Генри Олди - Дорога

Стрельба над нами усилилась, и мы поспешили нырнуть в тоннель. Вскоре к нам присоединился возбужденный Рыки - я почувствовал на затылке его горячее дыхание. На этот раз уже ни у кого не возникло опасений насчет нашего полосатого приятеля. Что ж это за Отросток такой, где звери гуманнее людей?! Гуманнее - значит, человечнее... Правда, есть и тот же Даниэль...

И тут же позади раздался его удовлетворенный голос:

- Порядок, ребята. А вход я им заминировал - для интересу! Дойдете до упора - поднимайте руки, там крышка сверху... Только когда вылезете - не вздумайте вставать в полный рост!

Мы и не думали вставать. Ни в рост, ни по-другому. В основном, мы стояли на четвереньках. Или ползли... Ползли, вжимаясь в пыльную землю, в траву, в грязь, стараясь слиться с ними, стать плоскими...

...Нас заметили почти у самой лощины. Со стороны дома раздались крики, и почти сразу же над головами засвистели пули, выбрасывая впереди пыльные фонтанчики. Я завороженно смотрел, как они подбираются ко мне, но в последний момент Арсен за ногу стянул меня вниз, в лощину. Все были уже здесь. Живые и невредимые. Пока.

- Нина, - вздохнул Даниэль, - берите мальчика и бегите к лесу. А мы тут с ними поговорим. Я бы и один попробовал - да одному долго не протянуть. А так у пацана - шанс. Все. Бегите.

Нина смотрела на меня блестящими остановившимися глазами, я стоял истуканом, прощаясь с ней и с Виталькой, плотно сжимавшим губы, чтоб не расплакаться...

- Да бегите же!..

И тогда они побежали - сперва медленно, а потом все быстрее, спотыкаясь, плача на ходу, пока не скрылись за изгибом лощины. Тогда я сморгнул и снял пистолет с предохранителя...

Первую атаку мы отбили. Солдаты высыпали как-то разом, стреляя на ходу из автоматов - и взрывом брошенной Даниэлем гранаты зеленые фигуры разметало по полю, но четверо все же скатились к нам в лощину. Одного в упор застрелил Арсен, разворотив ему весь пластик нелепого комбинезона, у второго Даниэль выбил автомат. Солдат схватился за нож, и тогда Арсен легко крутнулся вокруг своей оси, и солдат мешком осел на землю, удивленно тараща мертвые глаза... Третий прыгнул на меня, и я инстинктивно нажал на спуск. В центре комбинезона расплылось алое пятно, убитого отшвырнуло назад, руки у меня тряслись...

Четвертого достал Рыки, и мы старались не смотреть на то, что оставил от солдата разъяренный тигр, быстро отвыкающий от гуманности.

Потом был ад. Подобранный автомат бился в припадке эпилепсии, я едва успевал менять магазины и перебегать с места на место, и уже одурел от непрерывного грохота, а временами мне вообще казалось, что дерусь не я, а он - тот, который во мне - и только поэтому мы еще живы... Он был прирожденным бойцом. Правда, он никогда не держал в руках автомата, но это было не важно, а важно было совсем другое...

Потом пришла короткая тишина, и я увидел Город, проступающий вдалеке сквозь невесть откуда взявшийся туман. Мы с Ним знали, что это тоже Отросток, хотя ни разу там не были. Это был Город вещей, их мертвый мир, где все - не для человека, хотя и предназначалось для него... Отточенная сталь вместо прокладок на дверях вагонов, авторучки-вампиры, брачные бои автобусов, дома-симбионты... Город вырастал из тумана, становясь все реальнее, нависая, и это называлось - Преисподняя...

И тогда я оглянулся - и увидел другой Город. Город, где свободные люди ходят в цирк смотреть на гладиаторов, не способных умереть; где Право на смерть - привилегия, а бессмертие - позор; где Кодекс Веры следит за тем, чтобы вещи не перешли порога одушевленности, а люди - порога человечности, и люди топчутся на этом пороге, любуясь чужим моментом Иллюзии. И это тоже был не рай...

Тогда я посмотрел вокруг и увидел, что остался один. У Даниэля была оторвана рука, и он лежал без сознания. Арсен смотрел на меня снизу вверх, лицо его было землисто-серым, - извини, Андрюша, ухожу, ты уж как-нибудь один... А у Рыки осколками были перебиты три лапы из четырех, и он стонал почти по-человечески, глядя в небо большими печальными глазами.

На этот раз они шли цепями. Патроны у меня кончились, но это уже не имело значения. Больше ничего не имело значения. Нина с Виталькой, наверное, уже в лесу... Это хорошо. Все.

И тогда Он сказал Мне: "Пора".

Я и сам знал, что пора. Во мне не осталось ничего, даже страха. А у него еще что-то осталось, но совсем не страх - он даже хотел ЭТОГО, и торопил меня...

И тогда Я сказала Ему: "Пора..."

Я шел умирать.

МЫ шли умирать...

КНИГА ВТОРАЯ. ПРЕДТЕЧИ. ИСХОД

10

...Отросток работал исправно. Четверо людей, вошедшие в его ткань, отчаянно метались в поисках ускользающего выхода, Некросфера жадно всасывала стократно усиленную тягу к жизни, которой должно было хватить надолго. Она потребляла импульсы чужой агонии, превращая дни и часы людей в годы и десятилетия собственного призрачного существования, создавая то, чем не обладала сама: волю к жизни и, как следствие - потребность в развитии.

Ад обретал плоть и кровь. Новые щупальца-отростки уже ползли в иные измерения, сминая время, присасываясь к пространству, стабилизируя систему, самой сутью которой являлась нестабильность.

Постепенно Отросток стал действовать избирательно - самое сильное стремление к существованию излучал один из избранных людей, и оно обеспечивало не только его собственную жизнь, но отчасти и жизнь его спутников - обеспечивало жизнью, дорогой, адом...

Остальные должны были умереть. На самом деле они должны были умереть еще в начале, разбиться на повороте - если бы не вмешательство Отростка... Но не стоит столь резко менять прошлое, пока его полностью не поглотила расширяющаяся Некросфера. Пусть умрут. А потом пусть умрет и самый сильный. Найдутся другие, обязательно найдутся, уже нашлись, а пока...

Пока невидимые вихревые структуры Отростка жадно пульсировали, передавая последние судороги умирающих, обреченных - жуткая искаженная реальность предусмотрела все...

Кроме того, чего она предусмотреть не могла!

Человек, питавший своей волей Ад, встал с земли, и вместо истошного внутреннего вопля "Жить!", так нужного Некросфере, в распахнутые каналы Отростка ударила торжествующая и неукротимая радость надвигающего конца, радость долгожданного и освобождающего Права на смерть!..

Те, которые Он, нашли свое Право.

Спрессованная некротическая волна прогрохотала по вибрирующему Отростку, хлынув в ядро Некросферы, мгновенно войдя в резонанс с ее структурой, сотканной из смерти - но не из жизни. Сладостный и гибельный озноб сотряс реальность будущего - и начался распад! Право на смерть отказывало Аду в праве на жизнь...

С грохотом рушились столпы и опоры цивилизации оживших вещей, превращались в ничто века и события, очистительные ветры выли над измученной Землей, сметая настоящее, продувая прошлое, вытряхивая время и пространство... Некоторые очаги Некросферы еще держались, отгородившись от волны саморазрушения защитными барьерами, но из прошлого уже надвигалась полоса отрицательной вероятности - история лавинообразно менялась, от каждого узлового пункта в будущее ползли вариантные линии, и остатки Некросферы захлебывались в их потоке...