Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 2

Брат достал из сумки какую-то вещь и протянул мне.

Я молча взяла это в руки. Смутно знакомое ощущение. Я взглянула на это «что-то», которое взяла.

— …Ах, — вырвалось у меня.

Разве он не был разодран? Разве не было уничтожено все, что мне дорого?

— Я его отмыл, заново набил ватой и зашил. Вот и все. Конечно, он не похож на нового, но он, можно сказать, починен, верно?

Плюшевый заяц.

Мягкая игрушка, которую мне подарил брат, выигравший ее в игровые автоматы.

— А, ах…

Я опустилась на колени. Изо рта моего вырвался невольный крик, из глаз полились слезы. Эти слезы вымыли из меня немножко грязи. …Не всю, конечно. От всей этой грязи я не избавлюсь никогда… но часть ее действительно вымылась из меня.

Может быть,

может быть…

— …Брат.

Может быть, мне вообще не надо было просить «шкатулку» исполнить мое желание. Может быть, я просто не замечала.

Потому что я уверена —

…мое «желание» давно уже сбылось.

— Прости меня, брат. Это все я виновата, прости меня.

Из-за того, что я этого не замечала, брату пришлось расплачиваться за меня. Если бы я ценила себя, исход был бы другим.

— Теперь моя очередь спасти тебя, брат.

Я медленно стерла слезы и встала. Брат смотрел на меня слегка удивленно.

— Я спасу тебя от страданий… Я буду ждать тебя. Я буду ждать, пока мы снова не сможем быть вместе.

Голос мой дрожал, и улыбалась я с трудом, но все же я выговорила отчетливо:

— Я буду ждать тебя как Рико Асами.

Брат на секунду застыл на месте, широко раскрыв глаза; потом его лицо медленно расслабилось.

Глаза его светились жизнью — совсем не так, как вчера.

— Знаешь? — улыбнувшись, произнес брат. — «Я не успел». Я всегда так считал. Но, может… может, я тогда успел как раз вовремя.

Нельзя сказать, что этот исход меня полностью удовлетворяет. И я, и брат — мы оба наверняка будем ненавидеть свое прошлое до самой смерти.

Однако нам удалось найти для себя цель в жизни.

Несомненно, нам это удалось.

Мария Отонаси, все это время следившая за нами молча, улыбнулась и кивнула.

— Значит, я смогу сдержать слово, которое дала Кадзуки.

Тут ее улыбка исчезла, и она хмуро уставилась на «0».

— Теперь отдавай «шкатулку»!

«0» кивнул, не переставая улыбаться.

Итак, моей «шкатулке», «Неделе в трясине», приходит конец. «0» приложил руку к своему глазу, то есть к глазу Рико Асами. Я ощутила прикосновение к моему глазному яблоку. Хотя касаются не меня, я все равно чувствую.

«0» запустил руку в глаз, словно желая вытащить его из глазницы. Не в силах терпеть адскую боль, я негромко застонала и зажмурилась. Больно! …Но хоть мне и правда больно, я думаю, это так и надо. Я чувствую, что так и надо. Поэтому я терпела боль, хотя чувство было такое, словно расплющивается мое собственное глазное яблоко.

Затем боль прекратилась. Я вновь взглянула на «0».

Он закончил. Мой глаз остался цел, а в руке у «0» лежала маленькая черная «шкатулка», похожая на пулю.

— Быть может, это и есть подтверждение слов Кадзуки Хосино, что «нет такого отчаяния, которое нельзя вылечить повседневной жизнью»?

— …Для этого случая — возможно.

— Ху-ху… понятно. У тебя нет иного выхода, кроме как говорить так. Это ведь отрицание твоего существования как «шкатулки». Кадзуки-кун иногда говорит очень жестокие слова.

Мария Отонаси кинула на «0» сердитый взгляд и резким движением выхватила «шкатулку» у него из руки.

— Теперь я смогу быть вместе с Кадзуки. Сейчас мне ничего больше не надо.

— Тебе не кажется, что ты просто тянешь с решением? Ты все еще не решила, вернуться и стать, как прежде, [Марией Отонаси] или остаться [Аей Отонаси]?

— Что за дурацкий вопрос.

Мария Отонаси неотрывно смотрела на «Неделю в трясине» у себя в руках. Она закусила губу, словно от ненависти к «шкатулке».

— Ответ давно уже известен.

— А, ну хорошо, — скучным тоном ответил «0», явно оставшийся равнодушным к этим словам.

— Я «шкатулка», — заявила она и прекратила кусать губы. — Я н е м о г у в е р н у т ь с я к с е б е т е х в р е м е н, к о г д а я н е б ы л а е щ е «ш к а т у л к о й».

Такой волевой взгляд.

Взгляд создания, которым я восхищалась все это время.

— Так что лучше всего сохранять себя такой, какая я сейчас. Можешь считать, что это означает «выбрала остаться [Аей Отонаси]».

— Т о г д а п о ч е м у т ы о с т а е ш ь с я с К а д з у к и Х о с и н о?

— …

Она не отвечала.

— Это ведь для тебя довольно неудобно. Ты ведь именно из-за этого предложила Рико Асами воспользоваться твоей «шкатулкой», верно?

— …Совершенно не понимаю, о чем ты.

— Ху-ху, ты явно до сих пор в плену того мира повторов. Эта Касуми Моги — опасная соперница для тебя, ты не находишь?

— …Пфф.

Она вновь взглянула на «шкатулку» и покатала ее между ладонями.

— …Я же уже решила. Давно. И все-таки этот Кадзуки заявляет, что, мол, «я не хочу этого»!.. — еле слышно пробормотала она, и на короткое мгновение на лице ее проявилась горечь.

Но выражение это она стерла сразу же. И вновь у нее лицо совершенного создания, которое я считаю прекраснейшим.

Но я уверена, творец этого создания, когда над ним работал, прошел через боль и страдания.

Интересно, что она, уже воплотившая собственной силой воли «желание» «Недели в трясине», думала про меня и про мою «шкатулку»?

Наконец она закусила губу, взглянула на пулевидную «шкатулку» и…

…с немного печальным видом раздавила «Неделю в трясине».

5 мая (вторник) 23:56

Это пробуждение было совсем не таким, как предыдущие. Я чувствовал себя странно посвежевшим. Вот теперь я осознал, что мое тело действительно было украдено [Рико Асами].

Я открыл мобильник и проверил время.

«23:57»

[Я] существую в том блоке времени, который [Рико Асами] украла у меня в первый же день.

Все закончилось.

Но на то, чтобы проникнуться как следует этим чувством, времени мне не оставили. В меня внезапно кто-то вцепился.

— Э?! А… М-мария?..

Она обнимает меня?

Но только это вовсе не нежное объятие. Меня сдавили, словно пытаясь ко мне приклеиться.

— Ч-чего такое?

Она ничего не ответила.

Поскольку сделать я ничего не мог, я позволил ей обнимать меня, сколько ей хочется. Лица ее я не видел.

— …Скажи еще раз.

— Э?

— Говорю тебе, еще раз скажи «Мария».

— …Эээ, М-мария.

— …Еще раз скажи.

— Мария.

— …

Она молчала.

— Это ты виноват, — заявила она внезапно. — Только не воображай особо. Главное: я остаюсь с тобой, потому что так мне легче встречать «0». Ничего более глубокого тут нет. А ты все время воображаешь непонятно что и делаешь ненужные вещи. Все, что мне пришлось вынести в этот раз, — все было по твоей вине.