Павел Комарницкий - Всё исправить

– Лех, ты слышал? Аргумент весомый. А вдруг и мы выживем?

– Такой вариант не исключен, – улыбнулся Чекалов.

– Свешайте в таком разе с полкило. Ну и три пузырька «Столичной». Мы же в столице живем или где?

Затарившись, они двинулись в обратный путь, отворачиваясь от порывов ветра, норовившего залепить снежную плюху прямо в лицо.

– Не, у нас тут нормально! – перекрывая свист ветра и уличный шум, Гена говорил громко, почти кричал. – А вот в той шарашке, где я прежде работал, там вообще тьма! Кто чем занят непонятно, зарплату начисляют как попало, начальник только орать горазд!.. И крысят друг у друга, а это уже совсем погано!.. Валеев, конечно, пьянь и наглец, но хоть у своих не тащит!..

Алексей слушал, кивая, сам же думал о своем. Во-первых, надо что-то делать с радиосвязью… перенастроить антенну на крыше… нет, досюда все равно не достанет… придется ставить репитер где-нибудь посередине… Все-таки насколько он привык, что в любой момент можно вот так запросто взять и поговорить с Юлькой…

Ввалившись наконец в тепло и казенный уют «ремонтного центра», они долго отряхивались, топали ногами, сбивая снег и оставляя на полу мокрые темные пятна.

– Ну где они, наши герои?

– А вот они мы! – Гена заботливо выставил на стол три сосуда с драгоценной влагой, остальное содержимое без затей вывалил на расстеленную полиэтиленовую пленку. – Где-то у нас тарелки вроде были?

Возникла обычная суета, характерная для подготовки импровизированных банкетов. Кто-то резал хлеб, сыр и колбасу, кто-то расставлял тарелки, кто-то мыл в раковине стаканы… Включенный телевизор демонстрировал какой-то развлекательный калейдоскоп, перемежаемый крикливыми рекламными паузами.

– Да выключи ты эту х…ню, Антон, с души же воротит! – пробурчал Василий Степаныч.

– О, как это верно, Степаныч! – Стас уже расставлял граненые стаканы. – Я тоже думаю, вот люди там на ТВ взяли деньги за рекламу, а мы ее должны бесплатно смотреть? Пусть делятся! Возмещают моральный ущерб, так сказать…

– Ну, все в сборе? – на пороге возник Александр Петрович. – Поскольку рабочий день закончен, а год пока еще нет, то и празднования в честь наступающего Нового года объявляю открытыми…

– Ура!

Ящерка, о существовании которой Чекалов начал уже было забывать, резво пронеслась вдоль позвоночника. Алексей мгновенно напрягся. Опять?!

– Ну, вздрогнули! – Гена, слегка взболтнув водку в стакане, поднес ее ко рту.

– Стоп, мужики! – Чекалов демонстративно принюхался к стакану.

– Ты чего, Алексей?

– Не пейте, говорю!

Он уже не сомневался, поскольку, едва невыпитый стакан вновь оказался на столе, ящерка тут же затихла.

– Думаешь? – теперь и Гена опасливо нюхал жидкость, на вид выглядевшую чистейшей, как слеза младенца.

– Уверен!

Пауза. Все уже нюхали свои стаканы, точно дегустаторы на презентации нового сорта коньяка.

– Да ну, показалось тебе. Нормальная вроде водка… – первым неуверенно возразил Стас.

– А если метанол? Все тут и поляжем!

– Б…дь, весь праздник насмарку! – начальник со стуком вернул стакан на стол. – Гонцы, ну-ка, идите и разбирайтесь. Это ж подсудное дело, нах!

Алексей слабо улыбнулся. Спасибо тебе, мудрая ящерка… Однако, отчего ж ты молчала раньше? Могла бы знак подать в магазине…

– … Вот такие дела.

Свечи горели в высоких стаканах, оранжевые искорки прыгали в пузырьках шампанского, стремящихся вырваться наверх… В углу, на маленькой пластмассовой елочке вразнобой мигали крохотные лампочки, окрашенные цапон-лаком в разные цвета. Новый год, как обычно, самый главный праздник в огромной стране. Экран телевизора, с пригашенным почти до нуля звуком, демонстрировал одетых в блескучие туалеты дам и прочие атрибуты праздника.

Вот только настроение нынче было отнюдь не праздничное.

Вывод из инцидента с паленой водкой можно было сделать самый серьезный. Госпожа злобная реальность ничего не забыла и не простила. И не собирается оставлять в покое ни своего личного врага, ни его ближайшее окружение.

– А в прошлый новый год вот тут сидел Володька… – подлила масла в огонь Юля.

Алексей вздохнул и осторожно обнял ее.

– Не надо было мне тебе говорить, дурень я. Ну, хотя бы после праздника…

Юля заплакала внезапно, как маленький ребенок, и он принялся целовать ее куда попало, молча и со всей мыслимой нежностью.

– Нет, Лешик, – она уже затихала, всхлипывая. – Не надо пытаться чего-то скрывать. Во-первых, кто предупрежден, тот вооружен… И во-вторых, все равно у тебя толком врать мне никогда не получается…

Она вскинула на него блестящие влажным блеском глаза.

– Я сегодня хотела сделать селедку под шубой… И не стала. Сидит, ведь сидит где-то в душе та косточка… Вот до чего дошла, да?

– Ничего… – он улыбнулся. – Твоя «мимоза» ничуть не хуже, даже вкуснее. Да хоть и «оливье», много ли надо на двоих? И мы не будем давать этой твари ни единого лишнего шанса.

Она потерлась щекой о его плечо.

– Рожать мне скоро, Леша. Роды, это тебе не рыбья косточка.

У него захолонуло сердце – так ровно, спокойно это прозвучало… «Савичевы умерли. Умерли все»

– Нет. Ты не умрешь, – он взял ее лицо в ладони. – Ты будешь жить. Ты должна жить. Ты не можешь умереть, вот так, сейчас, когда все уже получилось!

Она уже улыбалась.

– Я так и не поняла, муж мой, у нас тут Новый год, или поминки? А ну-ка сделай музыку! Нет-нет, не этот ящик с «огоньком голубых»… Где-то у нас была кассета, там Джо Дассен…

– … Вот адреса, тебе до вечера хватить должно. Так что в контору можешь в принципе не возвращаться.

– Бу сделано, Петрович!

Чекалов принялся собирать в чемоданчик раскиданные по рабочему столу инструменты. После того праздника, едва не ставшего последним, его авторитет резко возрос, несмотря на скромный срок пребывания в должности. Правда, никаких послаблений в работе от начальства не предвиделось, особенно после того, как «временное явление товарищ Валеев», так и не сумев выйти из штопора после новогодних праздников, был наконец с немалыми трудностями и громким скандалом уволен. Поскольку на плане мастерской это никак не сказалось, поворачиваться приходилось всем. Исключение составлял разве что ветеран Степаныч, которого начальник старался по мере возможности освободить от обслуживания на дому – ноги пенсионера уже не те.

Накануне ночью выпал свежий снег, не запятнанный покуда городской грязью, и низко висящее январское солнце отражалось в нем тысячами колких лазерных искорок. Алексей шел и жмурился, невольно улыбаясь, и встречные девушки охотно улыбались ему в ответ. Все будет хорошо… все будет хорошо… ну правда ведь, не может все время быть плохо… любая война имеет свой конец…