Павел Комарницкий - Всё исправить

Как она будет жить в том, новом мире? И как будут жить люди рядом с ней? Сосуд боли, запертый в четырех стенах…

– Винтовка тут не поможет, – он вновь чуть улыбнулся, на сей раз виновато. – Тут нужен совсем другой метод.

– Привет! Грустим?

Юля выплыла из двери, неся впереди округлый живот.

– Разрешите считать вопрос риторическим? – она мягко засмеялась и, не дожидаясь, покуда супруг скинет громоздкую зимнюю одежду, прижалась к нему. Он в ответ с наслаждением зарылся лицом в ворох ее волос.

– Голодный?

– Спрашиваешь… Нормальный мужчина всегда голодный.

– Положим, это сказано про кота, – вновь засмеялась Юля. – Я сегодня сбацала твой любимый куриный супчик.

– Ура!

– Недостаточно выражен восторг. «Ура» должно быть троекратым.

– Это аванс. Остальные два после приема пищи.

На душе Алексея было тепло и уютно. Легкий треп, обычная пикировка… Пустяки? Как бы не так. Вот из таких крохотных пустяков и состоит счастье.

– Смотрела тебе сегодня куртку, по дороге, – Юля продолжала развлекать мужа разговорами, с удовольствием наблюдая, как он уписывает фирменный куриный суп с домашней лапшой. – Ужас и кошмар… Есть такое ощущение, что цены стремятся в бесконечность. Если б не тот «лопатник»…

– Кстати, насчет «лопатника»… – Алексей доедал суп, наклонив тарелку. – Сколько там до дна?

– Четыре восемьсот.

– Как? – он даже отложил ложку. – Всего? Уже?

– Увы, – Юля вздохнула. – Если ты помнишь, муж мой, вплоть до последнего времени это был основной колодец, из коего мы черпали. С декретными я пролетела, со свистом. Твоя зарплата… гм… кстати, как насчет?

– Пока приходится довольствоваться исключительно комсомольским задором. Но есть надежда…

– Надежда в наше время уже неплохо. Ой! – она непроизвольно схватилась за живот.

– Что, что такое?! – всполошился Алексей.

– Да ничего особенного, – вновь засмеялась Юля. – Нетерпение проявляет Юлия Алексевна. Ничего… Теперь уже совсем скоро.

– Вот я и говорю, хватит по рынкам шастать. Выдумала тоже, куртку искать… То ботинки, то рубашки, то свитер…

– Свитер я сама связала, не ври.

– Большое гран мерси, но что это все мне да мне… А себе?

– А себе я, Лешик, все приготовила. Белье там… И Юлечке приданое.

Пауза. Он вдруг увидел точно свежим взглядом – на горле жены маленький розовый шрам. Привык уже не обращать внимания…

– А все прочее… вот выйду из роддома, тогда и… Если выйду.

Чекалов сглотнул – так ровно, обыденно это сказано.

– Ну что ты, Юль…

– Сама не хочу, – она чуть улыбнулась, но глаза под мохнатыми ресницами оставались абсолютно серьезны. – Добрая хозяйка обязана быть запасливой, на всякий пожарный случай. Вот осталось куртку тебе прикупить, и пару брюк.

– Юлька! Ты соображаешь?..

– Все я соображаю, Лешик.

Ее глаза вдруг налились слезами.

– Ох, Леша… Кончится когда-нибудь эта война?

– … Ты в курсе, что сейчас в Москве развивают эту… как ее… сотовую связь?

– Ха! Сравнил! Сотовая, это для бандюков и притом особо богатеньких. Не, Леха правильно решил, спасение утопающих дело рук самих утопающих. Радиолюбители всегда УКВ связь мастерили для собственного пользования…

Чекалов, улыбаясь, слушал треп коллег по работе, руки же делали свое дело. В самом деле, как-то незаметно повелось это – стыдно вроде стало делать что-либо своими руками… Слово «самоделка» приобрело некий оттенок ругательства. Рукоделье не в чести, зато в моде бандиты всех мастей… А, какое ему дело! Важно, что с Юлькой будет непрерывная связь.

Закончив, Алексей осмотрел готовое изделие. Да, за такой репитер и Володька не нашел бы ехидных слов. С виду – труба и труба, и лишь приглядевшись, можно обнаружить, что четыре покрашенных «под ржавчину» сегмента разделены коричневыми, в тон, изолирующими шайбами-вставками. Вся электроника упрятана внутри – в качестве монтажной платы Чекалов употребил длинную пластмассовую линейку. Пришлось, правда, здорово повозиться с двусторонним монтажом, зато маскировка идеальная…

– Слышь, Леха, твоя-то когда рожать намерилась?

– Как только, так сразу.

– Не, ну на этой неделе или на той? Мы ж примерно знать хотим, когда готовиться к обмыву и прочее…

– Внимание всем!

Зав «ремонтно-сервисным центром» Александр Петрович стоял в дверях, и голос, и выражение лица у него были такие… Уж не войну ли объявили, пока мы тут сидим, пронеслась в голове шальная мысль.

Рядом с Петровичем, сохраняя казенно-вежливое выражение лица, пребывал отутюженный молодой человек в галстуке. Алексей напрягся – товарищ явно не походил на нового коллегу-телемастера. Скорее на…

– Здравствуйте, – не дожидаясь официального представления, развеял все сомнения молодой человек. – Разрешите представиться – Эйхман Всеслав Валерьевич. Директор этого вот ремонтно-сервисного центра.

Гена издал тихий, протяжный свист.

– Генеральный? – уточнил дед Степаныч, сверкая линзами очков.

– Пока просто директор, – господин Эйхман счел возможным изобразить улыбку, но глаза оставались цепко-внимательными.

– А Петрович?.. – задал риторически-глупый вопрос Стас, моргая.

– Александр Петрович счел целесообразным расстаться с нашей фирмой, хотя ему было предложено место, – новоиспеченный директор изобразил на лице некое подобие казенного сожаления.

– Ну вот… – Петрович развел руками. – Все сказано. Вопросы ко мне? Напоследок…

– Вопросы есть, само собой, – откликнулся «аксакал» – Но все они… гм… приватные, так скажем. Вот разве что насчет зарплаты. Долгонько ждем, однако.

– Зарплата? – Петрович покосился на преемника-узурпатора. – Зарплата отныне при увольнении и через суд, так полагаю.

– Ну-ну, не нужно муссировать, – голос нового директора изменил тональность, из безлично-казенного став напряженным. – Зарплата будет… несмотря на сложное экономическое положение. Разумеется, если мы все ее заработаем. Да, рынок, это когда зарплату приходится зарабатывать.

Да, это будет трудно, думал Алексей, исподволь разглядывая новое начальство. Опять выходка госпожи злобной реальности против него, Чекалова А. Б., лично? Или это общий тренд – от плохого к худшему?

– Вот такие дела, Юльк…

Он аккуратно размешивал чай, стараясь при этом не задевать кружку ложечкой. Отчего-то звук звякающей посуды сегодня раздражал… Поймав себя на этом, Алексей сморщился. Дожили, господин-товарищ Чекалов… Один шаг до водобоязни остался, право. Нервы нужно чинить, определенно…

– Юля, Юль…

– М?

– Мне порой кажется, что я вроде как прокаженный, – внезапно признался он. – Везде несчастья за собой тяну. Вот, пожалуйста, работали люди, горя не знали… А я их под обстрел подвел.