Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

Конечно нет. Блуждающий Огонь оказалась там — как она была всюду — совершенно бессознательно. Она блуждала по плато Рипура этой ночью так же, как неоднократно она бродила тут и раньше. Потом она покинет его, спустится по извилистой тропинке, вернется в долину и направит свои стопы туда, куда повлечет ее причудливое воображение.

Полковник Монро мог свободно поворачивать голову и следить за ее движениями. Он видел, как она прошла позади пушки. Оттуда она направилась к брустверу и, конечно, хотела пройти вдоль него до потайного хода.

Действительно, Блуждающий Огонь пошла туда, но внезапно остановилась в нескольких шагах от спящего индийца и обернулась. Какая невидимая нить, связывая, мешала ей идти вперед? Как бы то ни было, необъяснимый инстинкт привел ее к полковнику Монро, и она вновь неподвижно встала перед ним.

На этот раз сердце сэра Эдуарда Монро забилось с такой бешеной силой, что он хотел бы удержать его руками!

Блуждающий Огонь подошла еще ближе. Она подняла свою ветку к лицу пленника, как будто хотела получше разглядеть его. Сквозь прорехи в одежде глаза ее зажглись ярким пламенем.

Полковник Монро, зачарованный этим огнем, пожирал ее глазами.

Вдруг левая рука безумной медленно отодвинула накидку. В просвете показалось ее лицо, и в тот же миг правой рукой она подняла ветку, которая запылала ярче.

Крик, сдавленный крик вырвался из груди пленника:

— Лоране! Лоране!

Он подумал, что тоже сошел с ума… Глаза его на секунду закрылись.

Это была леди Монро! Да! Сама леди Монро стояла перед ним!

— Лоране… ты… ты! — повторял он.

Леди Монро ничего не ответила. Она его не узнала. Она, казалось, даже не слышала его.

— Лоране! Безумная, да, безумная… но живая!

Сэр Эдуард Монро не мог ошибиться. Образ его молодой жены слишком глубоко запечатлелся в его сердце. Нет! Даже после девятилетней разлуки, казавшейся ему вечной, это была леди Монро, конечно изменившаяся, но еще красивая, да, это была леди Монро, чудом ускользнувшая от палачей Наны Сахиба, — и вот она перед ним!

Несчастная, — сделав все, чтобы защитить свою мать, убитую у нее на глазах, — упала, раненная, но не смертельно. Вместе с другими ее бросили в колодец Канпура одной из последних, прямо на груду тел, покрывавших дно. Когда настала ночь, инстинкт самосохранения привел ее к краю колодца, исключительно инстинкт, потому что разум уже покинул ее при виде ужасных сцен. После всего, что она выстрадала с начала осады в тюрьме Биби-Гхар, при виде массовых казней, убийства матери рассудок ее не выдержал. Она сошла с ума, но она была жива, как только что узнал полковник Монро. Безумная, выбралась она из колодца, бродила вокруг и ушла из города, когда Нана Сахиб и его люди покинули его после кровавой расправы над жителями. Безумная, она ушла в сумерки, наугад, не разбирая дороги, избегая городов и населенных мест, питаясь где придется подаянием райятов, почитаемая ими как существо, лишенное разума, несчастная дошла таким образом до гор Сатпура, до Виндхья. Мертвая для всех в течение девяти лет, с рассудком, пораженным воспоминаниями о пожаре, вспыхнувшем во время осады, она блуждала и блуждала беспрестанно.

Да! Это была она!

Полковник Монро позвал ее еще раз. Она не ответила. Чего бы он только не отдал, чтобы заключить ее в свои объятия, взять ее, унести, начать с ней новую жизнь, вернуть ей разум силой своей любви и забот! А он был привязан к этой груде металла, кровь выступала у него из рук, потому что веревки врезались в них, и ничто не могло вырвать его вместе с ней из этого проклятого места!

Такое страдание, такие муки не могло себе представить даже изощренное воображение Наны Сахиба. Ах! Если бы это чудовище было здесь, если бы он узнал, что леди Монро была в его власти, какую бы ужасную радость он испытал! Какая утонченная пытка прибавилась бы к страданиям пленника!

— Лоране, Лоране! — повторял сэр Эдуард Монро.

И он позвал ее громким голосом с риском разбудить спящего в нескольких шагах от него сторожа, с риском привлечь внимание дакойтов, спящих в старой казарме, и самого Наны Сахиба.

Но леди Монро, не понимая, все смотрела на него блуждающим взглядом. Она не понимала, какие муки испытывает этот несчастный, что нашел ее в ту минуту, когда сам должен был умереть. Она покачала головой, как будто не хотела отвечать.

Так прошло несколько минут, затем руки ее опустились, покрывало упало ей на лицо, и она отступила на шаг.

Полковник Монро решил, что она сейчас уйдет.

— Лоране! — крикнул он снова, как бы бросая ей последнее «прости».

Но нет! Леди Монро не собиралась покидать плато Рипур, и каким бы ужасным ни было положение пленника, оно, как видно, могло еще ухудшиться.

И в самом деле, леди Монро остановилась. Очевидно, эта пушка привлекла ее внимание. Быть может, она пробудила в ней какое-то смутное воспоминание об осаде Канпура? Она медленно вернулась назад. Ее рука, державшая ветку, протянулась к металлическому стволу орудия, и достаточно было искре попасть в запальное устройство, чтобы пушка выстрелила.

Возможно ли, чтобы полковник Монро умер от этой руки?

Он не мог перенести такой мысли! Уж лучше погибнуть на глазах Наны Сахиба и его людей!

Монро хотел уже разбудить своих палачей!..

Вдруг он почувствовал, что чья-то рука сдавила его руки. Это была дружеская рука, она старалась развязать веревки. Вскоре холод стального лезвия, осторожно скользнувшего между веревками и запястьями его рук, предупредил полковника, что в самом центре огромной пушки каким-то чудом скрывался освободитель.

Он не мог ошибиться. Веревки, привязывающие его к пушке, перерезали!..

В мгновение ока все было кончено. Он мог сделать шаг вперед. Он был свободен!

Как он ни владел собою, крик радости чуть не погубил его!

Из пушки высунулась рука… Монро схватил ее, потянул, и человек, сделав последнее усилие, чтобы высвободиться из зева орудия, упал к его ногам.

Это был Гуми!

Убежав, верный слуга пошел вверх по дороге в Джаббалпур вместо того, чтобы вернуться к озеру, куда направился отряд Нассима. Выйдя на дорогу к Рипуру, он во второй раз был вынужден спрятаться. Там была группа индийцев, они говорили о полковнике Монро, которого дакойты под началом Калагани собирались привести в крепость, где Нана Сахиб готовил ему смертную казнь у жерла пушки. Гуми, не раздумывая, прошмыгнул в темноте до поворота тропинки и добрался до плаца в момент, когда там никого не было. И тогда ему в голову пришла героическая мысль: влезть в огромное орудие с намерением освободить своего хозяина, если позволят обстоятельства, или, если не удастся спасти его, погибнуть вместе с ним.

— День приближается, — сказал Гуми тихо. — Бежим!