Джон Браннер - «Если», 1995 № 03

— Ни то, ни другое. Я должен говорить за доктора М’мрм’млрра, поскольку он сейчас занят, а ты заслужил получить немедленные разъяснения по поводу того, что нам удалось обнаружить. В первый раз попытавшись проникнуть в твои воспоминания, доктор М’мрм’млрр был повергнут в шок, столкнувшись с совершенно неожиданной формой сознания, оказавшейся внутри твоего разума. В процессе своей долгой практики он лечил представителей почти всех известных рас галактики, но ему никогда не приходилось сталкиваться с подобным. Он сказал, что это нечто «неестественное».

— В каком смысле?

— В чисто техническом. Доктор считает, что это искусственный разум, синтетическое существо. Подобные существа производились многими нашими современниками, но все они, по сравнению с этим, были совсем простыми.

— Какие функции исполняет мое существо?

— Мы не знаем. Когда М’мрм’млрр второй раз вошел в твой мозг, он подготовился к встрече. Видишь ли, это существо до некоторой степени обладает телепатическими способностями. Вполне достаточными, кстати, чтобы в идеальных условиях нашего корабля переводить тебе мой разговор с Чарвом. Тем не менее доктор М’мрм’млрр сумел справиться с этим существом, многое узнав о нем, и теперь мы имеем представление о том, как с ним взаимодействовать. Затем доктор занялся анализом твоих воспоминаний, благодаря чему мы сумели выбрать оптимальную стратегию. Доктор будет удерживать существо в некоем ментальном стасисе, пока мы не подготовимся к общению с ним.

— Подготовитесь? Как? О чем ты говоришь?

— Скоро узнаешь. Все это связано, однако, с природой самого существа. В свете открытий М’мрм’млрра, Пол сумел выработать ряд идей, которые объясняют происшедшее и предлагают способы решения нашей проблемы.

Пол воспользовался последовавшей паузой и заявил:

— Да. Представь себе следующую картину: у тебя или, скорее, в тебе имеется синтетическая форма жизни, которая, как мне представляется, может включаться и выключаться посредством изометрических отображений. Случай «включения» характеризуется левонаправленными жизненными функциями. Это, как ты знаешь, есть нормальная форма аминокислот здесь, на Земле; их называют Д-аминокислоты. Преврати их в стереоизомер — получится Д-аминокислоты, и в случае звездного камня это соответствует позиции «выключения». Надо сказать, когда я изучал камень, оптические эксперименты показали, что имеет место правосторонняя ситуация. «Выключено». Ладно. Тогда я не обратил на это особого внимания, но теперь-то мы знаем намного больше. Нам известно, как сильно ты набрался в ту ночь, когда твоя кровь попала на камень. Кроме того, мы знаем, что алкоголь, полученный из зерна, имеет симметричную молекулу, и если он сможет вступить в реакцию с неким веществом, находящимся в одном изометрическом состоянии, то возможна реакция и с другим изомером. Или это недостаток конструкции, или сознательно запрограммированная способность. Вот этого мы не знаем. М’мрм’млрр выяснил, что звездный камень лучше вступает с тобой в контакт при наличии молекулы спирта: она как бы стимулирует контакт. Как бы то ни было, тебе удалось в достаточной степени возбудить камень, чтобы он смог частично себя активировать и внедриться в твою кровеносную систему, когда ты порезал руку. После таких усилий существо надолго впало в спячку. Однако время от времени оно получало некоторую алкогольную стимуляцию и пыталось тем или иным способом войти с тобой в контакт. Лекарство, которое Рагма использовал, чтобы привести тебя в норму после Австралии, включало этиловый спирт. Той ночью, когда ты пил вместе с Халом, произошел решительный прорыв. Камень знал, что, убедив тебя реверсироваться в машине Ренниуса, он сможет включиться. Так оно и случилось. Теперь это необычное существо, находясь внутри тебя, функционирует вполне нормально, однако, если верить Рагме, твое здоровье находится в опасности. Нам следует отобразить тебя обратно.

— А вы можете?

— Мы думаем, да.

— Но вы до сих пор не знаете, что собой представляет звездный камень?

— Это сложная живая машина неизвестного назначения. Кроме того, у нее есть явное предрасположение к математике.

— Значит, это что-то вроде компьютера?

— М’мрм’млрр так не думает. Он считает, что это лишь вторичная функция.

— Интересно, почему после того, как я его включил, камень больше не входив со мной в контакт?

— По-видимому, барьер между вами по-прежнему существует.

— Какой барьер?

— Тут все дело в стереоизомерах. Только на этот раз реверсирован ты. А кроме того, звездный камень получил то, что хотел.

— Надо все-таки отдать ему должное, — вмешался Рагма. — Одну вещь камень для Фреда сделал.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— В госпитале мне не пришлось пускать свою машину в ход, — сказал Рагма. — Когда я снял бинты, оказалось, что ты совершенно выздоровел. Очевидно, твой паразит об этом позаботился.

— Тогда мне кажется, что он имеет представление о благодарности.

— Ну, если с тобой что-нибудь случится…

— Это уж точно. А что ты имел в виду, когда сказал о вторичных эффектах реверсирования?

— Я совсем не уверен, что этот твой вирус понимает, к чему это тебя может привести.

Зазвонил телефон. Трубку взял Пол, и все его ответы были односложными. Разговор продолжался не более минуты, а потом он повесил трубку и повернулся к Рагме.

— Готово, — сказал он.

— Вот и хорошо, — ответил Рагма.

— Что готово? — спросил я.

— Это был Тед, — пояснил мне Пол. — Он на противоположной стороне улицы. У него есть разрешение и ключи, чтобы открыть выставочный зал. Мы все отправляемся туда.

— Чтобы реверсировать меня?

— Верно, — сказал Рагма.

— А вы знаете, как это делать? — спросил я. — У этой машины есть несколько режимов работы. Я однажды уже проводил с ней эксперименты: должен сказать, что количество вариантов вызвало у меня удивление.

— Чарв встретит нас там, — ответил мне Рагма, — у него с собой будет экземпляр руководства по пользованию машиной Ренниуса.

Пол сходил в спальню и вернулся оттуда, толкая перед собой что-то вроде тележки.

— Поможешь мне засунуть сюда этого типа с листьями, Фред? — попросил он.

— Конечно.

Надо сказать, что я приблизился к доктору М’мрм’млрру с весьма смешанными чувствами, кроме того, я изо всех сил старался избежать попадания мерзкой слизи на мою одежду.

Когда мы везли доктора через вестибюль, а потом по улице, отражение неоновой вывески, казалось, моргая, спрашивало меня: ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ МЕНЯ, СТАРИНА?

— Да, — задыхаясь, пробормотал я. — Скажи, что делать.

НАШ СНАРК — БУДЖУМ [16] Заключительная фраза поэмы Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка». , — донесся до меня чей-то шепот, когда мы переходили улицу.