицу — совсем другое. Страницы, описывающие перемены, происходящие с Даном, бесспорно, одни из самых пронзительных в романе.

Тим следит за реакцией брата с холодным любопытством естествоиспытателя. В этот момент у читателя впервые появляются некие смутные подозрения: а не ставит ли Тим свой собственный эксперимент, в котором Дану уготована роль подопытного кролика? Но автор не подтверждает и не опровергает это предположение. Вместо этого он обрывает рассказ о «побеге» Дана едва ли не на самом интересном месте и ставит коротенькую ремарку «Конец первой части».

События второй части романа разворачиваются шесть лет спустя. Близнецы выросли и превратились в «нормальных молодых гениев», как слегка иронически аттестует их Платон Иванович. Тим, блестящий математик, близок к созданию общей теории поля. Он высок, красив, пользуется бешеным успехом у женщин. Дан по-прежнему ведет жизнь затворника. Его мало кто видит. Значительная часть его жизни проходит в Сети, где у него есть друзья и даже девушки — такие же виртуалы, как и он сам. В отличие от Тима, полностью посвятившего себя математике, он увлекается то историей, то квантовой физикой, то медициной. Однажды Дан проговаривается Рябинину, что пытается найти возможность избавиться от компьютера, с которым сросся, словно с Сиамским близнецом. Проще всего пойти по пути миниатюризации, благо развитие нанотехнологий дает надежду на создание микрокомпьютера, который можно будет имплантировать прямо под черепную коробку. Но Дан считает, что, решив задачу таким образом, он не избавится от зависимости, а напротив, сделает ее еще сильнее. Он видит выход в том, чтобы разрушить миелиновые оболочки части аксонов своего мозга — шаг черезвычайно рискованный, но позволяющий в случае удачи создать «зону торможения» и навсегда избавиться от электронного симбионта.

Платон Иванович пытается отговорить его, но терпит неудачу. Истомин-младший одержим идеей, что электронный интеллект «оскверняет» человеческую душу, превращая человека в подобие биоробота. С точки зрения Рябинина, холодный красавчик Тим куда больше похож на андроида, чем ранимый и склонный к рефлексии Дан, но сказать об этом напрямую он не может: Дан обожает своего брата. Платон Иванович с ужасом понимает, что прикованный к компьютеру мальчик думает о себе как об ошибке эксперимента, а Тима воспринимает как некое высшее существо, каким он сам должен был стать.